Небо под потолком
Шрифт:
— Шеф приказал этого в камеру, — сказал Федюня.
— Стоп! — возмутился Никита. — Речь шла об апартаментах! Какая еще камера?
— А это и есть апартаменты, — осклабился Федюня. — Нары есть, умывальник, параша. Все удобства! И номер на одного. — Живи и радуйся! Давай топай!
— Погоди, — остановил его телохранитель. — Сейчас я инженера запру, чтобы они не встретились случайно.
Он скрылся за дверью, а Никита с конвоиром остались перед ней.
— А что это за инженер? — спросил Никита.
— Да так, умник один. Вроде тебя.
— Его тоже в камере держат?
— Когда как. Если хорошо себя ведет, то разрешают по коридору гулять. От камеры до лаборатории. И обратно. Все, хорош вопросы задавать! А то не посмотрю, что шеф бить тебя запретил, Так и ткнешься мордой в стену.
Никита благоразумно замолчал. Вернулся телохранитель, кивнул:
— Идите.
Дверь только казалась резной и ажурной. Изнутри обнаруживалось, что сделана она из листа стали, и довольно толстого. Сложный замок с распорными штангами исключал всякую возможность открыть ее первой попавшейся отмычкой. Вниз вели несколько ступеней под низкой аркой. На площадку в конце ступеней выходила обычная, сбитая из досок дверца.
Федюня нажал потайную кнопку, и часть беленной известкой стены бесшумно сдвинулась в сторону. Там начинался просторный коридор, по дуге уходивший влево. В стенах по обе стороны через равные промежутки были металлические двери со смотровыми глазками и прямоугольными окошками для передачи пищи. Все производило впечатление тюрьмы, только очень чистой. Никита не верил своим глазам. В нескольких километрах от города существовало тайное узилище! Человека, попавшего сюда, можно было искать до скончания века. Как часто Л.М. использовал свою подземную тюрьму и кого в нее заключал? Но гораздо более животрепещущий вопрос: сможет ли Никита выбраться отсюда? Не хотелось бы стать чем-то вроде Эдмона Дантеса или Железной маски.
Двери в камеры не запирались на обычный ключ. Имелся кодовый замок, похожий на тот, что был у выхода в стене, окружавшей поселок. На этот раз подсмотреть код не получилось. Федюня оттолкнул Никиту в сторону и быстро набрал номер. Щелкнул запор.
— Давай заходи! — скомандовал конвоир.
Никите захотелось тут же врезать ему от души, но, во-первых, он помнил, как ловко этот парень расправлялся с пьяными мужиками, приставшими к Алле в "Гори", а во-вторых, еще не время было показывать характер. Кроме того, Федюня, почувствовавший его колебание, вытащил из-под мышки пистолет и демонстративно передернул затвор. Пришлось покориться.
Камера была небольшой, три на четыре метра. У стены на цепях висел откидной лежак с брошенным на него одеялом. Имелись также унитаз и умывальник с одним краном. Больше ничего из мебели узнику не полагалось. Под потолком в корзинке из стальной сетки ярко светила мощная лампа. Он поискал взглядом выключатель, но не обнаружил его. Несмотря на бетонные стены и пол, холода в камере не чувствовалось. Идеальное место для отдыха человека, уставшего от жизненной суеты и мечтающего отоспаться. Но спать ему как раз и не хотелось.
Прежде чем Федюня захлопнул дверь, Никита потребовал:
— Сигареты есть? Гони, у меня всего пара штук осталась. И почитать что-нибудь принеси, чтобы не скучно было сидеть!
Пачку "LM" охранник нехотя ему отдал, а насчет литературы высказался в том смысле, что в камере книги не положены. Кроме Уголовного кодекса.
— Ну и ладно! — сказал узник. — Ты сам-то другого, наверное, не читал.
Федюня сплюнул презрительно и молча закрыл дверь.
Никита прошелся по камере, присел на лежак. Был тот жестким, сколоченным из толстых, плохоошкуренных досок. После ночи, проведенной на нем, наверняка будут болеть спина и бока. Да еще и подушки нет. Никакой заботы о заключенных! Хоть жалобу подавай в Управление тюрем.
Он лег, закинув руки за голову, уставился в потолок. Свет сильной лампы резал глаза, и пришлось опустить веки. За узниками нужно наблюдать. Где здесь может прятаться объектив телекамеры? Надо обязательно выяснить, это пригодится в дальнейшем.
Надолго в тюрьме он задерживаться не собирался. План Софьи Сергеевны рассчитан был всего на день-два, много — три. И следующий ход отдавался Л.М. Никите же в заточении надлежало спокойно ждать естественного развития событий, по возможности накапливать информацию. Однако в камере с информационными источниками было туговато. На всякий случай он осмотрел ближайшую стену на предмет надписей, оставленных предыдущими постояльцами. Но на гладкой белой поверхности не имелось ни царапины. Он вспомнил, что поселок был построен не очень давно. Вряд ли многие смогли за это время посетить подземную тюрьму. Просто Носорог возводил свою виллу с большим размахом и прицелом на будущее.
Здесь же, в подземелье, должна была располагаться и лаборатория изобретателя Калашникова. Никите, как и Серафиму (а точнее, его жене), казалось, что Л.М. не до конца понимает возможности миниатюризации материальных объектов и живых существ. Такая установка могла использоваться во всех областях человеческой деятельности. Никита не сомневался, что уж Софья Сергеевна не станет внедрять изобретение Калашникова в народное хозяйство, а найдет ему самое нестандартное применение. Для перевозки наркотиков, к примеру. Загрузить ангар микроскопическими пакетами с опием или героином, подключить его к аккумулятору — и можно везти хоть тонну, хоть две. Весить такой контейнер будет немного. А специальные собачки запах могут не учуять. Хотя нет, они и совсем малые количества находят. Ну, придумают еще что-нибудь весьма полезное для своей наживы. Сказал ведь затюканный Серафим, что Никита мыслит не в том направлении.
Но для чего-то же нужны были Калашников и его изобретение Носорогу? А заодно потребовался Никита, летчик-любитель, истребитель мух и ос. Для чего? Вот над чем следовало поломать голову.
Как ни жестко было лежать на досках, прикрытых лишь тонким байковым одеялом, как ни заливала лампа под потолком ослепительным светом камеру, он все же задремал. Снился ему "Мухобой", верный самолетик, отважно сражающийся с полчищами разнообразных летающих насекомых. А когда сон прервался скрипом открывающейся двери, Никита уже знал, какую участь ему уготовил Л.М.
Федюня успокоился и новых несчастий не обещал. Просто сказал:
— Поднимайся, пошли. Ведено тебя привести.
Никита потер лицо ладонью, проворчал с досадой:
— Все у вас не как у людей. Только разоспался — нет, вставай. И умереть спокойно не дадите.
— Это с полным удовольствием! — хихикнул Федюня. Мысль о смерти ненавистного пленника ему понравилась.
— Не дождешься — мстительно заявил узник. — Еще и тебя сюда засажу!
— Мечтать не вредно, — сказал тюремщик, но тему развивать не стал.