Небесные всадники
Шрифт:
– Пожалуйста, – жалобно сказала она, в голосе слышны были слезы. – Пожалуйста, миленький, не надо! Иветре, я не хочу!
– Тебе придется, – строго ответил Иветре. – Нас убьют, если ты…
Она быстро кивнула, мелко задрожала и отошла на несколько шагов, раскинув руки, оглянулась на Иветре в поисках поддержки. Он кивнул.
Наверное, это больно, когда крылья прорываются сквозь плоть, рассеянно подумал Иветре, чувствуя, как ходит ходуном под ногами земля. Он поднял взгляд на Багру, на её спину, почувствовал смесь
– Всадница! – крикнул кто-то из кшелитов. – Мы выкрали из храма Небесную Всадницу!
Девушка снова неуверенно оглянулась на Иветре. Лицо её было бледным, лишённым красок. Она прокусила губу, и тоненькая струйка крови была единственным ярким пятном.
– Убей их, Багра, – шепнул он, едва удерживаясь от прямого приказа. – Убей их.
Она снова быстро и затравленно кивнула, шагнула ещё ближе к попятившимся кшелитам.
– Госпожа, – зашептали они, падая со своих верблюдов, простираясь ниц. – Пощади, госпожа. Вечно служить будем.
Багра остановилась, заколебалась. Её огромные крылья неуверенно зашевелились.
– Их следует убить, Багра, – мягко, но непреклонно сказал Иветре. – Убей.
– Да, – отозвалась она. – Да, конечно.
Иветре никогда не видел, да и никто, наверное, не видел, как убивают Небесные Всадники. Это не было ни страшно, ни красиво. Это было никак: только что кшелиты плакали и молили о пощаде, а теперь перестали.
Их больше не существовало – остались только кучи песка, отдаленно напоминавшие человеческие тела.
– Не убивай верблюдов, – сказал Иветре. – Мы их продадим.
– Хорошо, – ответила девушка. Она стояла, безвольно уронив руки и крылья.
Иветре, сам того не ожидая, почувствовал вину и странную нежность. Он обнял девушку, она доверчиво прижалась к нему в поисках защиты и поддержки.
Иветре поцеловал её – просто так, желая отвлечь, и задохнулся от силы, пришедшей к нему вместе со вкусом её крови, текущей из ранки на губе.
– А что было дальше? – спросил Амиран, крепко сжимая черенок отцовского кинжала.
– Всякое было, – задумчиво сказал Аче. – Любовь была… если её можно так назвать. И предательство, если его можно так назвать.
Верблюдов они продали, прикупили необходимых вещей. Багре – два платья вместо тех жутких тряпок, в которые она была замотана.
Исхудавшая, бледная, она часто жаловалась на боли в спине – там, куда втягивались крылья. Механизм их появления и исчезновения был Иветре совершенно непонятен. Впрочем, понимания ему и не требовалось – он умел управлять Багрой, и большего ему было не нужно.
Разве что с научной точки зрения. Иногда Иветре ловил себя на мысли, что думает о Багре не как о красивой девушке, бывшей однокурснице, а как о результате изящного эксперимента,
Как и любому магоконструкту, ей требовался поводырь. Такие существа не отличались умом, зачастую не были способны даже покормиться без приказа. Эти безмозглые создания требовали управления, постоянного и тщательного, кроме того времени, что проводили в наведённом сне.
Багра, конечно, была самостоятельней и сообразительней, чем химеры, но всё же не намного. Она цеплялась за него, мага, каждую свободную минуту, преданно заглядывая в глаза.
Иветре принял решение отправиться в Гатенские горы – это было сравнительно близкое и сравнительно безлюдное место. Он нанялся в охрану каравана. Маг, пусть и запечатанный, очень и очень полезен. Даже в таком искалеченном виде он был сильнее, чем десяток разбойников.
Багра всю дорогу просидела на выделенном ей месте в повозке вместе с другими женщинами. Больше молчала, почти не ела. Её считали не то сумасшедшей, не то просто забитой.
Иветре не вмешивался в её взаимоотношения с людьми. Он хотел, чтобы Багра изображала более или менее нормального человека. Нужно было сохранить тайну её могущества.
Магоконструирование на основе человеческого тела было запрещено во всем мире: и Гелиатской Академией магии, и ее основными конкурентами на западе – Братствами магов.
Казгийские ведьмы, бездновы дилетантки, просто не слышали ни о каких договоренностях. И творили, что в голову взбредёт. Если бы в Гелиате узнали, что на самом деле произошло с Багрой, её бы убили. Она слишком опасна для сбалансированной системы магической науки.
Впрочем, Иветре не был благородным спасителем – он всего лишь не желал делиться могуществом, свалившимся ему в руки, как созревший плод.
Они прибыли в столицу Гатенского княжества в самом начале осени. Столица – слишком громко сказано. Всего лишь большая деревня у подножия Зейского замка, твердыни Гатенских князей.
Единственной достопримечательностью замка были его стены – высоченные, гладкие, созданные по технологии оплавленного камня. Зацепиться там было совершенно не за что. Говорят, князьки собирали деньги на эти стены чуть ли не сотню лет, а теперь ещё сотню будут собирать на сторожевые башни.
Сама цитадель представляла собой приземистое строение, покрытое черепицей и десятком артефактов против атак с воздуха.
Старый князь с удовольствием принял на службу запечатанного, а значит, пошедшего против Гелиата мага. Сам князь воевал на стороне Камайна, женат был на камайнке и здорово сопротивлялся всем попыткам Гелиата утвердить свою власть на отрогах Гатенских гор.
Его сын, роковой красавчик, зачем-то пытался развлечь Багру при каждой совместной трапезе разговорами и шутками. Та молчала, закрываясь с каждым днём всё сильнее.