Небесный король: Эфирный оборотень
Шрифт:
Он шел первым уже полчаса, с силой вбивая ботинок в снег, делая более удобные ступени для остальных. За ним шла Катя, которая, было видно, уже освоилась в горах и поход ей даже нравился. Третьим, как всегда, шел Егор. В наиболее крутом месте подъема в голове у Антона исчезли все посторонние мысли и запульсировал только один ритм: «Шаг левой ногой, удар ледорубом, закрепился, шаг правой ногой…», и так непрерывно. Почти перед самым выходом на перевал, когда уже стало ощутимо чувствоваться дыхание ветра, дувшего сквозь седловину, Антону пришла мысль о возможной засаде. Он вдруг подумал, что если немцы сейчас ждут их на перевале, то в данную минуту они все трое представляют великолепную мишень. Можно развлекаться как в тире. Бах! И один покатился по склону, а затем заскользил в низ со все возрастающей скоростью. Ба-бах! Второй схватился за грудь и рухнул следом. Бах! И нет больше никого. Но к счастью предчувствие его обмануло. Поднявшись первым на перевал, он судорожно сжимал «Шмайсер», но так никого и не обнаружил. «Да уж, — отругал он сам себя, — так можно и с ума сойти. Ну откуда им взяться здесь и сейчас?«. Но подсознательно он ожидал их в любую минуту отовсюду. Что ни говори, а легенды о враге, которые действуют еще до того как ты увидел врага, это уже часть его победы, если ты не смог им противостоять в своем воображении. А заочно Антон уважал «Эдельвейс», хотя и собирался его уничтожить до последнего солдата.
Он подождал, пока Катя и Егор поднимутся до седловины, и медленно пошел вверх к перевалу. Когда он его достиг, то глазам открылась живописная картина. Над Кавказом висело яркое солнце, заливая все вокруг жизнерадостным светом. Слева от Ушбы находился цирк, бывшее жерло вулкана, в который вело сразу несколько небольших перевалов. Справа и впереди, на сколько хватало глаз, открывалась обширная горная страна, на самом краю которой лежали девственно-чистые высокогорные снежные поля. Далеко, почти у самого горизонта, плато заканчивалось новым хребтом, ломаной линией разрезавшим небо. А внизу, под перевалом, в самом центре долины стояло, казавшееся с высоты миниатюрным, кирпичное сооружение рук человеческих, обнесенное высоченным забором с колючей проволокой по кромке и пулеметными вышками по периметру. Во дворе стояло несколько грузовиков. От ворот завода через долину к дальнему хребту петляла узкая горная дорога. Со своего наблюдательного пункта Антон разглядел несколько человек, бродивших по территории завода с оружием в руках. Это были явно часовые. Значит завод еще в наших руках и не подвергался нападению. Взглянув в сторону цирка, Гризов уловил какое-то незначительное движение на дальних подступах. Он полез в рюкзак и вытащил бинокль, предусмотрительно захваченный у мертвых красноармейцев из охраны плотины. Мертвым бинокль ни к чему, а живым еще послужит. Антон приложил бинокль к глазам и стал внимательно вглядываться в то место, где уловил шевеление. Так и есть. По дальнему склону к цирку поднимался отряд в белых маскхалатах. Антон насчитал двенадцать человек. «Черт побери, — пробормотал он себе под нос, — откуда могло взяться двенадцать человек? Я рассчитывал максимум на пять. Это что, второй отряд?«. Затем он для пущей убедительности обшарил взглядом остальные перевалы, ведущие в долину, и, наконец, остановился на перевале Ичмет. Перевал был пуст. Но по отвесной стене к нему ползли крошечные фигурки в белых маскхалатах. На этот раз Антон насчитал шесть человек. Видимо те, кто уцелел после экстренной бомбардировки. Со стороны завода их закрывал высокий отрог скалы, так что до перевала они могли добраться абсолютно незамеченными.
Антон опустил бинокль. «Итого — восемнадцать человек, — подытожил лейтенант, — Неплохо для троих человек, из которых одна девушка.» Он достал последнюю папиросу, размял, закурил. Скомкал пачку и бросил ее на снег. Грязно-коричневая пачка казалась чем-то нездешним на этом девственно-чистом снегу. Сзади подошли тяжело дыша Егор и Катя.
