Небоскреб
Шрифт:
– Да, – кивнул Лузетти, – по всей видимости, у него была привычка прижиматься лбом к стеклу. У нас есть свидетели, которые под присягой засвидетельствуют это. Насколько я понимаю, он пытался преодолеть боязнь высоты. Мы можем настаивать на версии, что он облокотился о стекло настолько сильно, что выдавил его наружу. Преступная небрежность с его стороны. Безрассудное пренебрежение к своей собственной безопасности. Это окно использовалось таким образом, которого владелец здания не мог предвидеть. И когда одно стекло выпало, то, возможно, резкий напор ветра воздействовал на окна, расположенные с противопо ложной стороны, и они рухнули внутрь. Как вы считаете, с технической точки зрения это звучит правдоподоб но?
– Нет.
– Вы считаете, что мужчина не в состоянии
– Да. И я считаю, что мужчину, тасующего бумажки за письменным столом, не должна тревожить вероятность оказаться висящим над улицей на высоте шестидесяти этажей. Хотя я, конечно, не юрист.
Лузетти отреагировал короткой улыбкой на этот колкий намек своего собеседника, а потом сказал:
– Нет, вы не юрист. Вам не приходится иметь дело с противостоянием сторон. Другая сторона обращается ко всему миру, а это означает, что нам надо защитить нашего клиента настолько надежно, насколько это возможно, даже если это будет означать, что правду мы... ну, надо представить дело в наилучшем свете. Я завидую вашей роли. Вам просто надо раскопать факты и предоставить другим людям решать нелегкие вопросы о виновности и наказании.
– Слава Богу. Послушайте, что касается фактов, то я ведь не знаю, что сумею раскопать за две недели. Надеюсь мне удасться провести общее обследование и дать кое-какие рекомендации, но вряд ли более того. Чтобы узнать, почему эти окна разбились, возможно, придется проделать уйму исследований... испытать в лаборатории куски стекла и стали, поместить масштабный макет в аэродинамическую трубу и так далее в том же духе. Господи, да просто на то, чтобы прочитать все эти документы, уйдут месяцы. Готов побиться об заклад, что есть сотни тысяч всяких бумаг, на которые следовало бы взглянуть: контрактные документы, планы, спецификации, переписка, всякие записочки, переводные ордера, кодексы, дневники, доклады... Чтобы разобраться во всем этом, может понадобиться целая армия высокооплачиваемых людей, вроде вас и меня. И это только начало.
Лузетти наклонился вперед и понизил голос до заговорщического шепота:
– Ну вот, мистер Митчелл, одна из причин, по которой мы наняли вас, как раз и состоит в том, что нам не хотелось бы иметь слишком уж большие неприятности. Мы хотим, чтобы вы добрались до самой сути дела, не устраивая вокруг этого особой суеты, как вы уже не раз делали. Мы также хотим, чтобы вы показали, что ответственность не должна ложиться на плечи Залияна, во всяком случае, не в большей степени, чем это соответствует принципам справедливости. Изнурительная исследовательская программа и полное обнародование всего в суде – на это он может пойти только в самом крайнем... – Лузетти внезапно замолчал, потому что в кабинет кто-то вошел. Он поднял взгляд и улыбнулся: – О, вот и ваш помощник... один из наших лучших адвокатов. Мисс Оуэнс, это мистер Митчелл. Мистер Митчелл, это мисс Оуэнс.
Митчелл с усилием поднялся на ноги и обнаружил, что он пожимает руку чрезвычайно миловидной женщине.
– Да... – сказал он. – А я-то ожидал увидеть мужчину, и в куда более преклонном возрасте.
– Рада познакомиться с вами, – ответила она с веселой улыбкой. – С удовольствием смотрела на вас по телевизору вечером в субботу. Вы замечательно управились с этими репортерами.
