Небесный Король. Трилогия

Живой Алексей Я.

В это же время другое астральное тело Антона путешествовало по космическим каналам связи с одного спутника на другой, внедрялось посторонними шумами в телефонные переговоры военных боссов. Какое-то время скользило по эфиру вместе с радиосигналом с космодрома на мысе Канаверел до самых наушников радиста космического челнока «Атлантис», бороздившего околоземные просторы. Заглянув на корабль, Антон увидел кучу летающих вверх и вниз ногами белых комбинезонов и успел удивиться тому, как нормальные американцы могут работать в таком состоянии. Краем глаза и седьмого чувства отметил на борту челнока несколько приборов, имевших слишком уж узкое предназначение для обычных исследовательских. Приборы откровенно таращились на наши ракетные шахты в уссурийской тайге и за полярным кругом, параллельно просвечивая российскую земную поверхность на предмет наличия полезных ископаемых. Впоследствии наземные американские бизнесмены за свои кровные доллары брались освоить эти труднодоступные для русских места и построить там какой-нибудь спортивно-оздоровительно-концертный комплекс с баней и полем для гольфа, а находившиеся под ним ископаемые вывезти под видом радиоактивных отходов. Антон взял этот дружественный челнок на заметку и снова устремился к земле, но на пути потока радиоволн повстречалась отечественная орбитальная станция «Мир» с тремя русскими и двумя французскими космонавтами на борту. Одним из заезжих космонавтов была женщина. Следует упомянуть, что русские находились в затяжном полете уже почти год, а потому, заглянув в один из узких отсеков орбитальной станции, предназначенный для приема французских гостей, Антон увидел там нечто такое, что никак не предполагал возможным в условиях невесомости. Впрочем, замученным воздержанием русским парням невесомость оказалась не помехой, а привыкшая к всевозможным экзерсисам француженка находила эти условия донельзя забавными. В перерыве между седьмым и восьмым заходами она даже успела признаться гостеприимным русским парням, что только ради этих ощущений и пошла учиться на астронавтов. Ей очень хотелось стать первой цивилизованной европейской женщиной, испытавшей оргазм в космосе. Вернувшись на землю, она собиралась написать об этом книгу и продать историю нескольким ведущим газетам за баснословные деньги. Русские космонавты ничего против оргазма в космосе не имели, но вот подвергать публичной огласке теплые взаимоотношения с посетителями орбитальной станции «Мир» – оплота отечественной космонавтики, никак не собирались. Это грозило международным скандалом стране и, как минимум, пожизненными лагерями всем российским участникам встречи, не говоря уже об исключении из партии. Поэтому они постарались употребить все свое обаяние, чтобы убедить француженку этого не делать. Но она упорно отказывалась. В результате, представительница насквозь извращенного капиталистического общества выдвинула жесткое условие: она будет молчать об этом тридцать лет и расскажет о случившемся только в мемуарах, но в ответ русские должны продержаться без перерыва еще три часа подряд. Космонавты переглянулись, но делать было нечего. Поэтому, слегка перекусив сублимированным супом и черносмородиновой пастой «Космос» из тюбика, они снова принялись за дело. Не став дожидаться завершения испытаний, он и так был уверен в своих соотечественниках, Антон переместился на одну из телебашен Нью-Йорка и прислушался к сообщениям программы новостей. Джон Киппер, по прозвищу «заточка», был арестован и препровожден в тюрьму. Ему предъявили обвинения в злостном курении в течении пяти лет на автобусных остановках и убийстве сенатора Билли МакДоннела. Русский мафиози Иван Топорков, засевший на верхних этажах «СИТИ-Банка» со своими корешами, сбил из снайперской винтовки уже третий вертолет полиции, но наотрез отказывался покидать здание пока ему не выплатят дивиденды за прошлый год. В качестве дополнительного требования Топорков выдвинул прием без экзаменов сразу на четвертый курс Гарварда его семнадцатилетнего сына Бобби Топоркова, который жаждал стать адвокатом. Власти Нью-Йорка предлагали Ивану десять миллионов долларов, но просили отменить требование о приме сына в элитный университет – это противоречило законам самой свободной и равноправной страны в мире. В итоге, посоветовавшись с корешами, Иван Топорков пошел на мировую с властями Нью-Йорка, согласившись взять деньги, но заменив требование о приеме сына депортацией из страны в течение получаса собственной тещи Аграфены Мыльцевой. Новое требование он мотивировал заявлением «Она мне всю душу вымотала, падла!». Однако, депортировать тещу не удалось, поскольку, услышав по радио официальное заявление своего зятя, Аграфена Мыльцева явилась к месту противостояния с карабином в руке и, проникнув в небоскреб, собственноручно застрелила всех корешей Ивана, а его самого за шкирку вытащила и передала в руки полиции. Когда на выходе из здания ее окружили назойливые журналисты, Аграфена ответила:

– Совсем малец от рук отбился – безотцовщина. Пущай на страну за решеткой потрудится, авось поумнеет.

