Небо под потолком
Шрифт:
К стене вышли действительно много левее въездных ворот. Тут имелась небольшая металлическая дверца с электронным замком. Для каких целей она предназначалась, Никита не понял. Может быть, ее использовали в случаях, схожих с нынешним. Изображение с телекамер на воротах записывается и может послужить потом уликой. А тут вышедшего или вошедшего человека никто не увидит.
Бодигард, не опуская пистолета, набрал код, и дверь открылась. Никита, неизвестно зачем, запомнил код. Проходя первым, он прикинул, а нельзя ли сейчас что-то предпринять? Но конвоир такого шанса ему не дал. Почти упираясь в спину стволом своего пистолетика, он предупредил:
— Если ты бежать надумал, то зря. Стреляю я очень хорошо. Призы брал на соревнованиях.
Пересекли узкую дорожку, тянувшуюся вдоль стены, и вступили в лес. Высоких сосен здесь не было, так, невзрачная разнопородная мешанина.
Никита все еще не представлял себе, как можно выкрутиться из этой ситуации. Злился на себя и шел, как баран на бойню. Может быть, кинуться на этого хладнокровного убийцу? Все равно застрелит, а тут он хоть погибнет не бесславно. Успеется еще, надо искать шанс избежать смерти. Умирать ему очень не хотелось. Особенно сейчас, когда в жизни появились смысл и любовь. Алла останется одна и даже знать не будет, что с ним случилось. Конечно, догадается, но Л.М. сумеет ее убедить, что любимый человек просто испугался и исчез. Так тоже бывает. А уж Носорог постарается расписать эту мнимую трусость.
И ангар останется без хозяина. Самолет станет постепенно стареть, не поднимаясь в воздух, потом бесполезную игрушку отнесут куда-нибудь на чердак и бросят среди других ненужных вещей. Жалкий конец, как и у пилота. Никита почувствовал, как внутри у него закипает ярость. Не даст он себя так просто убить. Должен быть выход!
Он остановился и резко повернулся к своему палачу.
— Знаешь что, парень? Не пойду я дальше. Хватит надо мной издеваться. Хочешь стрелять — делай это здесь. А если ты такой смелый — давай на равных. На ножах, пистолетах, на чем попало. Ну?
Тот покачал головой.
— Зачем мне эта морока? Уложить я тебя уложу, но — хлопотно. Бегай по всему лесу, как Шварценеггер. У меня жизнь спокойная, сытая. Монету хорошую платят. К чему суетиться? А что идти дальше не хочешь — твое дело. И других далеко не водили. Потом прикопаем, чтобы труднее искать было.
— Хрен с тобой, козел, раз ты такой бздливый! Очко заиграло — по-честному драться? Телохранитель только покачал головой.
— Этим меня не проймешь. Я тебе не урка какой-нибудь, на "козла" не обижаюсь. Сигарету хочешь напоследок выкурить? Рюмки, извини, предложить не могу.
Никита достал пачку, несколько раз крутнул колесико зажигалки. Так и не собрался получше купить, все то же китайское барахло. Про себя он решил, что раз уж выпадает погибать, то надо хоть колом каким-то огреть этого гада. Вот и сук подходящий валяется. Если прыгнуть внезапно, есть шанс. Как известно, ни одна пуля не убивает мгновенно. Черт, как не вовремя он попался!
Палач поторопил:
— Ну, докуривай, мне бежать надо.
Так обыденно у него эти слова прозвучали!
Никита буркнул:
— Ничего, подождешь. Мне торопиться некуда.
А сам сделал маленький, почти незаметный шаг в сторону, приближаясь к намеченной дубине. Последний раз затянулся, глубоко вздохнул и готов был уже ринуться, когда в утренней тишине вдруг громом прозвучала команда:
— Стоять! Брось оружие! Милиция!
Телохранитель дернулся от неожиданности, повернулся на голос, поднимая пистолет. Звонко ударил выстрел, и, не закончив поворота, он стал заваливаться лицом вперед в мелкий кустарник, росший тут повсюду.
Никита, мгновенно упавший на землю, чтобы не попасть под случайную пулю, поднял голову. Из-за дерева вышел Шарипов, дунул в ствол пистолета, как заправский ковбой, сунул его в кобуру и протянул спасенному руку.
— Поднимайтесь, Никита Павлович! С избавленьицем вас от смерти неминучей!
— Да уж! — сказал Никита, отряхивая колени. — Вовремя вы. Этот идиот точно застрелил бы. Кстати, дайте своим людям задание поискать здесь получше. Как я понял, они на это место еще людей водили.
— Обязательно проверим. Может, и откопаем что-то. А теперь скажите: что вы тут делаете? Нервы пощекотать захотелось? Подручные Нешина уже с ног сбились, вас ищут.
— Нет, это вы сначала скажите, как удалось меня здесь обнаружить?
— На то я и начальник. Сейчас начальниками редко дураки становятся. А почему именно здесь оказался — совсем просто. Небезызвестная вам гражданка Шестокрылова позвонила в управление и сообщила, что жить авантюристу Шереметьеву осталось совсем чуть-чуть. Оттуда сообщили мне в машину, которая стояла поблизости. Вот и сложилось.
— Она так и сказала — авантюристу? — не поверил Никита.
— Нет, конечно. Дамочка души, видимо, в вас не чает. Авантюристом гражданина Шереметьева я считаю. С полным на то основанием. Послушайте, очередной раз спрашиваю: оно вам надо? Ведь чуть не шлепнули. И уже который раз. Судьбу нельзя столько испытывать.
— Теперь точно надо. Видите ли, у меня человеческое достоинство появилось. Я ведь не котенок какой-нибудь, со мной так обращаться нельзя. Вы вот тоже в дело втянулись. Что Носорог сделает, когда узнает, что начальник милиции его любимую "гориллу" застрелил?
— Этот подонок моего человека зарезал. Причем не очень скрываясь. Даже отпечатки пальцев оставил.
Шарипов присел, перевернул убитого на спину.
— Могилев Семен Германович, двадцать семь лет, холост, дважды был под следствием, освобожден за недостаточностью улик. Великолепно владеет приемами рукопашного боя, различными видами оружия. Поэтому и стрелял я сразу на поражение. Остапенко ему прощать никак нельзя было. А начнись судебная тягомотина, он вообще сухим из воды вышел бы. Случались уже прецеденты. Вы, кажется, недовольны, что я эту мразь пристрелил?