Небосвод мечей
Шрифт:
– Туда.
– Благодарю, командир.
Она ушла.
Одлей очень хорош собой, когда сердится!
Еще один результат полуночных занятий дал о себе знать на следующий день, когда Малинда уже собиралась покинуть свои покои. Она случайно услышала слова Дианы:
– О-ох! Какое великолепие!
Малинда огляделась. Юный сэр Абель держал руки за спиной и стремительно заливался краской.
– И вот это ты называешь великолепием?
Одлей бросил суровый взгляд на товарища.
– Так, безделушка, миледи. В Гвардии их разрешают, но если вас лично это оскорбляет, я могу запретить носить украшения во время службы.
– Зависит от того, какие это украшения. Покажите
Лицо Абеля приобрело мученическое выражение, но он открыл ладонь. На ней лежало кольцо с восхитительной бледно-розовой жемчужиной. Интересно, не замешаны ли тут друзья Кортни?
– Чудесно! – сказала Малинда. – Какой необычный цвет!
– Очень подходит к его ушам, – заметила Диана.
– Должно быть, он неплохо поработал, чтобы добыть? – сказал Пес.
– Госпожа была щедрой, – проговорил Винтер.
– Необязательно, – покачал головой Одлей. – Может, и, наоборот, скупой. Все зависит от того, насколько он хорош.
Абель готов был умереть со стыда.
– Командир, пусть носит, у меня возражений нет.
Всю жизнь, сколько принцесса себя помнила, Клинки украшали себя всякими безделушками. Они нередко отпускали скользкие шуточки на этот счет, нисколько не стесняясь ее присутствия, словно она не понимала, что имеется в виду.
– Он не станет показывать его при вас, ваша милость, – сказал Одлей, направляясь к двери.
– Почему?
– Потому что поклялся защищать вас от опасности.
– Пожалуйста, позволь мне убить его, – прорычал Пес.
Малинда вышла в сопровождении своей маленькой армии, весьма довольная ее развитием.
Глава 21
В одиночестве спят только нелюбимые.
Когда тонкий вечерний полумесяц возвестил приход первого дня Четвертого месяца, лорд-протектор Гренвилл Фитцамброз, граф Тенкастерский, въехал в Грендон в окружении отряда конных Йоменов. Его сопровождал кавалерийский батальон из его армии в Пустошах, а подразделение Королевской Гвардии, которое выехало навстречу, было незамедлительно отослано назад. За лордом-протектором скакали члены Совета, в том числе лорд-канцлер Роланд. За пределами города героя встретили лорд-мэр, олдермены и множество прочих больших шишек королевства. Жители столицы кричали до хрипоты, швыряли под ноги лошадей цветы, били в барабаны и дудели в трубы.
Малинде посоветовали возглавить группу встречающих во дворце. Амби держали в комнатах, и он мог смотреть на оркестры только из окна. Принцессу герольды поместили на верхней ступени лестницы, выставив на всеобщее обозрение. Это должно было означать, что она добровольно отказывается от права регентства, как было изложено в Статуте о наследовании. Никто и не предполагал, что она может поступить по-другому.
Распорядители неохотно отвели за ее спиной местечко для двух Клинков. Один из них обязательно Одлей, а остальным Малинда велела тянуть жребий. К сожалению, выиграл Пес. Никакие наряды и прихорашивания не могли придать ему хоть сколько-нибудь элегантный вид. А рядом с потрясающе красивым Одлеем он вообще казался безобразным уродом. Соломенные пряди выглядели грязными и сальными в сравнении с белоснежными кружевами на воротнике и плюмажем; даже перья разметались в отчаянии. Но кто она такая, чтобы критиковать чужую внешность? Ее высочество стояла между Кортни с одной стороны и древним бароном Дэшезом, первым лордом Казны, с другой – и как минимум на целую голову возвышалась над ними обоими.
