Небожитель
Шрифт:
— Ты угрожала, что придет какой-то Мифаил. Это кто?
— Это наш лидер. Глава «светлого» лагеря. Архонт, как и я.
— Кто такие архоты?
— Правители. Мы правим всеми нижними мирами, кроме девятого, пятого и третьего этажа. Пятый отделился двести лет назад. Третий просто изолирован. Нет доступа к нему.
— А как же Портал Видящих?
— Туда попасть можно, но нет смысла, потому, что оттуда не выбраться.
— Почему?
— Выпусти меня, мне больно, больно, больно.
— Да что такое? — разозлися я и полез вскрывать ящик.
Надо было отцепить специальные металлические крючки вдоль всей верхней крышки. Открыл, смотрю, а Немезида в ящике вся изогнутая, перекошенная. Руки пошли в рост, а из-за преграды стали давить внутрь тела, выгибаться, выламываться, заворачиваться и дырявить костями её же тело. То же и с ногами. В итоге, кривые, сильно деформированные и уродливые отростки, частично вдавившиеся в тело, не смотря на все мои старания у женщины всё равно отросли. И чем сильнее они росли, тем больше мучений приносили хозяйке. Пока были маленькими, она еще как-то держалась, а как выросли, стали приносить невыносимые страдания.
Получив послабление, и место для распрямления отросших конечностей, Немезида, в жутко уродливом виде высунулась из футляра. Увидев, во что превратилась, она опять затряслась и зарыдала в истерике.
— Убейте меня, я не хочу больше жить.
— Нет уж. Ты слышала, я дам тебе умереть, когда узнаю всё, что меня интересует, и только если тебя простят те, над кем ты издевалась.
— Я прощаю её, — вдруг заявила Уна, с ужасом глядя на уродливое, деформированное тело своей мучительницы.
— Спасибо, спасибо, прости меня прости за всё Уна, я очень виновата перед тобой, — вдруг решила раскаяться еще вчера безжалостно пытавшая людей садистка.
Распрямившись, она не помещалась назад в коробку. Я попросил Уну немного прогуляться в роще и заново достал парализующий кинжал.
Часть 35 Справедливость Видящих
Очередной раз укоротив пленницу, я упаковал, что осталось в ящик и предложил Уне возвратиться в город. Наши враги могли появиться в Песочнице в любой момент, но отыскать нас в большом городе будет не так легко. Я надеялся, что нам удастся вовремя среагировать и уйти от преследования, так как выставил на первую часть ночи Лироя в качестве наблюдателя, а вторую часть до утра слежку будут вести Тим и Шанси, дублируя друг друга, на случай, если один заснет, второй сообщит о вторжении врага. Дежурили они у постамента Небожителей, что напротив храма, где до этого по свидетельствам очевидцев появилась Немезида.
Издевательства над пленницей, вначале подпитывавшиеся чувством собственной правоты и необходимости предпринимаемых мер, постепенно стали приносить мне всё больший душевный дискомфорт. Гнев остыл, твердость и непреклонность в отношении врага начала ослабевать. Я всё больше проникался к ней сочувствием. Когда она стонала от боли, я невольно пропускал эти ощущения через себя и к утру следующего дня совсем измучился.
Удилища против самоубийства разрывали рот, и я принял трудное решение их убрать. Фактически, врагу лазейку для бегства. Единственной защитой от её неожиданной атаки мести становилось лишь то, что она не знала, где находилась. Находясь в футляре она не могла определить, в какую гостиницу мы заселились. Отрастающие в замкнутом пространстве конечности калечили их обладательницу, поэтому я также сделал послабление и держал пленницу вне футляра в номере и даже полностью снял намордник, удерживавший кляп, предварительно закутав Немезиду в ткань и связав таким образом, чтобы она не могла уползти или даже перевернуться со спины на живот.
Опасаясь, что мои поблажки будут использованы против меня, я сам плохо спал и постоянно просыпался, проверяя, на месте ли пленница и прислушиваясь, как она дышит и что делает. Это постоянное внимание к человеку невольно формировало с ним эмоциональную связь. Среди ночи мне пришлось поменять Немезиде «пеленку». Она была беспомощна в поставленных условиях и описалась, но не обратилась ко мне с просьбой сводить её на горшок. Несмотря на унизительную ситуацию, полное бесправие, и признание своего подчиненного положения, она сохраняла некоторые крохи гордости, не желая выглядеть полным ничтожеством.
Когда я закончил с обтиранием и повторным пеленанием, женщина, вдруг робко обратилась ко мне, с мольбой, заглядывая в глаза:
— Я солгала. Я не хочу умирать. Это моя последняя жизнь. Если умру, то исчезну навсегда. Прошу, пощадите меня.
Её голос дрожал, а воспаленные и опухшие от беспрерывно текущих немых слез глаза выражали ужас, доведенного до отчаяния человека.
— Это не мне решать. Завтра утром твою судьбу решат твои жертвы. У них и будешь просить прощения, и умолять сохранить твою жизнь. Если они тебя не простят, на меня не обижайся.
Женщина замолчала и больше не проронила ни слова до утра. Пару раз проснувшись, я слышал, как она тихонько плачет и шмыгает носом. Уже перед рассветом мне удалось поспать несколько часов без перерыва. Встал я совсем невыспавшимся, разбитым и с очень дурным настроением. Надо было кончать эту историю с Немезидой. Я чувствовал, что пытаюсь свалить суд над ней на других, так как сам уже не могу просто взять и убить. Даже готов был отпустить на все четыре стороны, если бы появился шанс как-то лишить её сил, лишь бы не видеть мучений, стонов и слез. Чувство гнева окончательно выгорело, заменившись жалостью, которая всё сильнее внушала мне чувство вины.
Едва проснувшись, я отказался от завтрака, и решил сразу поехать к Западной магической школе. Не стал в этот раз перестраховываться и заморачиваться очередным подрезанием и упаковыванием в коробку, просто замотал пленницу с головой в частично окровавленную ткань, в которой носил её к плотнику вчера. Узнав, для чего я еду к магам, Уна захотела поехать со мной. Лирой отправился дежурить у храма вместо ушедших отдыхать бывших товарищей. Больше суток прошло спокойно, и я начинал думать, что вопрос появления защитников Немезиды теряет актуальность.
Дежуривший у ворот магической школы мужчина сказал, что чужаков на территорию школы не пустит. Начал допытываться, откуда мы и кто. Я назвал имя Адель и Виконты, и он тут же замахал рукой, заявив, что этих девиц уже давно изгнали из школы, их тут нет, и не стоит беспокоить главу и мастеров расспросами. Я попытался выяснить, куда они ушли, но мужчина не пожелал меня слушать и закрыл смотровое окошко, показывая тем самым, что всё, разговор окончен.
Что-то мне подсказывало, что это странное поведение вызвано вчерашним рейдом храмовников. Магессы могли всё ещё прятаться на территории школы, опасаясь расправы Храма, но глава очень рисковал, укрывая их здесь. Я попытался договориться о встрече со старшим наставником Джоем Синим, но и здесь охранник ворот сказал, что он на выезде.