Небосвод мечей
Шрифт:
– И кто наследует трон? – спросила она, зная ответ.
– Сама знаешь.
Нет! Амброз вновь пытался вмешаться в ее жизнь, на этот – последний! – раз своей смертью спутать все карты, но она не позволит!
– Шивиаль не признает правящую королеву. Две прежние попытки окончились полным провалом.
– У тебя получится.
– Почему же?
– Во-первых, он оставил тебе мирное и процветающее королевство. Во-вторых, у тебя огромный опыт. Ты упражнялась. Витаны говорят, что стране живется куда лучше, когда я оставляю править тебя, чем когда занимаюсь
– Чепуха какая!
– И в-третьих, – невозмутимо продолжал Радгар, – для Дома Ранульфа пришли тяжкие времена. Больше наследовать некому. Все ждут тебя.
– Как у тебя все ловко получается. – Она, конечно, знала, что у Радгара свои источники информации. Тем более в том, что касается шивиальских дел. – А если я откажусь?
– Никто не знает, что будет тогда. Другие женщины, я полагаю. Возможно, ближайшим наследником мужского пола окажется твой покорный слуга. Думаю, настоящий ответ будет «гражданская война».
Она резко развернулась.
– Нет! Теперь Бельмарк стал моим домом. У меня нет опыта. Зато у меня есть семья, о которой нужно заботиться, не говоря уже о сиротских домах, богадельнях, школах искусства и десятке других важных проектов, которые без меня погибнут!
Радгар усмехнулся. Она не предъявила ни единого убедительного аргумента.
– Ну, конечно, они могут нацепить на меня корону. – Малинда взмахнула рукой. – Но ведь найдутся и другие люди, которые попытаются ее с меня стащить!
Радгар рассмеялся.
– Что тут смешного? – рявкнула она.
– Я тебя слишком хорошо знаю, Малинда! Если они попытаются проделать над тобой такие штучки, ты весь мир перевернешь, но достанешь негодяев!
– Чтоб ты сгорел!
Она всерьез рассердилась. И чтобы сгорел этот треклятый Амброз, которого угораздило умереть в такой неподходящий момент. Еще бы пара лет и… Ха! Ни она, ни Радгар кое-чего, точнее, кое-кого не заметили. Конечно, он наверняка прятался все это время…
Малинда повернулась к занавеске в другом конце зала и громко отчеканила:
– Я отказываюсь навсегда от трона за себя и всех своих наследников!
Глаза юного Зигфрида удивленно расширились, но драпировки зашевелились. И, конечно же, из-за них вышел Этельгар – стройный, худой и саркастически настроенный.
– Прими мои сожаления по поводу утраты, мама.
Радгар нахмурился, однако она-то должна была догадаться, что старший сын не мог остаться в стороне от событий. Легче поймать угря, чем Этельгара! С другой стороны, хотя бы Фюрбьорна не стоит искать где-нибудь в углу: он или дерется, или охотится, или развратничает; политика его не интересует. А вот Этельгара не интересует ничего другое. Еще ребенком он руководил шайкой сорванцов в Каттерстоу. И велел изобразить себя шивиальским джентльменом в надежде, что король Амброз восхитится этим портретом и представит его Парламенту.
– Тебе есть что добавить к нашему разговору? – сурово спросила Малинда.
Старший Радгаринг изогнул губы в таинственной улыбке, которая так хорошо удалась Томасу из Фласкбери.
– Я теперь фейн, так что не подчиняюсь твоему отречению.
– А я еще король, – прорычал отец. – Так что ты подчинишься тому, чему я велю тебе подчиниться.
Эти двое смотрели друг на друга, как молот на наковальню. Малинда не стала ждать, когда возникнет искра.
– Хорошо, Радгар Эйлединг! Каковы твои распоряжения?
– Ты же знаешь, госпожа моя, – мягко сказал он, – я тебе распоряжений не даю. Но мне всегда казалось, что королевская кровь обязывает к королевскому долгу. Неужели ты, будучи в здравом уме, допустишь, чтобы твою родину постигли разорение и хаос, только потому, что не хочешь себя обременять?
Она сердито передернула плечами.
– У меня и тут дел хватает.
Впервые за много дней во всегда уверенном голосе Этельгара послышалось некоторое беспокойство:
– В Бельмарке любой орудующий мечом вояка может попытать счастья стать королем, мама, но в Шивиале действует право первородства. Даже если ты запретишь мне притязать на трон сейчас, мои сыновья и их сыновья постоянно будут угрожать Шивиалю.
Он уже давно придумал этот аргумент.
Радгар тоже все это знал.
– Боюсь, он прав. И пусть духи спасут Шивиаль! Если ты откажешься, любимая, нам придется послать туда Кровозмея.
Однако Кровозмей еще слишком мал. Этельгару сейчас лет столько, сколько было ей самой к моменту свадьбы. Нахальный, неопытный ребенок, точно такой же, какой была когда-то она, и так же уверен, что знает все лучше всех. Чтоб Амброз сгорел! Не мог умереть в другое время!
– А ты не думал сам отречься от престола и поехать со мной?
Радгар рассмеялся.
– С моим-то прошлым? Боюсь, жизнь моя прервется скоропостижно, если я когда-нибудь появлюсь на шивиальской земле. Кроме того, я хочу оставить здесь Фюрбьорна, а он еще не готов. Видишь портрет? Такое ощущение, что мы слепили его специально, чтобы он стал королем Бельмарка.
Лицо его осветилось очень нежной и глупой улыбкой. Последние годы он держал бельских фейнов на очень коротком поводке, однако Фюрбьорн всегда возбуждал в отце приступы ностальгии.
По мнению Малинды, этому гиганту пока что не хватало мозгов, чтобы надолго удержаться в Бельмарке. Сыновья Радгара поделили между собой его таланты, и ей даже хотелось бы произвести на свет еще нескольких, чтобы посмотреть, сколько разных осколков может получиться из одного камня. Но ни один из троих не мог пока с ним равняться. Быть может, потом, когда они подрастут…
– А как насчет Зигфрида?
Радгар рассмеялся.
– Вот этого лопоухого? Он будет делать все, что ему захочется, пока остальные двое будут пахать.
Зигфрид захохотал и бросился на руки отцу, по своей вечной привычке.
Радгар перекрутил мальчишку вверх ногами и осторожно поставил обратно на пол. Затем повернулся к жене и обнял ее.
– Ты ведь знаешь, что я не хочу тебя терять, правда? Если бы я мог, я бы поехал с тобой.
– Так что ты предлагаешь?
– Дадим им два года. Сейчас ты отправишься домой в Шивиаль. Возьми с собой Этельгара и назначь его кронпринцем. Они его полюбят – спаси их духи! Через два года все королевство будет маршировать под барабаны. Фюрбьорн подрастет, чтобы править здесь. А мы с тобой вместе уйдем в отставку и будем жить счастливо до конца наших дней.