— Ну как дела, командир? — поинтересовался весело Егор.
— Лучше не бывает, — в тон ему ответил Антон, — слева в цирк поднимается отряд нациков из двенадцати человек. А справа к Ичмету ползет еще шесть.
Егор даже присвистнул.
— Да сколько же их сюда повыбрасывали? Целую роту что ли?
— Понятия не имею. Но судя по результатам осмотра окрестных горушек, на нашу долю пара взводов еще наберется. Я дальше так думаю. Ты свою адскую машину смастерил?
— Ну да, в рюкзаке дожидается. — ответил Егор.
— Великолепно. — похвалил Антон, — Значит пойдешь с Катей траверсом вершины на перевал. Здесь проще, чем с их стороны. Поэтому будете там раньше. Установишь бомбу над перевалом и рванешь, когда все фашисты туда втянутся. Взрыв будет первостатейный, в непосредственной близости от завода. Так что нас услышат и успеют подготовиться. Как закончите с этими орлами, спускайтесь вниз за подмогой. А я пойду влево, и на выходе из цирка устрою засаду. Там место узкое, как в Фермопильском проходе, постараюсь продержаться до подхода подмоги. Все понятно?
— Я с тобой пойду! — сразу сказала Катя.
— Этого я и ожидал. — спокойно ответил Антон, — Нечего тебе со мной делать. Я иду один. Дашь мне только свою винтовку, а я тебе обратно пистолет верну. Вам на двоих этого оружия хватит, у вас задача немного другая.
— Не отдам я тебе винтовку. Я сама из нее умею стрелять. — уперлась Катя.
— Слушай, командир, — сказал Егор, — Может и вправду она с тобой пойдет. С этой шестеркой немцев я и один справлюсь. Делов-то: бомбу заложить, да рвануть. Это-ж мое любимое занятие. А на тебя там двенадцать человек придется и все с автоматами. Она хоть и девчонка, а все же подмога. Видал, как немца на плотине ссадила.
— Видал. — нехотя подтвердил Антон.
Он внимательно посмотрел на Катю и последний раз пожалел о том, что она не осталась в госпитале.
— Ладно, — сказал он обращаясь к Кате, которая стояла в двух шагах и смотрела на него так, словно он только что своими руками попытался задушить котенка, — Пойдешь со мной. Ты, Егор, двигай на перевал прямо сейчас. Я бы на твоем месте забрался на левую вершину, там снега меньше, лавиной не снесет. Хотя, смотри по обстановке. Как сделаешь дело, сразу дуй вниз. После операции встречаемся на заводе, если живы будем. Ну все, удачи.
— Бывай, командир. Смотри там, осторожнее.
Егор развернулся и зашагал по неглубокому снегу к скалистому гребню Ушбы. Ему предстояло в одиночестве пройти траверсом по самому верху крутого лавиноопасного склона и достичь перевала Ичмет раньше немцев. Егор повесил автомат на шею, прикрепил его, чтоб не болтался бечевкой, и, опираясь на ледоруб, стал осторожно выходить на заснеженный склон, вдоль которого дул сильный ветер.
Антон снова посмотрел на Катю.
— И откуда ты только взялась на мою голову такая упрямая? — беззлобно спросил он, глядя ей в глаза. Катя молчала. — Ладно, пошли.