К этому времени русский хакер уже закончил перекачивать американские деньги на свои тайные российские счета. Самая защищенная банковская система в мире пока абсолютно не ведала о случившемся, а Антону было не до мелких пакостей соотечественников. Снова став эфирным духом он услышал слабый радиосигнал, исходивший от военного самолета, бороздившего небесные просторы в Северном море. Тотчас устремившись в означенный район, Антон расшифровал радиограмму и узнал, что самолет был американским разведчиком U-2, следившим за маневрами российского военно-морского флота в данном квадрате. Ничего особенно секретного доклад в себе не содержал, ну плавают себе крейсера и подлодки по учениям «Северная стрела», палят периодически по надводным и подводным мишеням. Иногда к учениям подключаются морские штурмовики с авианесущего крейсера «Александр Невский» и отрабатывают воздушную атаку на корабли противника. За всей этой катавасией следит добрый десяток НАТОвских самолетов из американских, английских, датских и норвежских воздушных частей, и фиксирует каждое передвижение русских кораблей. Русские прекрасно об этом знают и иногда даже переговариваются по радио с наблюдателями, если те слишком близко подлетают к зоне обстрела, мол поберегись, невзначай и зашибить можем, костей потом не соберешь. иНАТОвские летчики по окончание учений решили отблагодарить русских за столь учтивое поведение и скинулись на контейнер клубничного мороженого. Уже даже договорились между собой перебросить его силами английского вертолетного крыла «Харувей» на эсминец «Стерегущий». Русские моряки с нетерпением ожидали окончания учений и готовили по этому случаю праздничный банкет с водкой и мороженым.

Все это было Антону понятным и не очень интересным. Нормальная армейская жизнь. Во флоте и авиации официально противостоящих держав творилось и не такое. Во время недавней заварухи между Ираком и Кувейтом наш доблестный флот выслал в персидский залив миноносец «Верткий» с задачей следить за передвижениями авианосца «Эйзенхауэр», действовавшего как плавучий штаб ВМС США. Прибыв к месту назначения «Верткий» был радушно встречен и оказался в теплой кампании американских кораблей охранения. Несмотря на десятикратное превосходство в количестве никто не собирался мешать нашему миноносцу выполнять свою боевую задачу. Он преспокойно пристроился в кильватер и неотступно следовал за авианосцем «Эйзенхауэр» как тень. Пикантность ситуации заключалась в том, что сзади за нашим миноносцем шли два американских эсминца, еще два мягко прикрывали его с боков, а сверху над отечественным кораблем постоянно висело пять самолетов вероятного противника, не говоря уже о подводной лодке, находившейся снизу. При таком раскладе американцы были очень даже дружелюбными и более того – заботливыми. Когда «Эйзенхауэру» пришлось для пополнения запасов ненадолго зайти в один из портов Саудовской Аравии, выяснилось, что нашему миноносцу придется как неприкаянному болтаться в открытом море без дела, поскольку никаких дружественных военно-морских баз рядом не наблюдалось. Заботливые американцы попытались замолвить словечко перед арабским командованием, но гордые бедуины наотрез отказались впустить корабль русских, коих по-прежнему полагали коммунистами, в порт. Тогда командир миноносца «Верткий» получил радиограмму с авианосца: «Простоим в порту три дня. Затем выйдем в Средиземное море. Встречайте. Продолжим совместное плавание.» Командир «Верткого» чуть не ошалел от простоты поведения вероятного противника, которого постоянно надо подозревать в коварности, но, придя в себя, отправился на место встречи, где и появился спустя три обещанных дня авианосец «Эйзенхауэр». Расставались моряки двух держав чуть ли не лучшими друзьями, обмениваясь подарками и сувенирами. Понятное дело, что случись когда снова увидеть друг друга в перекрестье артиллерийского дальномера, никто не будет вспоминать о подарках. Либо ты, либо тебя. Истина, простая до боли в затылке.

Как ни напрягался, а следов злосчастных бомбардировщиков Антон пока нигде не обнаружил и начинал понемногу нервничать – не в параллельные или потусторонние миры они переместились, в конце-то концов. Хотя он и был сейчас скорее не младшим сержантом радиоразведки, а вольной частицей эфира и всемирного космоса, не подчинявшейся никаким законам человеческой физики, но где-то в глубине распыленной по эфиру души он продолжал оставаться самым что ни на есть человеческим существом, которое не верит в привидения и потусторонние миры. Неожиданно Антон уловил новый сигнал, исходивший от самолета-разведчика U-2, а это было уже странно – после доклада такой самолет очень долго должен был молчать. Самолет запросил телефонный разговор с Нью-Йорком, а это было уже более чем странность – откровенное нарушение конспирации и режима радиомолчания самолета-разведчика. Коммутационному центру в Лондоне было, между тем, наплевать на все странности и спустя несколько секунд в протянувшемся через Атлантический океан от Северного моря до Нью-Йорка невидимом радиоканале зазвучали голоса. Сначала на континенте никто долго не брал трубку, но затем все-таки раздался сонный, но милый женский голос «Алло, кто это?«. Было такое ощущение, что обладательница милого голоска совсем не ждала ночного звонка.

