Небесный король: Эфирный оборотень
Шрифт:
— Курят только сексуально неудовлетворенные женщины.
— Я похожа на такую? — переспросила Леля, не поворачиваясь к нему, и погладила себя по животу.
— Не очень, — задумчиво пробормотал Антон.
— Может быть, ты еще и не куришь? — поинтересовалась Леля.
Теперь она подползла поближе и стала гладить его по груди своими пальчиками. Антон как раз подумывал бросить.
— Почти бросил. Кайфа уже не приносит, один вред. А вообще не люблю, когда от девчонки пахнет пепельницей.
Леля резко отодвинулась.
— Хам и невоспитанный тип.
Антон повернулся, подпер щеку рукой и поинтересовался, кивнув в сторону почти добитой бутылки
— Слушай, прости, конечно, но у тебя, что какие-то проблемы? Надо расслабится?
Леля немного обиделась и завелась.
— А ты мне что, отец родной?
— Да нет, — растерялся Гризов, — не отец. Так, помогаю расслабиться.
— Ну, вот и помогай.
Гризов понял намек, крепко обнял отстранившуюся было девушку, и не отпустил. После четвертого раза Леля крепко заснула. Антон наоборот, только проснулся. А еще позже, после получасового разглядывания потолка решил, что заснуть, похоже, точно не удастся, пока весь хмель не выйдет. И решил прогуляться, подышать свежим воздухом.
Он осторожно вынул свою руку из-под головы спящей брюнетки, та пробормотала что-то нечленораздельное во сне, но, судя по обвинительному тону, это было похоже на «верните руку на место». Антон выбрался из-под одеяла, осторожно, чтобы не греметь посудой, оделся. На цыпочках, словно розовая пантера, вышел из номера, прокрался мимо пустой стойки консьержки и оказался среди сосен.
Летняя ночь висела над Финским заливом. Сессия закончилась. Наперекор всем прогнозам неотвратимо надвигалось тепло. Хотя, в Питере тепло понятие непонятное, фантастическое и неуместное. Как кабриолеты и машины с тонированными стеклами в нашем дождливом климате, где солнце появляется пять раз в году. Может быть шесть.
После бурного вечера наступившая тишина была непривычной и давила своей массой. Хотя, прислушавшись к ночным шорохам, уставший за последние сутки от учебы, пьянок и секса журналист, немного расслабился. Ночные звуки приятны. Они неторопливы и навевают романтические мысли. Взглянув в сторону залива, до которого было не более трехсот метров, он разглядел тонкую полоску света. Начало июля. Белые ночи еще в самом разгаре. И он решил прогуляться по берегу ночного залива в одиночестве.
Глава третья. «Ночные бомбардировщики»
Углубившись в прибрежный лесок, состоявший из крупных сосен, Гризов повернулся спиной к шоссе, нащупал в темноте тропинку и нетвердой походкой направился к воде. Очень скоро он услышал шум волн, набегавших на прибрежный песок. Просветы между деревьями увеличились, и Гризов ступил на песчаную полосу побережья. Это был пляж, утыканный грибками и кабинками для переодевания. Преодолев первую полосу заграждений, Антон выбрался на открытое пространство и подошел к самой воде. Здесь песок соприкасался с доисторическими валунами, за которым начиналась полоса тины и водорослей, протянувшаяся вдоль всей линии прибоя.
Гризову захотелось снять ботинки, потрогать песок голыми ногами и закурить. Он так и сделал. Снял ботинки, постоял на еще хранившем дневное тепло песке, а затем примостился на плоском прибрежном валуне и с наслаждением закурил.
Справа от него маячила темной глыбой гостиница «Репинская». Слева вдалеке виднелся оставшийся позади, спящий Сестрорецк, слегка намеченный огнями. На другом берегу поблескивал Ломоносов. Как, в сущности, все это было рядом. Гризов мысленно поблагодарил товарища Сталина хотя бы за то, что тот отвоевал у финнов столь красивые территории, где Гризов мог теперь
Волны накатывали одна за другой, то и дело обдавая трезвеющего журналиста холодными брызгами. Антон с удивлением различил голоса за своей спиной и, обернувшись, заметил, что он тут не один. Пляж был просто усыпан гуляющими парочками и даже целыми компаниями, большинство из которых сидело на песке и курило, глядя на светлое ночное небо, заполнившее надводный мир. Он даже попытался сосчитать их по тлеющим в ночи огонькам сигарет, но вдруг его ухо уловило посторонний для этой идиллии звук. Нет, залив шумел по-прежнему, сосны качались и поскрипывали. Но ко всему этому примешивался пока едва уловимый звук, — это был шум турбин самолета.
Звук усилился. Гризов оторвал свой взгляд от мерцающего горизонта и направил вверх. Буквально через несколько секунд он увидел звено самолетов. Нет, это были не какие-нибудь «АН-26», оборудованные для сбора информации о погоде или разгона облаков перед важными мероприятиями. Ведь, в сущности, только их, да еще редкие пассажирские лайнеры и возможно увидеть в небе курортного района. Но стреловидный силуэт не оставлял сомнений. Это были военные самолеты, скорее всего, штурмовики.
Самолеты летели клином, один чуть впереди. Он вдруг быстро пронесся над головами отдыхающих, оторвавшись от остальных. Гризов продолжал следить за ним с интересом профессионала и пытался определить его тип и марку. Ему, как журналисту, хоть и пьяному, даже стало интересно, что это за учения проводят среди ночи в нашем северо-западном военном округе, да еще отправляют военные самолеты туда, где им в принципе летать запрещено. Ответа долго ждать не пришлось. Самолет неожиданно сделал крутой разворот над финским заливом, на секунду на фоне светлого неба мелькнул его хищный профиль, и направился обратно в сторону прибрежной полосы. Этой секунды наметанному глазу Гризова было достаточно. Это был он, одноместный всепогодный.
Самолет вдруг резко пошел на снижение и держался теперь не выше пятисот метров. Остальные четыре остроклювые птицы, тоже делали разворот над водной гладью финского залива, но гораздо медленнее. Словно давали возможность неожиданно появившимся зрителям вдоволь полюбоваться их хищной статью. Гризов вдруг ощутил себя на каком-то дурацком, фантасмагорическом реалити-шоу, и спинным мозгом почуял, что эти самолеты ищут его. Именно его.
Не успел он еще как следует обдумать эту странную мысль, как первый самолет выпустил одну за другой две ракеты по побережью. Едва отдыхающие увидели, что по ним открыли огонь, на пляже поднялся страшный визг. Люди бросились врассыпную. Журналист не двинулся с места, лишь крепко затянувшись сигаретой. Со странным спокойствием он наблюдал, как ракеты проходят низко над его головой и уносятся дальше. Он почему-то был уверен, что бьют не по песчаной полосе. Нет. Рядом. Чуть дальше.
И когда всего в нескольких сотнях метров за его спиной раздались, один за другим, два мощных взрыва, Гризов абсолютно точно знал, куда именно попали ракеты. С треском обрушилось несколько сосен, сломанных взрывной волной. Гризов очнулся от оцепенения, сполз с камня и спрятался за грудой валунов, потому что чувствовал, что это еще не все.
Первый «Су-35» пронесся над ним и исчез в темноте восточной стороны неба. Остальные четверо клином тоже прошли над ним, но не просто так. Журналист услышал, как в небе возник характерный вой, который могли издавать только пикирующие авиабомбы. «На всякий случай», — отрешенно подумал Гризов.