Небесный лабиринт. Искушение
Шрифт:
Когда Бенни шла по городу, мистер Кеннеди позвал ее в аптеку.
— Одна птичка принесла мне на хвосте, что сегодня у тебя день рождения, — сказал он.
— Мне десять лет! — похвасталась девочка.
— Знаю. Я помню, как ты родилась. Твои мама и папа были очень довольны. И ничуть не расстроились, что у них родилась девочка.
— Думаете, они хотели мальчика?
— Всякий, у кого есть свое дело, хочет мальчика. Правда, у меня их трое, но я не уверен, что кто-нибудь из них займет мое место. — Он тяжело вздохнул.
— Ну, наверное, мне лучше…
— Нет-нет. Я позвал тебя
— Ох, мистер Кеннеди… — пролепетала ошарашенная Бенни.
— Не стоит благодарности. Ты замечательная девочка. Я всегда говорю себе: «Вот идет славная малышка Бенни Хоган».
На пакетик упал солнечный луч. Бенни оторвала уголок и начала есть лакомство.
Десси Бернс, хозяйственный магазин которого находился рядом с аптекой, одобрительно сказал:
— Ты, Бенни, как и я сам, всегда не прочь поесть. Как поживаешь?
— Мистер Бернс, сегодня мне десять лет.
— Боже мой! Вот здорово! Будь ты на шесть лет старше, я пригласил бы тебя в пивную Ши, посадил к себе на колени и угостил стаканчиком джина.
— Спасибо, мистер Бернс. — Девочка посмотрела на него с опаской.
— Как дела у отца? Только не говори мне, что он нанимает новых продавцов. Полстраны эмигрирует, а Эдди Хоган решил расширить дело.
У Десси Бернса глазки были маленькие, как у свиньи. Он с нескрываемым интересом смотрел на другую сторону улицы, где находился магазин «Мужская верхняя одежда Хогана». Отец Бенни пожимал кому-то руку — не то мужчине, не то мальчику. Бенни решила, что незнакомцу лет семнадцать. Он был худой и бледный, держал чемодан и смотрел на вывеску над дверью.
— Я ничего об этом не знаю, мистер Бернс, — сказала она.
— Милая девочка, мой тебе совет: держись подальше от бизнеса. От него одно расстройство. Будь я женщиной, ни за что бы им не занимался. Только и знал бы, что целый день есть ячменный сахар.
Бенни пошла дальше и миновала пустой магазин, про который люди говорили, что его хочет открыть настоящий итальянец, приехавший из самой Италии. Рядом была обувная мастерская. Ей помахали Пакси Мур и его сестра Би. У Пак-си была кривая нога. Он не посещал церковь, но говорили, что священники раз в месяц сами приходят к нему, выслушивают его исповедь и отпускают грехи. Бенни слышала, что за таким разрешением они обращались в Дублин (если не в сам Рим); во всяком случае, никто не говорил, что Пакси грешник или не принадлежит к лону римско-католической церкви.
А потом она очутилась у своего дома, который назывался Лисбег. На крыльце сидел их новый пес по кличке Шеп, наполовину колли, наполовину овчарка, и грелся на сентябрьском солнышке.
Через окно был виден накрытый стол. Ради такого случая Патси начистила медную дощечку и дверные ручки, а мать привела в порядок палисадник. Бенни доела ячменный сахар, чтобы ее не обвинили в поедании сладостей на глазах у людей, и вошла в дом с черного хода.
— Это животное и словом не обмолвилось, что ты идешь, — недовольно сказала мать.
— Он не должен лаять на меня. Я своя, — принялась защищать пса Бенни.
— Шеп залает на кого-нибудь только когда рак на горе свистнет… Ну, как дела в школе? Тебя поздравили?
— Да, мама.
— Это хорошо. Потому что когда они придут днем, то вряд ли тебя узнают.
У Бенни все запело внутри.
— Значит, до начала праздника я надену что-то новое?
— Да. Перед приходом гостей ты будешь выглядеть как картинка.
— А можно надеть его сейчас?
— Почему бы и нет? — Судя по всему, матери и самой не терпелось посмотреть на нарядную дочь. — Сначала умоешься, а потом наденешь. Подарок наверху.
Бенни терпеливо стояла в большой ванной и ждала, пока ей потрут шею. Осталось недолго.
Потом девочку повели в спальню.
— Закрой глаза, — сказала мать.
Когда Бенни открыла их, то увидела на кровати толстую темно-синюю юбку и красно-синий свитер с узором острова Фэр [1] . В коробке лежали крепкие темно-синие ботинки, а рядом с ними — аккуратно сложенные красивые белые носки. Из оберточной бумаги выглядывала маленькая красная наплечная сумка.
1
Свитер с узором, типичным для жителей ирландского острова Фэр. Большинство ирландских рыбаков не умели плавать, часто тонули, и утопленников можно было опознать только по особому узору на свитере. — Здесь и далее прим. пер.
— Весь наряд целиком! — воскликнула мать. — Пегги Пайн одела тебя с головы до ног…
Аннабел отошла немного назад, чтобы увидеть реакцию дочери на подарок.
Бенни потеряла дар речи. Никакого бархатного платья с красивым кружевным воротником. Вместо мягкого бархата, который так приятно гладить, грубая шерсть, напоминающая конский волос. Вместо нежно-розового — практичные темные тона. А обувь! Где туфли с острыми носами?
Бенни закусила губу и не дала воли слезам.
— Ну, что скажешь? — Мать гордо улыбалась. — Папа сказал, что тебе нужно купить ботинки и сумочку, иначе наряд будет неполный. Мол, человеку раз в жизни бывает десять лет. Как-никак, двузначная цифра.
— Красиво, — пробормотала Бенни.
— Замечательный свитер, правда? Я нарочно попросила Пегги подобрать что-нибудь прочное. Сказала, что мне нужна вещь, которая не порвется и не протрется на локтях несколько лет.
— Замечательный, — сказала Бенни.
— Пощупай его, — посоветовала мать.
Но Бенни этого не хотелось. Перед ее глазами еще стоял бархат, который так приятно гладить.
— Мама, я оденусь сама. Потом спущусь и покажу тебе, — сказала она.
Девочка цеплялась за соломинку.
К счастью, у Аннабел Хоган еще была тысяча неотложных дел. Она начала спускаться по лестнице, когда раздался телефонный звонок.
— Это наверняка папа, — довольно сказала она и ускорила шаг.
Бенни рыдала, уткнувшись в подушку, но все же слышала обрывки разговора.
— Эдди, ей очень понравилось. Знаешь, мне даже показалось, что это было уже чересчур. У нее глаза разбежались. Столько вещей! Сумка, ботинки, а вдобавок носки. В ее возрасте дети не привыкли к такому количеству подарков. Нет, еще нет. Она одевается. Ей пойдет…