Небосвод мечей
Шрифт:
– Наверное, ты единственный полководец за всю историю, который управляет армией из тележки.
Он поморщился.
– Дорогая моя! Неужели ты считаешь, что я поеду на лошади? Пускай этими грязными, потными и вонючими делишками занимается всякая мелочь! Я ограничусь только производством наследников, конечно. Этим делом я займусь лично.
– А если я откажусь от твоего романтического предложения, ты опоишь меня приворотным зельем, как и своих прежних женщин?
Кортни хохотнул, поставил кубок на стол и встал. Он приблизился к Малинде, и та инстинктивно подалась назад. Ей никогда
– Дорога-а-ая! – протянул он, улыбаясь во весь рот. – Ты знаешь, что самое приятное, когда у тебя за спиной стоит целая армия? Тебе не нужно все время сохранять любезность. Иногда вежливость утомляет. Нет, любимая, никаких зелий. Ты когда-нибудь слышала о Тихом Омуте?
Грядет что-то очень неприятное.
– Нет.
– Ну, ты знаешь элементаров, которых твой отец так старательно преследовал? Все их книги заклинаний должны были быть уничтожены. Но этого не произошло. Осталось очень много. Коллегии удалось наложить свои старческие лапы на некоторые из них, но большинство досталось Темной Палате. Тихий Омут – это заклинание, которое пользуется большой любовью у мужей-подкаблучников и затравленных жен.
Кортни снова рассмеялся, не спуская с нее кровавых глазок.
– Ты не посмеешь! – воскликнула Малинда, и во рту у нее резко пересохло от страха.
Глупо ухмыляясь, он закивал и пощекотал ее под подбородком.
– Еще как посмею, котеночек! Давай договоримся с самого начала, хорошо? Тебе выбирать: или ты будешь хорошей, послушной и страстной женой, или Великий Инквизитор превратит тебя в августейшую медузу.
– Он не посмеет!
– Он-то? У него слюнки текут при одной только мысли! Честное слово, зря ты с ним так обошлась в Бастионе, моя сладенькая. Он мечтает стать канцлером – пускай еще немного помечтает. Ну, любимая, теперь ты выйдешь за меня замуж?
Вот чем все кончилось! Право слово, Радгар Эйлединг был не так и плох…
– Да, я выйду за тебя. У меня нет выбора.
– Со страстью, детишками и голышом-в-постели?
– Тело я предоставлю, как и оговорено. За страсть отвечаешь ты.
Он взял ее руку и поцеловал.
– Сегодня ночью, любимая, я проверю твое обещание. А пока храни меня в своем сердце.
Малинда всегда считала, что за циничной маской Кортни скрывается чувствительная, израненная душа. Теперь она знала, что внутри он еще более мерзок, чем снаружи.
Уже идя к двери, он обернулся.
– Я вернусь к тебе, когда все будет готово для церемонии. А пока оставайся здесь в безопасности.
Суд
День третий (окончание)
Должно быть, комендант Бастиона оказался еще гостеприимнее, чем расписывал председатель, поскольку Малинду предоставили самой себе на целых несколько часов. Она яростно шагала по камере, размышляя, что сказать в свою защиту.
– Я знаю, что он полон жажды мести, – сказала Малинда Винтеру. – Но даже Горацио Ламбскину придется дать мне слово. Он должен! Может быть, очень кратко, но он позволит мне дать показания, чтобы инквизитор проверил, правду ли я говорю. Это разрешено даже при обвинении в измене. Итак, что я стану отрицать в первую очередь?
Винтер не отвечал. Молчал и Горацио, а бедная маленькая Минутка уплыла вместе с супом, который Малинда пролила на пол пару дней назад. Опальная королева везде ее искала, но не нашла.
Неожиданно она поняла, что еле стоит на ногах от усталости и нервного истощения после трех дней выматывающего суда и долгих месяцев физического и морального напряжения. Малинда нащупала в темноте стул и опустилась на него. Но времени на отдых почти не осталось: не прошло и нескольких минут, и под дверью показалась полоска света, щелкнул замок, заскрипели петли. С лампой в руках вошла Кошмариха. За ней вползла Чума и направилась прямиком к пленнице, вытянув костлявую руку. Малинда подпрыгнула на месте и отпрянула, но податься было некуда. Цепкие пальцы замкнулись у нее на горле, прижимая к каменной стене. Кулак ударил ей в грудь – один раз, два.
Она захрипела и попыталась вырваться, но получила еще один удар на этот раз по голове. Любое сопротивление приводило к еще более сильной боли и унижению.
– Это предупреждение, – рявкнула Чума. Изо рта у нее воняло. – Сегодня ты будешь хорошо себя вести, иначе завтра тобой займутся мужики. Думаешь, тебе сейчас больно?
Тяжелый ботинок опустился на ее ступню. Малинда вскрикнула.
– Это просто пустяки, сущие пустяки. Теперь пошли!
Тюремщица швырнула ее через всю комнатку к двери.
Малинда послушно заковыляла по мрачным, кривым ступеням. Следом тащились Чума и Кошмариха с лампой, их огромные уродливые тени танцевали впереди в неровном свете. Внизу, как всегда, уже поджидал отряд вооруженных стражников, чтобы проводить ее по низким коридорам к Главному Залу, посреди которого стоит одинокий стул.
Двое членов комиссии уже уронили головы на стол. Еще трое опоздали и, пошатываясь, крались вдоль стен, чтобы проникнуть незамеченными. За ними той же неуверенной походкой следовали несколько иностранных гостей.
– Судебное разбирательство продолжается, – сказал председатель, складывая на груди бледные руки. Он хмуро посматривал вправо и влево, пока спящих судей не разбудили соседи. – Нам осталось рассмотреть последнее и, возможно, самое отвратительное из всех преступлений этой женщины. Сейчас она расскажет досточтимым членам комиссии, что делала ночью двадцатого дня Десятого месяца.
Малинда собрала все силы для новой битвы.
– Я пошла в постель спать. Я велела своим горничным не открывать внешние двери в покои никому и ни под каким предлогом, кроме разве что пожара. Я заперлась у себя в комнате, легла под одеяло и заснула.
– Сколько в вашей комнате дверей?
Она не втянет Пса в этот кошмар. Он уехал отсюда много дней назад, и той ночью уже должен был быть на Королевском Мысе. Она отчаянно надеялась, что ему ничего не грозит, что Узурпатор не поймал его в ловушку.
– Официально одна. Еще есть потайная дверь, известная только мне, монарху и старшим в Королевской Гвардии. К тому времени Гвардию распустили, и…
– Потайная дверь в комнату госпожи использовалась для преступных связей?
– Если вам угодно, канцлер. Это началось еще задолго до моего рождения.