Небесный король
Шрифт:
– Ты чего, журналист, - весело пробормотал Костян, - я же пошутил.
Едва выплюнув воду, Гризов стал показывать пальцем на воду и захотел объяснить, что видел в последнюю секунду, но изо рта вырвалось только:
– Там…там…это…
Но в тоже мгновение в паре метров от катера забурлило, и на поверхности показалась скользкое тело какойто длинной твари. Извиваясь, оно снова ушло под воду, блеснув гладкой чешуей в свете прожекторов.
– Мама моя родная!
– заорал Костян и на этот раз не выдержал.
Он схватил автомат «Калашникова» и начал палить по воде в том месте, где только что показалось тело морского зверя. Тоже самое сделал и Коля Быстрый: он поднял автомат и дал несколько очередей в черную воду рядом с катером. Эхо от выстрелов едва не оглушило самих бойцов. Коегде с потолка и стен в воду посыпались камни. В ответ жуткий обитатель глубин прошелся под катером, слегка задев его своей спиной. Катер со спецназовцами подбросило над водой, едва не ударило о колонны портика и почти перевернуло. На этот раз Костян чуть не вылетел из него в воду, но успел схватиться за металлическую ручку, вделанную в борт.
– Чего стоим?
– заорал Костян, удержав равновесие, - гони отсюда Голуаз к чертовой матери, а то нас тут сожрут подводные твари. Гони, родной!!!
Голуазу не пришлось повторять. Он и сам был ужасе, а потому надавил на газ и катер вырвался их замкнутого пространства через двойную арку на свободу. Точнее в другой зал. Казалось, этому подводному чертогу не будет конца.
Новый зал был огромен. Почти такой же, как первый, в котором стояли статуи старца и воинов. Но этот зал был какимто странным. Сразу у входа в него спецназовцы увидели торчавшее над водой высокое ограждение из легких соединенных колонн, которые перегораживали всю эту часть зала и размыкались только по середине, создавая довольно широкий проход. Туда и устремил свой катер Голуаз. Коля неотрывно смотрел назад: не преследует ли их морской змей. Но его было не видно. Во всяком случае, на темной поверхности, что не обнадеживало. На всякий случай Коля дал несколько очередей в воду, разнесшиеся эхом по всему залу.
– Ну как, подстрелил?
– крикнул ему Костян с переднего сиденья.
Коля пожал плечами.
– А черт его знает. Пока не всплывал.
– Ты, наверное, испугал его до смерти грохотом. Животные, они пугливые, - вяло пошутил старшой, на которого вид морского змея тоже наводил ужас.
Мокрый Гризов молча сидел, вжавшись в сиденье и вцепившись в ручку, размышляя о том, что было бы, если бы его вовремя не вытащили из воды.
Голуаз вел катер по широкому проходу между торчавших из воды колонн, которые постепенно становились все ниже и ниже. А скоро и совсем исчезли. Катер снова оказался на безбрежной поверхности.
– Похоже на парадную лестницу, - кивнул назад Голуаз.
– Чего?
– переспросил Костян.
– Думаю, мы только что «спустились» по парадной лестнице, командир - повторил Голуаз, - очень было похоже.
– Парадный вход, обычно там, где входят и выходят, - выдал житейскую мудрость командир, - если ты прав, то это значит, что мы недалеко от выхода из этого подземного царства.
– Возможно, - кивнул Голуаз, - вопрос только: сколько еще нам пилить до выхода на поверхность.
В этот момент сзади раздалась автоматная очередь, грохот от которой опять сотряс стены.
Костян и Голуаз обернулись назад, схватившись за автоматы.
– Ты чего палишь?
Коля Быстрый несколько мгновений смотрел в темноту за кормой, и лишь потом ответил:
– Показалось, наверное.
Но никто его за это не осудил. Как говориться, лучше лишний раз выстрелить, чем самому словить пулю. Второй раз увидеть эту мокрую чешуйчатую спину никто не хотел. А уж, какая у этой твари морда, лучше и не знать вообще.
Минут через десять прямолинейного движения сквозь мрак, спецназовцы увидели долгожданную стену и проход в ней. Небольшая, едва заметная арка, в которую вытекала подземная река, продолжая свой путь в земной толще. Голуаз, не раздумывая, завел катер в грот. Этот грот оказался в два раз уже и ниже, чем тот, что вел из подземных укреплений Рушди.
– Похоже, что в глубине под нами только что остался первый город ассасинов, - выдвинул гипотезу Коля Быстрый.
– Но ведь они тогда еще не умели строить атомные электростанции и железные дороги. Тем более, подземные, - вступил в разговор Гризов, к которому постепенно возвращался дар речи, - Но на поверхность им выходить всетаки было надо какимто образом. Значит…
– Значит, - закончил за него Коля, - мы сейчас и двигаемся по одной из их тайных троп. По которой, вероятно, и выходили на свет Божий древние любители гашиша.
Грот был очень извилистым и узким. Постоянно петлял, держа людей в напряжении. Кроме того, еще не вышла из памяти встреча с морской змеей. Голуазу приходилось все время притормаживать и возвращать катер на курс, чтобы не врезаться в стену грота, который, по наблюдениям Гризова, становился все уже и уже.
Так они двигались вперед около трех часов. За это время стены грота приблизились к катеру на расстояние метра, теперь он скользил словно по узкой и глубокой канаве, так что развернуться уже не было никакой возможности. Еще через час мотор вдруг чихнул и заглох.
– Приплыли, тазики, - оформил ситуацию Голуаз, - бензин кончился.
Костян помолчал немного, а потом приказал:
– Значит, дальше идем на веслах, пока свет есть. А пока приказываю перекусить. Неизвестно, сколько еще нам пилить по этой древней канализации.
Коля Быстрый молча достал мешок с едой и раздал содержимое остальным. Русские сублиматы подопечные Рушди не тронули. Даже доложили от себя еще коечто: свежих овощей, вяленого мяса, какието мясные штуки в полиэтиленовой упаковке, консервы, лаваш, лепешки с сыром, бутылки с водой и лимонадом.
Некоторое время Костян смотрел на все это великолепие из подземного оазиса с подозрением. Служба обязывала. Но потом разрешил есть. Конечно, от Рушди можно ждать всего, но пока еще они живы.
Ели молча. Новой информации и переживаний хватало с избытком, еще не все успели переварить. Перекусить поцарски, после долгих мытарств было очень даже приятно. Мокрый Гризов, который уже начал немного замерзать, не очень жарко было под землей, с радостью откусил огурчик и зажевал им кусок мяса. Потом отпил иракского лимонада. Вкусно. Особенно с голодухи. По телу, после возобновления жевательного процесса разнеслась радостная дрожь. Биологический механизм, работающий на органическом топливе, под названием тело, завелся и заработал на полную мощность. И тут же обнаружилась усталость. «Рано, - приказал телу Антон, - еще рано. Вот выберемся на поверхность, там и отдохнем».