Небо. Самолет. Студенты
Шрифт:
– А, ну если Марина…
– Наша цель теперь – попасть на аэродром.
Юлька закатила наполовину накрашенные глаза:
– Могу даже угадать цель – Эдик, мать его, Исаев! – в отличие от Томы, она не стеснялась высказываться прямо и выражений не выбирала: – Простите – Эдуард, конечно! А если серьезно – давно пора найти увлечение получше мажора-Эдика, честное слово. Тоже мне, герой-любовник… всю весну встречала его в женской общаге, мотался к нашей Катьке, но трусливо так, под покровом ночи. Что даже удобно, днем-то к Катьке спасатель Статик Матвеев с конфетками и цветочками приходил и до сих пор приходит… – Юлька поступала
– Если он скрывается, значит, это несерьезно! – заявила Марина. – Мужчинам свойственно немного погулять, это их природа.
– Насчет природы ты права: рожденный козлом во льва не превратится.
– Вечно ты со своими ужасными шутками.
– Если бы шутками! О том и речь, Марин: не факт, что Эдик и тебя скрывать не начнет. Точнее, факт, что начнет. Навешает лапши и будете тайный роман крутить, а потом нам с Томкой слезы твои горючие утирать. С ходоками и мажорами лучше не связываться и на их остепенение не надеяться. Поверь, уж я за год жизни в общаге этих недороманов насмотрелось, а сколько слез было пролито… врагу не пожелаешь.
Тома думала так же, но решила не добивать Марину.
В конце концов, раз подруге так нужен Эдик, пусть она получит своего Эдика, а там уже разберется, что с этим трофеем делать. Или не делать, а просто завоевать, и потом… скажем, водрузить на полку и забыть. Да, так будет лучше всего.
ГЛАВА 3. Музей. Самолет. Вода
Что сказать – удача явно была на стороне Марины.
По прибытии в музей их построили и разбили на три группы по десять человек. Вышло в каждой по три девчонки и семь парней, каждая группа получила по самолету (или вертолёту), ведру воды и вороху тряпок. Воду полагалось набирать из шланга возле входа и разбавлять моющим средством. Вокруг самолетов-кандидатов на помывку уже были выставлены строительные козлы и стремянки.
– А как же обед? – обеспокоились парни.
– Обед на аэродроме в столовой для сотрудников.
– На аэродроме? – оживилась Марина. До того момента она с ужасом переводила взгляд с грязных ведер и тряпок на свои тонкие белые брючки, и обратно.
– А как до него добираться? – не понял Данил.
Музей примыкал к зданию аэропорта, из которого осуществлялись регулярные рейсы, в том числе зарубежные, но через аэропорт и взлетно-посадочную полосу студентов, понятное дело, никто не пустит. Это как минимум опасно и незаконно. Аэродромом же считалась территория учебная, примыкающая к аэропортовой зоне, там обычно учились пилоты, собирались сотрудники и так далее.
Тома не помнила, что там происходило еще.
Год назад их возили на экскурсию, что-то рассказывали и даже разрешили осмотреть стоящие в ангарах самолеты, которые еще не считались музейной рухлядью, но и на новинку авиационной техники не тянули, и в итоге просто… стояли. Столовую они тогда тоже посетили, то было скромное одноэтажное строение с микро-зоной раздачи и десятком столиков в два ряда, но вот незадача – находилось оно так далеко от музея, что пешком топать туда не менее получаса. А то и больше! Учитывая, что на улице июнь, за время этого путешествия можно сгореть напрочь, и никакого обеда не захочется. Кажется, придется брать что-то с собой… правда,
– Вас будет возить Дмитрий Михайлович на автобусе. А еще можно пройтись пешком – через лес тут всего ничего, заодно и подышите.
– Три километра в одну сторону, – отрапортовала Дашка Сорокина, глянув карту на телефоне. – А можно не обедать, но уйти на час раньше?
– Пожалуй, можно, – ответила Светлана Анатольевна.
После такой новости все решили от обеда отказаться. Минус час изнурительной практики – уже подарок, учитывая, что у них тут практически полноценный рабочий день намечается. И не сказать, что самый полезный – так, работа за зачет на первом курсе. И даже не в службе безопасности. Впрочем, туда они и в следующем году не попадут – после второго курса их ждала практика по медицине катастроф и выживанию в экстремальных условиях. Вот это уже звучит лучше уборки старых самолетов.
– Во сколько можно уходить на обед? – нетерпеливо спросила Марина.
– Обед? Разве мы не решили уходить раньше?
Надежды Светланы Анатольевны рухнули вместе с ответом Марины:
– Нет, я хочу обед.
– Уверена? Если большая часть группы будет уезжать, то оставшимся придется добираться до дома самостоятельно, автобус уедет с большинством, – кажется, молодая экологичка и сама мечтала сбегать пораньше.
– У нас же есть расписание!
– Оно гибкое, за что все и проголосовали.
– Оно было утверждено деканом! Разве…
Тома взяла подругу за руку и улыбнулась:
– Мы доберемся сами! – как говорится, раз подписалась на авантюру, иди до конца. В конце концов, тут недалеко есть остановка и до города действительно можно добраться без проблем.
– Отлично! – обрадовалась Светлана Анатольевна и хлопнула в ладоши: – Тогда за работу! В конце дня вас будет проверять директор музея Генрих Маркович лично, его отчет о проделанной работе потом дойдет до деканата, так что никакой лени! Вперед, вперед!
И все покорно разошлись по своим самолетам.
Томе и ее подругам достался стоящий в самом дальнем углу Як-12. На правом крыле красно-белая краска облупилась почти полностью, шасси утопли в земле, из-за чего самолет кренился вправо, на лобовом стекле ползла внушительная трещина… печальное зрелище. Не музей, а настоящее кладбище, прямо как в песне.
А на небе в это время летали самолеты совсем другие – новенькие, блестящие. Практика у пилотов начиналась с третьего курса и продолжалась до самого выпуска, летали в порядке очереди на двух разных самолетах, летали летом и зимой, днем и по ночам. Так выходило, что над музеем петляли особенно часто, и слышался каждый такой пролет сверху.
К Томе подошел Жека – их старшина – и протянул тряпку:
– Давай, Стоянова, работать! Слышала? Генрих Маркович будет проверять! – по неизвестной причине Жека невзлюбил Тому чуть ли не с первого взгляда. Если она опаздывала, он не прикрывал ее, как остальных, если пропускала утреннее построение, он обязательно докладывал об этом старшине курса, а если приходила в джинсах… понятно, что делал Жека – вызывал самого начальника курса! Можно подумать, Тома одна во всем университете в джинсах ходила. Бороться с этим козлом было бесполезно, Тома устала еще прошлой осенью и просто надеялась, что он отстанет от нее когда-нибудь. Это самое «когда-нибудь» все не наступало.