Небо на плечах
Шрифт:
– Господи... какой позор!
– разобрал я среди тихих всхлипов.
– Ты о чем?
– Мама... с... с дядей! За спиной отца... Незаконнорожденный брат!..
– Тогда почему ты все еще здесь?
– зло встряхнул Потемкину.
– Егор, прости-прости-прости...
– зачастила она в попытке оправдаться.
– Я не тебя имела в виду. Егор, прости...
Срываться на глупой девчонке не стоило. Поэтому, взяв себя в руки, произнес:
– Красавица, я тебя предупреждал, что история грязная. Там все хороши! И то, что Павлу Александровичу дали посмертно
И я тебе другое скажу: Упилков ваш, который Гаврила Акимович, не в пустоте вырос. Мне, если честно, непонятно, какого... какой интерес у него был под родню прогибаться, он наверняка и без них мог небедным человеком стать. Но, допустим, любил он своего отца, хотел его, а может и всей вашей семьи одобрение заслужить. А его раз за разом в грязь макали: дескать, знай свое место, выродок! А вы сейчас ту же ошибку с Михаилом собираетесь повторить. Скажи мне: в чем мальчишка-то виноват? К нему-то эта грязь как могла пристать?
– Ирина Воронцова сказала... что меня замуж никто не возьмет, потому что я теперь не из семьи наследника...
Господи, дай мне сил!
– И ты, конечно, останешься теперь старой девой навеки! Лина! Опомнись! Пусть ты не дочь нынешнего главы клана, но ты его племянница! Дочь и внучка предыдущих глав! Выше тебя по происхождению только принцессы, которых, скорее всего, распихают по заграницам! Да, клановую долю отца вы не наследуете - не я писал ваш устав - но приданое за тобой все равно внушительное дадут. Или может ты уродина какая, что ничто твои богатства не перевесит?
– повернул к себе зареванную мордашку, - Нет, вроде. Красавица, сильная одаренная воздуха и жизни. Ну, конечно! Кто ж на такую позарится-то! Только голь подзаборная!
– Правда, красавица?
– Да нет, я все вру: нищенка, уродина и слабосилок!
– Егор!
– девичий кулачок ткнулся мне в печень.
– Вот, реветь хоть перестала! Не слушай чушь от всяких-разных. Твою Ирину мне уже год пытаются втюхать в жены всеми возможными способами, устал изворачиваться. И, заметь, мое происхождение их абсолютно не волнует!
– Мужчинам многое прощается...
– задумчиво произнесла Лина, пытаясь привести себя с помощью салфетки в порядок. Посмотрев на ее мучения, провел по лицу сестры ладонью, возвращая на место первозданную красоту.
– Спасибо, я не догадалась.
– Знаешь, мне странно, что ты, имея способности, почти их не применяешь.
– А как? Отец с нами в детстве занимался, но его тренировки больше на подготовку кланового бойца похожи были. Я хоть сейчас ураган могу создать. Хочешь?
– Спасибо, верю и так! Но ты же не только воздухом владеешь?
– Могу молнией поджарить. Водой залить.
– Тебя что, в коммандос готовили?
– Не знаю, а спросить теперь, сам понимаешь...
–
– Не надо ко мне ничего применять, - попросил я, заметив, что Лина собирается воздействовать на меня техникой из жизни. Не вовремя я напомнил сестре о ее возможностях.
– Раз ты так хочешь правды - убьют его. В ближайшие четыре года. Закосят, конечно, под несчастный случай, но в живых вряд ли оставят.
– И ты так спокойно об этом говоришь?!
– Лина, давай начистоту! Для меня твой брат - абстрактная величина. А если вы, его родные люди, не собираетесь ничего предпринимать, то какое дело мне до него?
Девушка промолчала, а я продолжил:
– Парень может остаться в живых одним единственным способом - сменив род на внеклановый. Причем настолько сильный, чтобы даже твои дядя с тетей побоялись с ним ссориться. Хочешь ему помочь - ищи, все в твоих руках!
– Спасибо, - произнесла сестра, выслушав мою сердитую отповедь.
– За что спасибо?
– все еще на взводе спросил я.
– Что сказал правду. И дал подсказку.
Разговор у нас дальше плохо клеился, но и распрощаться мы почему-то никак не могли. Сестра, словно специально задерживала меня, на ходу выдумывая новые причины.
– А насчет принцесс ты не прав, - заявила она, когда все возможные темы для беседы окончательно иссякли.
– То есть?..
– Маловероятно, что их по заграницам выдадут. У императора одни дочери, а государыня, дай бог ей здоровья, вряд ли подарит уже сына. А Юрий Алексеевич, племянник государя, который раньше наследником считался... там какая-то темная история зимой произошла, и даже пошли слухи, что он...
– оглянувшись по сторонам, она шепотом произнесла мне на ухо, - ... из этих! Которые не женятся!
– и уже снова нормальным голосом, - Есть мнение, что Ольгу Константиновну вскоре наследницей объявят.
– И как это связано?
– Самым прямым образом. Её муж станет консортом, а на эту роль иностранца... вряд ли. Так что Ольгу Константиновну выдадут за имперца. И Анну Константиновну наверняка тоже.
– Выдадут и выдадут, - вот делать мне нечего, как рассуждать о брачных перспективах царевен, когда меня дома недомятая кровать ждет!
– Пойду я. То, что ты хотела знать, я тебе рассказал, а эти сплетни нам с тобой потом Полина Зиновьевна обязательно передаст. Еще и, будь уверена, как всегда, наши будущие свадьбы приплетёт! Сами не рады будем.
Еще одну попытку задержать себя под нелепым предлогом я решительно пресек, но, как оказалось, поздно: на аллее появилась знакомая личность в обществе еще одной знакомой личности. А виноватый взгляд Ангелины выдал ее с головой.
– Объясниться не хочешь?
– спросил я у сестры.
– В чем?
– святая невинность!
– Например, что здесь делает Мария Задунайская?
– А что, гулять в Летнем саду уже преступление?
– Лина!..
– Да, я назначила ей встречу! Мы подруги!