– Хеллоу, бэби, это я, твой Джимми!!! – радостно завопил в трубку пилот самолета-разведчика. Разбуженная бэби совсем не разделяла восторгов своего заокеанского собеседника – в США только наступила ночь, а день у нее выдался трудный и хотелось поспать. Приятель Джимми, как уточнил Антон, периодически терроризировал свою возлюбленную ночными звонками из самолета, нисколько не переживая по поводу разницы часовых поясов. Между тем, сердце заспанной бэби все же отчасти тянулось к бравому летуну, поэтому немного помолчав, она проворчала сонно-игриво:

– О, Джонни, как ты мне надоел, придурок…

– Угадай, где я сейчас, моя малышка?

– Сидишь где-нибудь в баре и тянешь дешевое пиво.

– Черта с два. Моя усталая задница прочно впечаталась в кресло самолета, а руки не могут оторваться от штурвала. Летаю по специальному разведзаданию в Северном море. Шпионю за русскими кораблями.

– Ну и дурак. Говорила я тебе, что лучше бы ты шел работать в МакДональдс. Торчал бы тогда в городе, вместо того чтобы шататься неизвестно где.

– Но бэби, я же романтик. Мне надо быть все вре…

В этот момент в радиоканале возник неясный гул и жужжание. Вскоре все стихло и послышался удивленный голос пилота.

– Эй, малышка, ты меня слышишь?

– Слышу, слышу. Что там с твоей дурацкой рацией, она что простыла?

– Нет, беби, просто под моим крылом только что пронеслась ракета. Я тут с тобой заболтался и случайно влетел в зону учебных стрельб русских, которые наверно приняли меня за летучую мишень.

– С тобой все в порядке, Джонни? – голос подружки пилота был слегка испуган, – Ты меня не разыгрываешь?

– Делать мне больше нечего! – огрызнулся Джонни, и вдруг в эфире снова послышался отдаленный хлопок и потрескивание, – Ух ты, мать-твою! Беби, прости, мне пора сматываться отсюда, иначе эти русские разнесут меня на куски. Ах ты…! Ух ты…! Чао, беби, чао! Я тебе перезвоню… может быть.

– Джонни!!! – раздалось в эфире, но телефонный разговор оборвался. Антон проследил за самолетом и увидел, что тот и в самом деле находится в полосе разрывов. Следующей ракетой U-2 разнесло хвост, и летчик еле успел катапультироваться. Следить далее за судьбой самоуверенного американца не было никакого смысла, тем более что пора было возвращаться в свое основное тело – майор Могила уже спускался по лестнице. Когда майор неожиданно, как он думал, появился в зале радиоперехвата, Антон уже полностью воплотился в теле младшего сержанта Гризова и готовился получить разнос за утерянные стратегические бомбардировщики, следов которых он так и не обнаружил.

Глава 9. О пользе алкоголя на боевом дежурстве

Вернувшись на базу, Рассел Кремп неожиданно получил приказ срочно вылететь в Вашингтон для встречи с одним из помощников Грегора Йорка, курирующим вторую фазу секретной операции «Карающий меч». Почему сам Йорк не дал ему инструкций, Расселу никто не объяснил, но он, как человек военный, привык подчиняться приказам и инструкциям начальства, а потому долго не ломал себе голову над этим обстоятельством. Надо – значит надо. В конце концов у Грегора дел хватало, а одной, пусть даже не самой глупой головой Пентагона, все не объять.

Простившись с Джудит еще в Анкоридже (Рассел посадил ее на авиалайнер компании United Airlines, державший курс в родной штат Колорадо), майор Кремп на специальном самолете пересек Канаду и вечером приземлился в Оттаве. Там, неожиданно получив от встретившего его офицера ВВС дополнительные инструкции о смене маршрута, Кремп обычным пассажирским лайнером добрался до Балтимора вместо предполагавшегося Вашингтона. По дороге он немного все же поломал голову зачем начальству понадобилось выбирать столь сложный путь и на ходу изменять маршрут, но, видимо в этом был неведомый Расселу смысл. Не исключено, что об операции пронюхала разведка какой-нибудь из заинтересованных стран и за ним установлена слежка. Рассел даже попытался вычислить возможный «хвост» в салоне самолета, однако, пристально разглядывая пестроодетых пассажиров, быстро понял, насколько это бесполезное дело. Он все-таки кадровый офицер ВВС, а не профессиональный шпион. «Хвостом» мог оказаться кто угодно: и эта милая девушка блондинка, улыбнувшаяся Расселу пару раз, и сидящий рядом неразговорчивый старикан, и студент-очкарик, якобы или на самом деле читавший какой-то научный журнал. Раскусить шпиона Рассел все равно не смог бы, поскольку был обучен сидеть за штурвалом истребителя, а не гадать на кофейной гуще. Поэтому успокоив себя мыслью о том, что начальство сделало за него все возможное, чтобы избавится от слежки, он уставился в иллюминатор и стал любоваться проплывавшими внизу облаками. В конце концов никакого «хвоста» могло и не быть вообще.