Небесные всадники
Шрифт:
– Теперь это не имеет никакого значения. Я требую, чтобы этот человек был наказан.
– Что будет с Лейлой, если договор будет расторгнут?
Камайнский принц и его наставник посмотрели на задавшего вопрос Амирана, как на внезапно заговорившего коня.
– Действительно, – улыбнулся Исари. – Расскажите, уважаемый мудрец, что с ней будет?
– От неё отказался мужчина, её жених… – произнес Салахад, опережая своего наставника. – Не важно, по каким причинам… На год она отправится в башню Вдов, чтобы очиститься, а
– А я смогу к ней посвататься? – спросил с замиранием сердца Амиран.
Наставник камайнского принца покачал головой.
– Нет, мой господин. Мне жаль, но нет. Ваш род откажется от неё. Ваш брат, разорвав договор, откажется от неё и за вас тоже.
– А когда… а если она станет вдовой багрийского царя? – метнув взгляд на брата, спросил Амиран. Он привык думать о смерти брата, как о деле давно решённом, но вслух об этом никогда не говорил.
– В таком случае она станет багрийской подданной и жить будет по законам Багры.
Исари быстро улыбнулся, торжествующе взглянул на брата, будто бы говоря: «Потерпи пару лет! Если так любишь, время пролетит незаметно».
Амиран неожиданно для самого себя закрыл лицо руками и затрясся от смеха. Старший брат протянул ему кубок с жидкостью, отчетливо пахнущей кошачьим корнем. Амиран выпил предложенное питьё, не поморщившись, только зубы лязгнули о край стакана.
– Простите, – сказал он, отсмеявшись. – Прошу прощения, господа! В семьях попроще младшие часто донашивают за старшими одежду, мне же достанутся корона и жена!
– Ты сейчас наговоришь глупостей, – прервал его Исари, неожиданно сильно стискивая руку. – И мне в который раз придется за тебя краснеть. Этот день всех нас утомил. Ваше высочество, доброй ночи. Амиран, останься, пожалуйста.
Амиран вскочил со своего места, поклонился камайнцам, и они ответили тем же, смирившись, как видно, с тем, что всё остаётся, как было оговорено, но не более того.
Исари указал рукой в сторону эркера, скрывающегося за массивным книжным шкафом, тяжело поднялся, опираясь правой рукой о стол.
Амиран с тревогой смотрел, как его старший брат, которому не исполнилось еще полных двадцати семи лет, с трудом, будто древний старик, сделал несколько шагов.
– Тебе нехорошо? – жалобно спросил он, сам удивившись тому, каким тонким стал прекративший недавно ломаться голос. – Позвать лекаря?
Исари улыбнулся, тяжело опустился на обитую мягкой тканью скамью, откинул волосы со лба.
– Не стоит. Пустое. Просто устал.
Амиран сел рядом, взглянул на брата.
– Скажи, – сказал Исари. – Скажи, я сделал что-то не так? Я что-то тебе не додал?
– Нет… – удивленно шепнул Амиран.
– Я не смог заменить тебе отца, виноват. Я не могу уделять тебе много внимания…
– Разве ты в чём-то виноват? – испуганно
– Тогда почему ты всё делаешь, будто наперекор? Может быть, после моей смерти все мои надежды и чаяния пойдут прахом? Может быть, всё, что я делаю, совершенно бессмысленно? Я боюсь, Амиран.
Лицо Исари было белым, а зрачки расширены.
– Я боюсь этого. Боюсь, что всё, сделанное мной, не принесёт плодов, а может быть, наоборот, только страдания…
– Прости, я не думал, просто не думал.
Исари закрыл лицо руками.
– Я так не хотел, чтобы ты привязывался ко мне. Чтобы ты переживал, когда я умру.
– Но я всё равно буду переживать, – удивленно ответил Амиран. – Мне всё рано будет не хватать тебя.
– Мне бы этого не хотелось, – ответил Исари. – Я тяжело переживал гибель близких.
– Это не в твоих силах, – усмехнулся Амиран. Впервые он почувствовал себя взрослым рядом с Исари. Разве он не должен заботиться о старшем брате? Разве Исари не нужна поддержка? – Я, конечно, не очень умен, но даже я вижу, что ты делаешь для страны, как ты живешь.
– Значит, я дурак.
– Даже спорить не буду.
Они сидели какое-то время молча, каждый думал о своём, но впервые между ними не чувствовалось отчуждение. Исари первым очнулся от невесёлых мыслей и протянул брату руку.
– Мир?
– Мир! – ответил Амиран.
– Ты иди, – сказал Исари неожиданно, без перехода. – Мне сегодня ещё нужно сделать кое-что.
Амиран окинул его взглядом и посоветовал:
– Шёл бы ты лучше спать.
Исари приложил руку к сердцу.
– Клянусь, через час я буду в постели.
Амиран впервые без насмешки, без дерзости поклонился своему брату и государю и поспешил выбежать за дверь. Там, в полутьме сгустившихся сумерек, он одним движением, обрывая и ломая крючки, распахнул камзол, чувствуя себя так, будто вырвался из самой гущи ожесточённой битвы.
Он не сразу заметил сидящую на корточках у двери кабинета фигуру. Фигура поднялась, похожая в полутьме на паука-сенокосца из-за длинных рук и сутуловатой спины.
– Аче! – воскликнул Амиран, чувствуя к подмастерью смешанные чувства. Вроде бы и обижаться нет причин: он всё же человек подневольный, но Амиран привык считать его своим приятелем. – Ах ты, предатель!
Аче явно смешался, пробормотал:
– Я не мог промолчать, ваше высочество. Не имел права. Мой учитель…
Амиран примиряюще похлопал его по плечу.
– Я сам виноват. Наслушался старинных баллад о влюблённых, побеждающих все преграды на своем пути. И не учел, что хоть и царевич, а живу не в сказке.
Аче помялся немного и сказал:
– Я хочу вам кое-что показать, ваше высочество.
– По приказу своего учителя? – фыркнул Амиран.
– Нет, мой господин. По приказу своей совести.