Небесный остров
Шрифт:
Надя увидела: Дима уже спустился на пляж. Скинул шорты, майку, бросился в воду. По-мальчишески поднял тучу брызг, поплыл. Несолидно, саженками, но она все равно залюбовалась.
Женя коснулся ее плеча:
– Так сделать тебе чай?
Девушка неохотно отвернулась от моря. Взглянула фотографу в лицо. Попросила:
– Подожди. Сядь. – И без лишних предисловий выпалила: – Зря ты меня обманул.
– Я? Обманул тебя? В чем? – Удивление Жени выглядело совершенно искренним.
А Надя едко произнесла:
– «Я мог бы сделать ваш портрет для обложки глянцевого журнала!» Фотоаппарат побежал покупать. И я тоже хороша: поверила в благородного фотографа. Кто делает красавиц из… как ты сказал? Простушек с изюминкой?
Голос Жени посуровел:
– Надя, я не понимаю, в чем ты меня обвиняешь.
Но она будто не слышала, продолжала:
– Профессионально меня обработал, по классической схеме. И все для того, чтоб наивная девочка повелась: медленный танец, приглашение на кофе, индивидуальная экскурсия.
Неожиданно взглянула Жене в лицо и теперь была почти уверена: не ошиблась она в своих подозрениях. Хоть он и старается напустить на себя обиженный вид, а что-то дрогнуло в его глазах.
И чуть ли не презрительно закончила:
– Ты подошел тогда, на пляже, ко мне специально. Хотел через меня к нужному человеку подобраться. К Диме. Сотруднику центральной газеты. Да, Женя. Поверила я в твои сказки. Хотя уже сама – взрослая девочка. Пора бы понять, что Небесного острова, действительно, не существует. – Разочарованно вздохнула Надя.
Он хотел что-то возразить, но девушка перебила:
– Ладно-ладно, не начинай, знаю. Я – необычная, интеллигентная, неповторимая. Скажи лучше: откуда ты узнал, что я сюда не просто отдыхать приехала, а именно к спецкору Полуянову?
– Надя, – твердо произнес Евгений. – Ты, наверно, просто устала. Давай я тебе все-таки чаю принесу.
Но Митрофанова будто не слышала:
– Не признаешься? Конечно, и не признаешься. Тогда сама попробую догадаться. Ты ведь мне говорил, что у тебя во всех гостиницах Приморска связи. Девочек с рецепции подкармливаешь, чтоб сообщали тебе: очередная знаменитость явилась. Или, скорее, другое: администраторам приплачиваешь, а они тебе дают списки постояльцев просматривать. Вот ты и увидел: Дмитрий Полуянов, прибыл из Москвы. Обыватель, может, и не вспомнит, кто он такой. Но все журналисты – даже приморские – Полуянова из «Молодежных вестей» знают прекрасно.
Лицо Евгения напряглось.
– Надя. Ты меня просто обижаешь, – тихо произнес он.
Но Митрофанову уже было не остановить:
– Но с Димкой-то познакомиться как? Выпить его пригласить – так абы с кем он не пойдет. Сфотографировать его на пляже тоже не предложишь – неправильно поймет! А тут, на твое счастье, к Полуянову подруга приехала. Да еще явно скучает. И, разумеется, ты свой шанс использовал! Да настолько красиво! Молодец. Браво, бис!
– Слушай, тебе самой надо в журналистику идти. Нет, лучше в писатели, – Женя попытался перевести разговор в шутку. – Фантазия бьет ключом.
Но Надя уже выдохлась с ним отношения выяснять. Да и бессмысленно воздух сотрясать – раскаяния от фотографа все равно не дождешься. Одно обидно: все кругом кричат о москвичах-карьеристах. Только Митрофанова уже не первый раз подмечала: даже самому расчетливому столичному жителю до ушлого провинциала ох как далеко.
Да и в чем можно младшего Соловца обвинить – формально? Не грабил, не насиловал, обманом в загс не тянул. Ну, использовал ее, но Надя-то при этом не пострадала. Наоборот: уверенности в себе прибавилось. Покажите хоть одну, да не самую юную библиотекаршу, кто может похвастать, что у нее не только официальный кавалер (да какой!) имеется, но еще и тайный воздыхатель.
И она устало произнесла:
– Ладно, Женя. Бог тебе судья. А что до карьеры твоей – я только рада буду, если все получится. Ты действительно заслуживаешь жить в Москве, работать в хорошей газете. И когда Пулицера своего будешь получать – обязательно меня пригласи.
Насчет Пулицера, конечно, она шутила, однако фотограф ответил совершенно серьезно:
– Обещаю.
Ох уж эти уверенные в себе провинциалы!
А тут и Полуянов явился – свеженький, волосы мокрые, глаз горит. Посоветовал Наде:
– Сходи, тоже сплавай! Сразу себя другим человеком почувствуешь!
– Нет, я лучше потом, – отказалась она.
Купальника-то с собой нет, а плавать голышом на глазах у обоих мужчин не в ее правилах. Да и послушать хотелось, что Димка Евгению скажет.
– Ты что-то про чай говорил, – напомнил Полуянов Соловцу. Осмотрелся, чашек не заметил, спросил: – Еще не пили?
– Тебя ждали, – поспешно ответила Надя.
Дима наградил обоих подозрительным взглядом. Митрофанова же беспечно подумала: «Неважно, что Женя со мной специально познакомился! Полуянов-то все равно ревнует».
Но на всякий случай обернулась к Диме, нежно чмокнула в щеку, пропела:
– Я рада, что ты пришел.
Тот хмыкнул:
– Почему-то мне пословица вспомнилась. Кстати, итальянская: «Если кто ласков с тобой более обыкновения, значит, обманул тебя или собирается обмануть».
– А мне другая, – мгновенно парировала Надя: – «Клевета – что уголь. Не обожжет, так замарает».
Евгений посмотрел на него, на нее. Почему-то вздохнул и проворчал:
– Долго будете в красноречии упражняться?
И обратился к Диме:
– Ну, решил ты что-нибудь? По делу?
– Да, – кивнул тот.
Почему-то подмигнул Наде и продолжил:
– Женя. Ты действительно гений. И место тебе не в Приморске – в Москве. В «Молодежных вестях». Я, со своей стороны, приложу все силы, чтобы тебя взяли к нам в штат. Сегодня же позвоню главному, попрошу, поручусь. Хотя чего ручаться – фотографии твои сами за себя говорят.
По лицу Жени поползла довольная улыбка.
– И насчет жилья не волнуйся, – продолжал разглагольствовать Дима. – Это, конечно, не афишируется – но служебные квартиры у «Молодежных вестей» имеются. Несколько «двушек» недалеко от центра. Как раз и держат их для молодых талантов из регионов. Год можешь спокойно жить. А потом, когда в газете закрепишься, попросишь ссуду беспроцентную, чтоб квартиру купить.