Митчелл попытался поудобнее устроиться на своем стуле и припомнить, побрился ли он и почистил ли ботинки. А еще он почувствовал, что краснеет. Митчелл не мог пить, он еще и не мог скрыть свое смущение. Он объяснил, что телевизионное интервью привлекло внимание только благодаря усилиям самих журналистов, и поблагодарил ее за пакет с документами, который он обнаружил в своем номере. Интересно, подумал он, действительно ли ее глаза имеют голубоватый оттенок или же в них просто отражается что-то находящееся в кабинете? Он слышал, как Лузетти расхваливал его рекомендации и опыт, как мисс Оуэнс сказала, что собрала еще кое-какие материалы, которые должна будет показать ему, а еще он слышал свои вполне разумные ответы. Было трудно оторвать от нее взгляд. Притягивал не просто цвет ее глаз, во всем ее облике, в том, как она держалась, было что-то необыкновенно привлекательное. Ее разговор отличался доброжелательностью и непосредственностью, и сидела она в своем кресле с естественной элегантностью. Митчелл, которому так и не удавалось отыскать удобное положение на стуле, сейчас особенно чувствовал свою неуклюжесть, ему вообще было неловко. Значит, это и есть помощник? Возможно, из-за нее будет трудно сосредоточиться на исследовании.
– Сейчас половина десятого, – объявил Лузетти, – и у меня на это время назначена встреча с клиентом. Почему бы вам вдвоем не...
– Почему бы не провести встречу нашей подкомиссии? – спросил Митчелл у Оуэнс. – Вы можете показать мне здание?
– Хорошо. Я только возьму сумочку, встретимся у лифтов через десять минут.
То, как быстро она поднялась на ноги и вышла из кабинета легкой, спортивной походкой, заставило Митчелла предположить, что она может выиграть у него в теннис.
– Впечатляющая женщина, – заметил он, когда она вышла. – С такими глазами она может стать великим гипнотизером.
Лузетти сделал вид, что занят собиранием бумаг со своего стола и укладыванием их обратно в папку. Он поднял глаза на Митчелла и нарочито рассеянно спросил:
– Кто? Кэрол? Я так привык к ней, что едва это замечаю. А значение имеет вот что: она очень деловая и прилежная женщина. Она окажет вам большую помощь. Не нужно ли вам что-нибудь еще?
– Мне бы хотелось встретиться с Залияном.
– Я сообщу ему, что вы здесь. Между прочим, ваш рабочий кабинет находится точно под приемной его кабинета. – Лузетти проводил Митчелла до двери, по-приятельски положив руку ему на плечо. – Думаю, вы поняли, что ваш доклад может неблагоприятно отразиться на делах нашего клиента. Надеюсь, этого не случится, в противном случае мы просто не представим этот доклад в суд, и я уверен, вы понимаете, почему.
– Это случалось с некоторыми из моих лучших материалов.
Их глаза встретились, когда они пожимали друг другу руки.
– Я вовсе не имел в виду, что вы должны что-то скрывать или приукрашивать, – сказал Лузетти. – Мы хотим получить от вас только правдивые материалы – и ничего другого.
Митчелл улыбнулся в ответ на искренность, которая звучала в голосе этого опытного адвоката, она прямо-таки обволакива ла собеседника. В зале суда такое искусство незаменимо.
Они направились по 50-й улице на запад, миновали собор Святого Патрика, городской радиомюзик-холл и здание редакций «Тайм» и «Лайф». Брайан Митчелл дважды останавливался и, задрав голову, глазел на верхние этажи зданий, словно первый раз попал в большой город. Один раз Кэрол Оуэнс пришлось отговаривать его от попытки дать денег какой-то оборванке. Но на Бродвее Брайан Митчел все-таки высыпал целую пригоршню «лишней мелочи» какому-то подростку-попрошайке и послал воздушный поцелуй проститутке, подмигнувшей ему.
Кэрол знакомила его со все новыми и новыми подробностями, которые ей удалось разузнать о некоторых людях, ответственных за строительство здания Залияна. Даррел Мартино, архитектор, играл роль этакого сжигаемого страстями, эгоистичного гения, у которого даже не было официальных бумаг, подтверждавших его права. До постройки здания Залияна наиболее высокими сооружениями, отмеченными гением Мартино, были магазин на Гавайях и контрольная вышка какого-то аэропорта в Алжире. Ник Шустер из строительной компании «Братья Шустеры» считался в Нью-Йорке носителем лучших традиций строительного бизнеса; этот человек много чего повидал и пользовался огромным влиянием. Чарльз Кэстльман, инженер-конструктор, руководил компанией, основанной еще его отцом. Под его управлением одна из наиболее престижных консультирующих фирм на Восточном побережье США деградировала почти до полного исчезнове ния. Арам Залиян спас его от практически неизбежного банкротства, заключив с ним контракт вначале на строительство курортного отеля на Ямайке, а затем – этого здания главного управления фирмы на Манхэттене. Ямайский проект оказался неудачным, и говорили даже, что здание отеля скользит к морю со скоростью дюйм в день.