Когда лорд-протектор поднялся по ступеням, принцесса присела в глубоком реверансе. Звеня шпорами, Гренвилл прошествовал мимо группы придворных, вышедших ему навстречу. Следом торопился Совет.
Малинда поднялась на ноги, чувствуя, что лицо горит от унижения. Придворные подняли гневный шум. Даже Кортни, распрямившись после поклона, выглядел разъяренным, а он ни разу еще не раскрывал своих настоящих чувств.
– Вот и началась политика, – пробормотала Малинда.
– А она никогда и не прекращалась, дорогая. Думаю, этот инцидент следует рассматривать как разрешение покинуть двор.
Малинда пошла навестить Амби, но ей было отказано в посещении, поскольку в это время лорд-протектор сам наносил королю визит. Она вернулась к себе и стала ждать, когда ее призовут.
Прибыв из Айронхолла, принцесса созвала новый двор. Ее по-прежнему сопровождали мышка Руби и корова Доув, но она успела разослать несколько приглашений, и теперь при ней находились две прежние фрейлины, Алис и Лерейн, чья компания ей нравилась. Обе были примерно ее возраста и прекрасно играли на клавикордах. Еще Малинда убедила Мать-настоятельницу определить к ее двору сестру Минутку маленькую, жизнерадостную девушку, к тому же непревзойденную лютнистку. Таким образом, песни и танцы стали возможны без посторонней помощи. Плюс к тому Диана и четверо щеголеватых Клинков – и вечера в ее покоях становились веселыми до истерии. Что происходило после сигнала отбой, она не знала, однако Доув не спускала телячьих глаз с сэра Винтера, а не в обычаях Клинков отвергать девиц.
В ту ночь в ее маленьком дворе царили злоба и раздражение: все прекрасно знали, что такое пренебрежение по-королевски. Госпожа Малинда теперь объявлялась прокаженной, покуда лорд-протектор не подтвердит обратное. Пес снова предложил убить Гренвилла, чем вызвал бурную реакцию со стороны Одлея и дикий визг со стороны Руби. Часы проходили, а никаких вызовов не последовало. Наконец Малинда объявила о наступлении вечера и удалилась на покой. Но во время ночного разговора с Дианой она не выдержала и разрыдалась.
Час или два она дремала, а потом проснулась, словно от резкого толчка. Что задумал Гренвилл? Почему публично отверг ее? Может быть, ее обвиняют в измене и в смерти отца? Или он зол, потому что у него украли четверых Клинков? Или из-за резни на Площади Кленов? В сумраке ночи страхи плодились, как пчелы в улье.
Через некоторое время она встала. Нырнув в тапочки и натянув шерстяной халат, Малинда подошла к окну и стала смотреть на звезды, горящие над темным городом. Ей захотелось походить, но доски в комнате были слишком старыми и скрипели при каждом шаге… и тут она вспомнила о тайном проходе. Искушение оказалось слишком велико. Лампы у нее не было; впрочем, чтобы отодвинуть колонну и потянуть панель, свет не понадобился. Сколько ее предков в нетерпении открывали эту дверь, стремясь на свидание к возлюбленным? Поеживаясь от холода, девушка уставилась в полнейшую темноту.
Вспомнив, что со стороны камина были перила, она нащупала их и кончиком тапочка принялась изучать первую ступеньку. Через четыре ступеньки она уперлась в угол: лестница поворачивала налево. Судя по всему, лестница шла вдоль дымовой трубы. Еще через десять ступенек встретился следующий резкий поворот и снова налево: выходит, она обошла дымовую трубу вокруг и теперь находилась у входа в свою спальню, только этажом ниже. Одно из проклятий Греймера заключалось в том, что потолки составляли более тридцати футов в высоту, и поэтому зимой комнаты было невозможно прогреть. Значит, лестница спускается еще дальше. Пройдено уже достаточно – а что, если она подвернет ногу?