Небесный остров
Шрифт:
– Из чего ты оплатишь? Из своей зарплаты ментовской?!
– Ты что, не понимаешь? Человека ночью или убьют, или он сам кони двинет?
– Да ладно. Журналисты – они живучие.
В университете они проходили экзистенциализм, Камю, Сартра. Когда на пороге смерти перед тобою вся жизнь пролетает. И правда ведь: яркие картинки поплыли последовательно. Вот он, еще мальчик, с мамой на море. Мама гонит его в волну, а маленький Дима застрял на мелководье, вцепился в надувной круг… А потом уже студенческий лагерь, и он сам уговаривает в пятибалльный
Сейчас рядом тоже море. И тоже женщина. Надька. Уютная, любимая, добрая. И бестолковая. Начала в кои-то веки собственную игру – и тут же ее проиграла.
А голоса мужские все ближе.
Люди вооружены. Отчетливо слышно: вот передернули затвор. Прозвучала команда:
– Разойтись! Стрелять без предупреждения!
Яркий свет фонарей пробивается сквозь кусты.
А почему вдруг ему рокот вертолета померещился?.. Романтик потому что. Много американских фильмов с обязательным хеппи-эндом за свою жизнь посмотрел. Когда герои в абсолютно отчаянном положении – к ним обязательно приходят на помощь.
Но то сказки.
А он умирает – по-настоящему.
Выстрелы, крики, вспышка яркого света – почему-то с неба.
Он с усилием вскинул голову. Действительно, предсмертный бред. Вертушка – «Ми» восьмой, знакомый по армии – зависла метрах в двадцати над землей. Тросы. По ним скользят темные мужские фигуры. Звучит усиленная мегафоном команда:
– Бросай оружие!
Выстрелы. Крики. Почему-то вдруг рядом знакомое, очень знакомое лицо. Майор Савельев. Точно глюк.
А дальше все. Чернота. Провал.
Звонок от майора Савельева поступил в 19.58 и подтвердил уже имевшуюся версию: товар идет именно из Приморска. А производят его в месте совершенно неожиданном – на территории научного института.
Четыре часа ушло на согласования, вызов личного состава, разработку плана и дорогу.
В Институт моря наркополицейские прибыли в полночь.
Охрана, дежурившая у корпуса, попыталась оказать сопротивление, однако после нескольких предупредительных выстрелов сочла за благо сдаться.
В лабораторном помещении, на которое указал москвич Савельев, произвели обыск, и версия полностью подтвердилась. Характер оборудования, а также большое количество ангидрида уксусной кислоты и других прекурсоров для производства наркотиков не оставляли сомнений в том, какого рода опыты здесь проводили. Также было изъято семь килограммов героина и девятнадцать – опия-сырца.
Эдуарда Смолянинова – майор Савельев утверждал, что руководит лабораторией именно он, – на месте не оказалось. Не нашли его ни по месту прописки, ни в местах вероятного появления, после чего объявили в розыск.
Однако через два дня труп молодого человека был найден в полосе отчуждения трассы Новороссийск – Сочи. Характер телесных повреждений свидетельствовал: Смолянинов стал жертвой разборок между мафиозными кланами.
Директор Института моря Вадим Андреевич Ларионов глубоко переживал случившееся. От занимаемой должности он был отстранен, в отношении него также возбудили
Евгений Соловец, сотрудник газеты «Приморский вестник», числится без вести пропавшим. Однако оперативники не сомневаются: если и смогут найти, то лишь его труп.
Бриллианты чрезвычайно идут к загорелой коже. Впрочем, к бледному лицу тоже будет неплохо. И даже к морщинистому. Молодость они не вернут, но раз дама в драгоценностях, значит, уже не старуха.
Виолетта Ларионова бережно сняла с шеи ослепительно сверкающее ожерелье. Траур, чтоб его! Только втайне от всех можно брюликами любоваться. А на людях – покрывать голову кружевным черным платком, опускать глаза долу и напускать на себя скромный и скорбный вид. Спасибо хоть девятнадцатый век давно миновал – а то бы пришлось по правилам хорошего тона еще лет десять от мужиков шарахаться.
Ну, ничего. Немножко потерпеть и в наше время можно. К тому же ей никто не мешает отпускать пораньше прислугу и, вместо печального уединения и скорбных мыслей, заниматься тем, что ей нравится. Валяться с бокалом шампанского в ванне с пеной. Создавать с помощью новой коллекции теней себе очередной образ. Часами висеть на форумах (Виолетта себе и ник придумала соответствующий – Весёлая Вдова). Примерять бриллианты, наконец, вон, полная шкатулка у нее, муж, царствие ему небесное, на дорогие цацки не скупился.
И пусть брат каждый раз, когда видел на ней новое украшение, ее подкалывал: «Мелко плаваешь, сестричка! Лучше б «Ламборджини» себе выпросила. Или хоть студию в Монте-Карло» – сама Виолетта считала: все эти камушки-колечки-сережки тоже пригодятся. Если носить их умеючи, всегда будешь выглядеть дамой из высшего общества. А наступит, не дай бог, черный день – и продать можно. Быстро и незаметно. А попробуй, если припрет, в один день получить деньги за «Ламборджини»!
Брат Эдик всегда считал ее дурочкой, мотыльком, куколкой. Его послушать – так она все в своей жизни неправильно делала. Не там училась, не тех любила. Стремилась к примитивному, мещанскому счастью.
«Где твой полет, Виолка? – пенял ей Эдичка. – Где великие цели?»
Если б имел над ней полную власть – обязательно запихнул бы в институт, отправил в Москву (а то и в Лондон), мучил бы иностранными языками, гольфом каким-нибудь или лошадьми – что там еще положено, чтоб войти в высшее общество?
Только ей на все выси заоблачные всегда плевать было. Иметь бы крышу над головой и деньги. И еще чтобы делать можно что хочется.
В итоге она своего и добилась. Дом есть, машины – две, цацек – шкатулка. Да еще и, красота, от мужа-старика освободилась! Вадим, конечно, неплохим мужиком был. Боготворил ее, баловал. Но слишком уж противно было, изображая страсть, целовать его морщинистые, с неприятным запахом руки. Да и скандалы его ревнивые ее достали. Чего хотел-то? Будто сразу догадаться не мог, что женушка на сорок лет моложе от него погуливать будет.