Небо слишком высоко
Шрифт:
Неужели они хотят, чтобы она теперь поставляла им информацию из Белого дома, из семьи президента? Потому что иначе зачем еще они объявились.
Милена подняла вверх ногу, пытаясь понять, не оплыли ли немного формы. Однако ее мысли крутились вокруг Гордиона.
Пока что они просто объявились, и она не знала, что от нее потребуется. Быть может, ничего. Но тогда зачем они послали это письмецо?
И вообще, каким образом они смогли подложить это послание в ее спальню? Выходит, что они
Или тот, кто работает на них, одновременно является прислугой в «Зимнем Белом доме»? Судя по всему, это уже ближе, надо будет узнать, кто был принят на работу недавно.
Или… Оставалась еще одна возможность, от которой Милену снова бросило в дрожь. На них работал кто-то из ближайшего окружения Делберта и, не исключено, что из его собственной семьи!
Конечно, работал – она сама. Но не исключено, что и помимо ее самой еще кто-то. Но кто? Кто?
Чувствуя, что у нее начинает трещать голова, Милена встала из ванны и, не вытирая пену, завернулась в большой махровый халат.
Ужаснее всего было бы, если бы на них работали Злата или Джереми. Хотя почему ужаснее всего?.. Ведь если они тоже работают на Москву, как, выходит, и она сама, то их можно будет держать на крючке. И заставить переменить к ней, Милене, отношение.
Хотя на роль осведомителя Москвы больше всего подходила ужасная югославка. Она ведь попросту убежала из Чехословакии, пусть и сорок лет назад, причем удрала оттуда на лыжах через австрийскую границу, потому как была в то время чемпионкой страны по лыжном спорту.
Милена вздрогнула. Вот почему Ясне удалось без проблем пересечь охраняемую границу! Потому что она уже тогда работала на них – и они намеренно отпустили ее на Запад, помогли ей завести знакомства среди сильных мира сего и стать первой женой американского миллиардера.
Милена обрадовалась, что обнаружила «крота», но потом приуныла. Ясны ведь в «Зимнем Белом доме» не было – она должна была прибыть то ли вечером этого, то ли утром следующего дня. И уж явно не пряталась где-то в стенном шкафу, тайно заявившись сюда пораньше.
Выходит, у Ясны имелись здесь свои люди, которым она дала поручение. Милена скептически хмыкнула, рассматривая свое лицо в зеркало. Да, в самом деле, придется снова делать уколы ботокса. Да и на круговую подтяжку неплохо бы лечь, однако Делберт заявил, что она должна сопровождать его в скором турне по странам Азии, а ведь она хотела, пользуясь его отлучкой, исчезнуть на несколько недель и посвятить время улучшению внешности.
И почему она не могла выглядеть всегда так же, как в двадцать четыре?
Рассматривая морщинки, Милена напряженно думала о том, что Ясна, будь она Гордионом, не рискнула бы перепоручать кому-то столь щекотливую миссию. Хотя ведь Милена отметает кандидатуру ужасной югославки лишь по той причине, что ее нет на данный момент в особняке, а не исключено, что Ясна с самого начала так задумала,
Да, похоже, все сходилось… Милена вдруг ощутила, что головная боль прошла. Значит, Ясна… Ну что же, если вести ее поручено теперь ужасной югославке, то она ей покажет! Потому что они просчитались – никаких сведений она никому поставлять не будет. И не по той простой причине, что она так верна мужу или интересам своей новой родины, США.
Хотя и это тоже.
Просто Милена не желала стать причиной краха карьеры мужа. Потому что в таком случае он не просто лишит ее денег и сына, он попросту ее уничтожит – причем, вероятно, не только в финансовом и психологическом, но и в физическом плане.
Быть президентом Делберту ужасно нравилось, более того, он считал, что по-другому и быть, собственно, не может и что страна без него окончательно рухнет в тартарары. И на любого, абсолютно любого, кто лишит его места в Белом доме, причем лишит совершенно неожиданно и без малейшей вины с его стороны, он обрушит весь свой справедливый гнев. И растопчет это ничтожество. Даже если таковым будет являться его жена и мать его младшего сына.
Кроме того, Милене совершенно не улыбалось коротать остаток жизни или, по крайней мере, многие годы в федеральной тюрьме – а там она непременно окажется по обвинению в государственной измене и шпионаже, что в общем и целом соответствовало действительности.
Но только в том случае, если она сейчас пойдет на контакт с Гордионом и будет поставлять ему – или ей – информацию из самого центра власти.
И это значило, уязвимыми были не только она сама, но и сам Гордион, в данном случае – эта ужасная югославка. Потому как ей ведь тоже не захочется провести остаток жизни в тюрьме, а югославке было под семьдесят, у нее было трое взрослых детей и выводок внуков.
Поэтому – Милена улыбнулась и принялась втирать в лицо дорогущий крем – она найдет с Ясной общий язык и сумеет довести до ее сведения тот факт, что им лучше работать не против друг друга, а исключительно вместе.
И все же Милена волновалась, причем весьма сильно, когда спустилась к ужину в Золотую столовую, где собралось президентское семейство. Она долго выбирала, что же ей надеть, и остановила свой выбор на бирюзовом платье дома Годо. Вероятно, те годы, когда она работала на Жана-Поля, были лучшими в ее жизни. Или, во всяком случае, наиболее бурными…
Когда Милена появилась в Золотой столовой, практически все были уже в сборе, только сам глава семейства еще не появлялся. Профессиональным глазом Милена отметила, что все именно так, как к этому привык Делберт. Верный Франклин в белых печатках и с невозмутимым выражением лица стоял в стороне и наблюдал за тем, как прислуга бесшумно подает напитки и легкие закуски.