Небо Непала
Шрифт:
Тут же, у самого входа, их внимание привлёк огромный деревянный стенд, разбитый на колоритные многоцветные квадраты. Стенд был огромный – в человеческий рост. Яркие квадратные ячейки походили на разноцветные витражные стёкла, составленные в единую мозаику. Цвета квадратов завораживали – таких насыщенных красок Анна не встречала ни в России, ни в Америке.
Возле стенда суетился улыбающийся индус. Оказалось, здесь продавали индийские растительные краски и деревянные шаблоны для нанесения рисунков на кожу. Другими словами, здесь продавали наборы для временных татуировок. Предложение было
Все женщины, как одна, остановились перед стендом, заглядевшись на сочные краски диковинных южных оттенков. После дружных восклицаний «Как красиво!» американки с восторгом перешли к выбору экзотических шаблонов. Все они нашли, что это чудесный подарок для их дочерей и племянниц. Индусу крупно повезло.
Дальше до самого выхода к реке им встречались и другие торговцы – к удивлению Анны, даже рядом с местом кремации люди умудрялись продавать. Однако лавочники больше не интересовали группу – ничего особенного здесь больше не предлагали.
Пыльная рыжая дорога спускалась к грязной, чуть шире питерской Фонтанки реке Басмати.
Чёрные коровы, беззаботно щиплющие редкую травку, худосочные козочки, глазеющие по сторонам, и череда каменных круглых патио вдоль правого и левого берегов, где индусы складывали погребальные костры, – такое вот зрелище открылось группе.
На противоположном берегу теснились старые трех-, четырехэтажные здания – разноцветные, с облупленной штукатуркой.
«Да, странноватое место для экскурсии за десять долларов, – подумала Анна. – Больше похоже на заброшенный пустырь».
Они дошли до моста, где собралась толпа зевак, – на противоположном берегу проходила церемония кремации. Анна вместе со всеми присоединилась к толпе. Американцы вынули камеры и увлечённо принялись за съёмку незнакомого индуистского обряда.
Как ни странно, местные тоже оживились, достали телефоны и стали фотографировать американцев в ответ – уж слишком экзотично смотрелась маленькая кучка белых туристов в большой толпе почти чернокожих индусов.
Снимать на видео, как складывают погребальный костёр и сжигают тело, Анне показалось странным. Она спустилась с моста на берег. Отсюда вверх по склону высокого холма уходили массивные каменные ступени из мрачного серого камня. Они вели к старому городскому кладбищу, заложенному, как выяснилось, аж в XV веке.
Вдоль ступеней громоздились маленькие, немного выше человеческого роста, каменные храмы, возведённые бесчисленным индуистским богам. Их было множество – как позже узнала Анна, около пятисот. Странно, но индусы сами выбирали, кому молиться, каждый почитал своего бога.
Из-за серых камней выглянуло чьё-то ярко разрисованное лицо. Анна отшатнулась. За ним появилось второе. Анна взялась было за фотоаппарат, но лица тут же скрылись. Через некоторое время прямо перед Анной, словно из-под земли, выросли два тощих разрисованных индуса в ярко-оранжевых одеждах. Они делали Анне знак рукой. Анна стояла в нерешительности – индусы выглядели очень странно.
К Анне приблизился Павел.
– По-моему, они зовут тебя с ними сфотографироваться. Какие прикольные! Пошли?
Анна с опаской приблизилась к индусам. Один из них был совсем старик, краска на его лице напоминала боевой раскрас африканских племён, тело высохло, превратившись в буквальном смысле в «кожу да кости».
Павел с Анной сделали по очереди несколько снимков со странной парочкой и пошли вверх по лестнице. Индусы начали что-то кричать им вслед.
Павел обернулся.
– Анна, по-моему, они просят денег за снимки.
– Денег? – Анна остановилась. – Ну конечно! Как до меня сразу не дошло? Это они так зарабатывают.
Она порылась в сумке, нашла несколько рупий и протянула индусам. Те взяли деньги и разочарованно махнули руками.
Павел засмеялся:
– Они считают, что заработали гораздо больше!
– Тогда пусть идут к американцам и просят доллары, – улыбнулась Анна.
Рядом с Анной оказался Гамбо.
– Это – садху, странствующие йоги, – объяснил он.
«Йоги? – подумала Анна. – Держи карман шире! Никакие это не йоги, а просто актёры-“попрошайки”». Она увидела, как американцы выстроились в очередь, чтобы сфотографироваться с этой парочкой.
Действо на противоположном берегу, видимо, завершилось, и все люди с моста устремились к лестнице.
Анна с Павлом и Гамбо тоже продолжили подниматься.
Обезьяны, чувствовавшие себя полноправными хозяевами, важно вышагивали по ступеням. Люди, поднимавшиеся друг за другом, нисколько не смущали животных.
Краем глаза Анна заметила что-то необычное среди толпы и, приглядевшись, увидела, что молодые индусы поднимаются по ступеням босыми, со шлёпками в руках. Это могло означать только одно: место и впрямь было непростое и воспринималось жителями с почтением.
Наконец, напитавшись странными погребальными энергиями и слегка прикоснувшись к религии местных индусов – ничего, однако, так и не поняв, – группа вернулась в отель.
Здесь Анна почувствовала заметное облегчение – всё-таки походы на кладбище, как ни крути, забирали у неё энергию.
После обеда их ожидало знакомство с другой религией, также распространённой в Непале. Они должны были отправиться к главной буддийской ступе Боднатх на северо-востоке Катманду. Туда их повёз Гамбо.
***
– Хочу немного рассказать тебе о моём друге. Я знаком с ним вот уже тридцать четыре года – с тех самых пор, как впервые побывал в Непале.
Анна и Крис сидели за столиком во дворике отеля.
– Гамбо – буддист, и он очень религиозен. Каждый день Гамбо отводит молитве около двух часов. У его родителей было девять детей. Гамбо – самый старший. Уехать из страны удалось только ему. Теперь он чувствует свою ответственность: содержит родителей и помогает братьям и сёстрам. При этом Гамбо умудряется отправлять деньги в два буддийских монастыря… Потрясающий человек.