Небесный Смотритель
Шрифт:
— Ты прав, Аалуф, — согласился Рик. — Мы не трогали его, считая, что так будет лучше. И не обращали внимания на то, что Харсум медленно, но верно превращался в затворника. Это в конечном итоге и привело… — он прервался и повел плечами, не обращая внимания на тонкую струйку крови, что показалась из ноздри. — Я до сих пор с содроганием вспоминаю тот день, когда мы отправились обследовать его логово. Сотни изувеченных трупов, висящих под потолком. И большая часть — наши собратья. До сих пор не понимаю, как мы могли настолько долго не тревожиться из-за пропажи других магов. Все эти клановые распри, они отвели наши взоры от главного, —
— Да, мы промедлили, и сейчас расплачиваемся за это, — со скорбью произнесла Киранна. — Маги и простые люди, включая детей, пропадали, а мы же… Мы гнались за могуществом, но в итоге стали вымирающим видом. И все из-за него, — лицо Киранны стало жестким, глаза на мгновение полыхнули лиловым, и у нее тоже пошла носом кровь. — Проклятый безумец. Как он смог набрать столько силы за такой короткий промежуток времени? Когда Харсум направил всю ее на нас, мне казалось, что это лавина или огромная волна.
— Ему оставалось совсем немного до цели, — дребезжащим голосом заговорил еще один участник собрания. Мужчина лет сорока, с благородными чертами лица, которые сейчас были искажены болью и скорбью. Единственный, кто выглядел более-менее здоровым, однако все присутствующие знали, что мучается он не меньше остальных. Самый могущественный маг Аве-Ллара, Роддарг. Именно он был первым, кто принял удар Харсума — своего названого брата. — Двое-трое чародеев, десяток детей, около полусотни взрослых. Тогда он бы скопил достаточно силы, чтобы оживить Люси.
— Но насколько же чудовищный ритуал он… изобрел, — пробормотал задыхающийся толстяк, кожа которого приобрела неестественный желтый цвет. Он обильно потел и время от времени непроизвольно взмахивал руками, распространяя вокруг себя кислую вонь. — Истязать до смерти, преобразовывая страдания в силу, вбирать ее, чтобы потом… Соитие с мертвой любимой…
— Этот ритуал — не изобретение Харсума, Бориг, — в голосе Роддарга сквозил гнев. — Нечто подобное проводили и раньше, за сотни лет до нас. Харсум просто… Вы не представляете, сколько попыток вернуть ее он совершил, прежде чем отыскал записи одного безумца из прошлого. Я обнаружил их в логове Харсума, когда… — он свел брови, — все уже было кончено.
— Ты до сих пор жалеешь, Род? — с сочувствием спросила Киранна. — Ведь той ночью все сделал именно ты. Сначала уничтожил тело Люси, затем вступил в бой с Харсумом. И его последний удар сначала принял на себя ты. Нам, — она печально усмехнулась, — достались крохи, но даже они медленно, но верно убивают. Как ты держишься? Посмотри на нас и на себя… Как?..
— Я ведь объяснял, — мягко сказал Рик. — Та сила, которой Харсум ударил по нам, предназначалась для оживления Люси. Мертвого тела. Но проникла она в живых, а потому теперь… Она живет в нас, ищет слабые места и бьет по ним. Из-за этого мы и разваливаемся. Роддарг всегда был самым сильным, поэтому той части темной силы, что досталась ему, очень непросто. Но и она делает свою работу. И рано или поздно доведет ее до конца. Еще три дня назад нас было больше четырех десятков. Сейчас, — он печально оглядел всех присутствующих, — всего семеро. Завтра же, я нисколько не сомневаюсь, наше число вновь сократится.
— Ну уж нет… — неожиданно прорычал Роддарг и грохнул кулаком по столу. — Хватит… Должен быть способ остановить наше… вымирание.
— К сожалению, ты ошибаешься,
Киранна неожиданно застонала. Вскочив с места, она кинулась в угол зала, где стоял большой медный чан, и склонилась над посудиной в жесточайшем приступе рвоты.
— Предлагаешь смириться с подобным? — Роддарг переводил яростный взгляд со страдающей женщины на Рика и обратно. — Что же, дело твое. Сядь где-нибудь в углу, сложи руки и покорно жди конца. Продолжай гнить заживо. А я буду бороться. Мы с Харсумом всегда боролись. С самого детства. Сначала — когда обнаружили, что можем творить чудеса. Вы все знаете, какой путь двое сирот прошли, прежде чем их признали и начали учить. А обучение магии… Вам не хуже моего известно, какой это труд. Но мы и не думали отступать. Благодаря этому и стали могущественными чародеями. Потом Харсум не сдался, когда ушла Люси. А я не сдамся сейчас, когда он в гневе обрек меня на гибель.
— И что же ты будешь делать, Род? — Аалуф спрашивал с легкой насмешкой и сочувствием — я прекрасно ощущал его эмоции.
— Для начала — как следует изучу те записи, которыми руководствовался Харсум. Я не сомневаюсь, что у него получилось бы вернуть Люси к жизни. Значит, все заметки того чародея — не просто страшные истории. В них есть толк — и, возможно, наше спасение.
— Хочешь пойти по пути черного мага?
— Если это поможет выжить, — Роддарг сверкнул глазами, — то да.
Глава 19
Это видение закончилось, но на его месте тут же возникло другое. И благодаря разуму Аалуфа я понял сразу несколько вещей.
Во-первых, происходящее сейчас случилось спустя неделю после того собрания за круглым столом.
Во-вторых, с тех пор магов в Аве-Лларе осталось четверо. Ролли ушел в тот же день, причем удивив. Никто не ожидал, что ему хватит духу создать одурманивающее зелье, а затем, сведя на нет все защитные чары вокруг себя, кинуться из окна башни. Он разбился насмерть, и, если говорить объективно, такой итог жизни был не самым худшим. На следующий день не стало Ларва — того самого толстяка с пожелтевшей кожей, беспрестанно взмахивающего руками. Его добило проклятие Харсума — попросту «съело» все внутренние органы. Особенно ему «пришлась по вкусу» печень несчастного. Точно так же, из-за проклятия, скончались еще двое чародеев. На собрании они лишь слушали, и их лица я запомнил смутно, а имена и вовсе не узнал.
Ну и, самое главное, в-третьих, сейчас Аалуф следом за Риком и Киранной спускался в подвальную часть имения Роддарга. Туда, где самый могущественный чародей Аве-Ллара большую часть жизни проводил свои магические изыскания. И спускались Аалуф, Рик и Киранна не просто так: не больше часа назад Роддарг связался с ними и, пылая взглядом, впервые путаясь в словах, объявил, что все удалось. Он смог отыскать способ, как спасти остатки аве-лларских магов от гибели.
Я по-прежнему «чувствовал чувствами» Аалуфа и не мог не признавать, что за эту неделю магу стало гораздо хуже. Каждый шаг вниз по лестнице стоил ему титанических усилий, перед глазами темнело едва ли не каждую минуту, а дурнота, лихорадка и боль… Аалуф уже и не помнил, что когда-то существовал без них. Впрочем, остальным было не лучше.