Небожитель
Шрифт:
— Я дала слово рыцаря.
— Вот я и хочу узнать, что это значит. Что стоит твоё слово? Если нас окружат враги, и всё будет выглядеть безнадежным, что ты будешь делать? Сбежишь или будешь защищать мою спину до смерти?
— Я буду сражаться до смерти!
— А если они скажут, что ты их не интересуешь, и они отпустят тебя, если бросишь меня или ударишь мне в спину?
— Я не нарушу слово рыцаря.
— А как же твоя клятва, которая сильнее слова? Ты же должна сохранить свою жизнь, чтобы спасти госпожу Инессу. Ты уже забыла? Ты всё готова была сделать ради неё. Нужно лишь предать какого-то чужака, которому дала слово. Как ты поступишь? Что предашь — слово мне или клятву госпоже?
— Я… я… предам слово, — опустив голову и закрыв руками лицо, призналась Уна.
— Ясно. Твоя прошлая жизнь тебе дороже этой. Ради неё, ты готова предать кого-то сейчас и в будущем. А я ведь уже один раз тебя спас и пообещал помочь исполнить заветную мечту. Нечестно получается. Ты сразу меня предашь, когда тут появится отряд Небожителей, и это будет угрожать твоей жизни.
— Мне жаль… но вы правы. Простите, я дала слово рыцаря, которое не готова сдержать из-за клятвы.
Уна была честной, прямой, но не очень умной женщиной. Рабская клятва делала её несвободной, трусливой тварью, трясущейся за свою жизнь и лишающей принципов. Травма долга из прошлого довлела над всеми её выборами и поступками в настоящем. Честно говоря, я не знал, как это преодолеть и надо ли.
— Сразу скажу, рядом со мной опасно. Скорее всего, ты попала под гнёт потому, что кто-то решил, что мы с тобой заодно. Я же для жрецов Храма враг, отступник, хотя я им ничего плохого не сделал. Это они ограбили и кинули меня сюда. Думаю, тот маг-грабитель, Макс, не соврал. Для Небожителей мы все конкуренты, а значит потенциальные враги, поэтому они следят за всеми, не помогают, а только мешают развиваться. Дают путь наверх только тем, кто прогнётся, и будет служить им, как раб. Если сейчас уйдешь и скажешь в храме, что мы лишь случайно один раз пересеклись, от тебя отстанут, наверное.
— Господин Александр, вы хотите прогнать меня?
— Я хочу верного союзника, но ты слишком боишься не исполнить свою клятву. Взгляни на себя, уже солгала мне, а при первой же угрозе жизни готова предать меня. Ты не можешь держать слово и быть настоящим рыцарем. Я буду полным глупцом, если поверю обещаниям такого человека.
— Я поняла, — сказала Уна, поднялась с места, поклонилась и начала медленно вылезать из повозки.
— Да уж. Думал, хоть ты проявишь хоть какую-то благодарность за помощь. Женщины, что с вами не так?
— Но вы же сами сказали…
— Ты даже спасибо мне не сказала. Не предложила минимальную помощь, не дала никакой полезной информации об этом мире, подземельях. Ты вообще не знаешь, что такое благодарность? — почувствовал себя уязвленным, недовольно высказался я.
— Я знаю, что такое благодарность! — возразила женщина, — просто вы так могущественны, взмахом руки способны поразить святых и даже Небожителей, а я всего лишь обычный воин. Как я могу быть вам полезна? У меня нет никаких ценных артефактов или знаний. Скажите, что я могу для вас сделать, и я постараюсь это выполнить.
— Ты знаешь, что мне нужно, — желая заставить женщину хоть раз напрячь свои извилины, сказал я.
В глазах Уны нарисовались зачатки мыслительной деятельности и тут она выдала:
— Вы хотите, чтобы я убила жрецов и других служителей Небожителей в Тристраме?
— Что? Зачем мне это? Я не маньяк, мне не нравится, когда убивают и мучают людей.
Женщина недвусмысленно покосилась на футляр с Немезидой.
— Тогда, может, вы хотите, чтобы я… — тут Уна замялась, покраснела и опустила глаза.
Качая головой, словно не соглашается сама с собой, с трудом выдавила:
— Вы хотите, чтобы я разделила с вами ложе? Исполнила ваши мужские желания, как женщина?
— Это все твои идеи? — глубоко вздохнув, разочарованно спросил я у покрасневшей как помидор женщины.
Решил немного разбавить напряженную атмосферу и пошутил:
— Зачем мне ты? У меня для этого Немезида есть. Вон дверку снизу открыл и…
Оказалось, что эта стерва нас очень внимательно слушала. Она тут же замычала и забилась в своём ящике, а еще сильнее побагровевшая Уна кинулась защищать пленницу.
— Господин Александр, вы не должны поступать таким образом! Это ужасно! Ужасно и бесчеловечно!
— Да шучу я. Ничего такого я не собираюсь с ней делать. Хотя, если будет кусаться и проклинать, вместо того, чтобы отвечать на мои вопросы, у меня не останется другого выхода, как обратиться к крайним мерам. Она не желает разговаривать и подчиняться.
Ящик тут же затих и перестал дергаться. Это было доказательством, что Немезиду всё же можно заставить подчинятся, если доходчиво объяснить ей, что находиться без рук и ног в футляре, еще не самое худшее, что с ней может случиться.
После неудачной шутки Уна смотрела на меня, как на чудовище. Мне пришлось отвести её в сторону от повозки с подслушивающей разговор Немезидой, и трижды заверить, что я так сказал лишь для того, чтобы припугнуть пленницу. А после, самому подробно разжевывать, как она могла бы меня отблагодарить за спасение, раз верной спутницей она стать не сможет.
— Я хочу искренней, дружеской помощи. Честной, полной информации, что это за место, что и как тут устроено. Где, какие подземелья. Что где и как я могу тут получить и где отсюда выход наверх.
— А-а-а-а, — слегка успокоившись, протянула собеседница.
— Но вы же уже были на верхних этажах, достигли могущества и божественной мудрости. Разве вам не ведомы все тайны Башни?
— Что? Что ты там себе напридумывала? Говорю же. Я вообще ничего об этом месте не знаю. Та сучка, как её? Шанси вроде, дала мне деревянный меч и послала к цветкам с жуками. Они меня несколько часов гоняли по округе, а потом так избили, что я еле выжил и чудом унес ноги. Меня никто не встретил, не просветил, не накормил, не отвел в место, где бы я мог смыть с себя грязь, спокойно отдохнуть, получить разъяснения и помощь. И это после того, как меня против моей воли отправили сюда.