Небо нас ненавидит
Шрифт:
Наконец, первый стражник вернулся. Судя по табличкам, он должен был побывать в районе Шаца.
— Их там нет, — сообщил он.
Арад-Нинкилим открыл глаза и повернул голову к десятнику.
— Я полагаю, — сказал юный жрец-привратник, — вы знаете, что делать.
Тот не произнёс ни слова. Только кивнул бородой и зашагал к выходу, громко ступая тяжёлыми сапогами.
— Вы обязаны известить жрецов, — напомнил Арад-Нинкилим, — Адепты ЗаБога — сильные маги. Даже ваших амулетов может оказаться недостаточно.
Десятник
— Мы знаем. С этого мы и начнём.
Арад-Нинкилим машинально посмотрел на ворота. Всё в порядке, заперты и запечатаны. Но проверить никогда не помешает.
Пока десятник не вернётся, караваны будут дожидаться пропуска с той стороны стен.
Таковы правила. И торговля со священными городами была достаточно прибыльна, чтобы эти правила соблюдались.
У ворот сидел стражник, весь потный после забега по утренней жаре. Арад-Нинкилим зачерпнул из бочки и поднёс ему пенный напиток. Утреннее пиво уже успело нагреться, но солдат принял его с благодарностью.
Он уже почти сел в кресло, когда прибежал второй стражник, из Урба.
— Они на месте, — выдохнул он. Потом оглянулся, заметил, что людей не хватает и сразу понял, что произошло.
Арад-Нинкилим зачерпнул опять и без единого слова протянул ковш стражнику. Тот жадно выпил, вытер бороду и поблагодарил.
Арад-Нинкилим положил ковшик на бочку и снова вышел из-за своего стола.
— Опасность велика, — сообщил он, — Я должен присоединиться к ритуалу. Ожидайте ваших товарищей, и никого не пропускайте. Впрочем, вы никого и не пропустите — ворота могу открыть только я. Или тот, кого пришлют мне на смену, если ритуал окончится неудачей.
Привратник поднял руку и продемонстрировал печать — медный диск размером примерно в ладонь с вытесненным заклинание на языке богов, выбитом древним алфавитом.
— Печать я забираю с собой. Даже если они прорвутся сюда, вопрота открыть не смогут.
Арад-Нинкилим жалел сердца профанов. Он не стал рассказывать про чёрные бомбы.
Возражений не было.
Привратник снова вышел во дворик, ещё раз убедился, что царапины на месте. Разумеется, их следует уничтожить. Даже если изловить адептов, этой разметкой всё равно кто-то может воспользоваться.
Поэтому царапины надо стереть. Но не сейчас. Пусть будут, пусть свидетельствуют.
Арад-Нинкилим спустился на улицу, но зашагал на наверх, куда собирался идти, и вниз, в район Зунд. Где бежит коричневая вода каналов, и прямо под глинобитными стенами домов растут тростники.
Там же были храмы зерна, надстроенные прямо перед полукруглыми крышами зернохранилищ. Не только жрецы сторожили золото зёрен. Полосатые, пустынного окраса кошки и прирученные мангусты крались по стенам и попадались под ноги.
Арад-Нинкилим зашёл в малый храм, стоявший чуть поодаль. Простёрся на полу, а потом поднялся, упаковал печать от городских ворот в мешочек и опустил его в одну из ячеек, после чего накрыл каменной крышкой.
Снять эту крышку сможет или он сам, или жрец зерна высшего посвящения. Так что чтобы с ним сегодня не случилось — злодеи не смогут овладеть печатью и останутся заперты в городе. Если не догадаются подорвать главные ворота — но и тогда их шансы будут невелики.
Теперь можно и наверх, в Шац. Раскалённые полуденным солнцем улицы были совершенно пустыми.
А вот и постоялый двор. Арад-Нинкилим без стука вошёл через главные ворота и оказался в тесном мощёном дворике. Солнце нагрело камни так сильно. что здесь было ещё жарче, чем на улице. Жар от камней дышал на лицо.
Рядом, в полумраке загона, распрягали верблюда со знакомыми бирками. Всё сходится. Они здесь.
Никто из служителей не вышел его встречать. Видимо, считалось, что в это время дня человек придёт сюда только по очень важному делу. А когда твоё дело настолько важное, человек не станет препираться из-за церемоний.
Арад-Нинкилим вступил под навес, где расположились купцы. Там царил душный полумрак. Жарко было, как на улице. Юный привратник чувствовал, как намокла у него шея.
Он сразу опознал тех караванщиков, которые прошли с утра. Пятеро грузных мужчин в иноземной, узорчатой одежде и с подстриженными рыжими бородами сидели вокруг стола, и пили из крошечных чашечек чай, зелёный, как бирюза. Старший из них заменил Арад-Нинкилима и сверкнул в его сторону хитрым жёлтым глазом.
Скрываться было бессмысленно. Арад-Нинкилим подошёл ближе.
— Ты ожидаешь кого-то? Или мы упустили некий ритуал? — спросил старший. Было заметно, что его власть над соратниками не меньше, чем у десятника. Но все пятеро делали вид, что равны.
— Нет. Я пришёл сам по себе. Хотел поговорить.
— В таком случае, чего тебе нужно, мальчик в белых одеждах? — старший усмехнулся. Под чёрной бородой сверкнули белые зубы.
— Я бы хотел побольше узнать о ЗаБоге, — спокойно сказал Арад-Нинкилим, глядя прямо в жёлтые глаза старшего.
— Это почти бесполезно, — усмехнулся мужчина, — Если то, что про него рассказывают, правда, ЗаБог играет всеми богами и людьми. И теми, кто поклоняется ему, и теми, кто проклинает. И даже теми, кто и не догадывается о его существовании. Сколько не узнавай — твой удел от этого не изменится.
— Я слышал, он даёт великое могущество тем, кто ему служит, — Арад-Нинкилим смотрел внимательно, не отводя глаз, — Могущество плести заклинания, и их же сокрушать. Правда ли это?
— Интересно, как ты собираешься это узнать? Храмов у него нет, книг его служители тоже не пишут…
Вместо ответа Арад-Нинкилим сел, скрестив ноги, за столик. Двое караванщиков посмотрели на него мрачно, но посторонились, уступая место.
— Что такое, мальчик? — спросил старший. — Разве мы тебя приглашали?