Им предстояло спустится на километр вниз с перевала до того места, откуда начиналось небольшое плато. Дальше спуск раздваивался. Одна тропа часов через шесть приводила к заводу в долине, а вторая резко уходила в сторону цирка. Антона и Катю интересовала как раз последняя, следуя которой они могли часа через четыре добраться до нужного предперевального взлета, а затем и подняться на узкий перевал, где должны были пройти немцы. В том, куда именно выйдут нацисты, Антон не боялся ошибиться. Другого пути у остатков отряда «Эдельвейс» просто не было. И именно там он и собирался устроить горячий прием непрошеным гостям. Силы были конечно не равны, но Антон не чувствовал себя народным героем выступая против превосходящего противника. Ведь, сколько ни крути, помирать он особенно не хотел, ни в своем времени, ни в чужом. Особенно сейчас, когда он больше не был защищенным неведомыми силами. Просто у отряда было задание — остановить врага, а он за проведенное в этой жизни время как-то свыкся со своим положением солдата в воюющей армии и хотел выполнить приказ. Там, в конце двадцатого века, его армия только называлась действующей, а здесь она действительно воевала. И это были, как говорят в Одессе, две большие разницы. Хорошо бы конечно было спуститься за подмогой вниз в долину и предупредить охрану завода, но времени уже не было. Они еле-еле успевали пройти на перевал и занять выгодное для обороны место. Антон надеялся продержаться до подхода охранения завода, а после того как начнется канонада из долины, просто должны будут выслать отряд.
Гризов шел первым, не оглядываясь на Катю, ступавшую по его следам. С неба весело светило яркое солнце. Снег под ногами переливался миллионами микроскопических радужных шариков. В такие дни как-то не верилось в смерть и болтавшийся на шее автомат воспринимался ирреальным предметом, не имевшим своего назначения. Антон глядел на солнце и живописный вид широчайшей горной страны, простиравшейся до горизонта, абсолютно не веря в данную минуту, что пройдет несколько часов и ему придется убивать людей, пусть даже и врагов. А может быть настанет время умирать. В такую погоду убивать совсем не хотелось, а тем более умирать. Хотелось кататься на горных лыжах, проносясь вихрем по заснеженным склонам в ярко-красном комбинезоне, загорать, стоя в одних трусах по колено в снегу, пить пиво, смотреть на красивых девушек в солнцезащитных очках и делать еще массу приятных вещей, но вот убивать совсем не хотелось. Почему природа устроила все так, а не иначе? Ведь случись дождь или пурга все было бы значительно легче. Ни о каких приятностях и мысли даже не возникло бы, но сейчас… Антон мотнул головой, словно стряхивая ненужные расслабляющие мысли. Впереди был враг, коварный и хитрый. И ему было наплевать на твое настроение. Наплевать, что ты из будущего и хочешь покататься на лыжах и попить пива, уж он-то точно пришел сюда за тем, чтобы убивать. «Так что выбора у тебя, брат, не осталось. Либо ты, либо тебя.» — успокоил себя Антон, стараясь настроиться на воинственный лад. Но проклятое солнце светило очень ярко, щекотало теплыми лучами лицо, нагревало одежду. Антон монотонно продолжал переставлять ноги, стараясь поскорее достичь перевала и закончить этот поднадоевший поход.
Скоро показался стиснутый двумя моренами предперевальный взлет, который выводил прямо к одному из перевалов, ведущих в цирк. Этот перевал находился ближе всего к той части долины, где находился завод. Отсюда к заводу даже вела неширокая тропа, змеей извивавшаяся между валунов. Перед последним броском Антон остановился на несколько минут передохнуть и присел на камень, сняв рюкзак. Катя последовала его примеру. В низу под ними едва виднелся завод, похожий с высоты на усадьбу фермера-предпринимателя, задумавшего в одиночку стать главным буржуином. Солнце палило нещадно. Близился полдень. В такое время ледники высоко в горах размягчаются под действием солнца и становятся опасными. В прошлой жизни у Антона погибло несколько друзей, не успевших спуститься с ледника на рассвете. Ввинтив в лед несколько ледобуров и закрепив веревку, группа уже заканчивала спуск, когда из-за соседнего пика выглянуло солнце. За пятнадцать минут лед успел подтаять. Последним шел Ленька Шестов. Он уже ушел на отвесный спуск, когда ледобур вырвало из подтаявшего гнезда. Ленька успел только пронзительно крикнуть и полетел в пропасть, вырывая своей тяжестью из гнезд другие ледобуры и увлекая за собой еще спускавшихся по веревке ребят. Никто из них не уцелел. От группы остался только один рваный рюкзак, который спасатели нашли на снегу. Трупы смогли откопать только следующей весной — они покоились под толщей снега на дне ущелья.