Nec Pluribus Impar
Шрифт:
Арэй – территория мужчин. Храм, где они господствуют. Необходимость в женщинах здесь имеет лишь два направления: в качестве продолжательниц рода и как набор персонала по обслуживанию, так как большинство мужчин заняты на полигоне. Есть, конечно, и те, кто выбрал спокойную тихую жизнь, но их мало. Таких в Арэе нещадно гнобят. А женщин и вовсе не воспринимают как личность. По закону, конечно, у всех одинаковые права, но по факту…
Только став старше, Робин понял, чего хотел отец. Он изо всех сил старался вырастить из дочери не робота-солдата, как ей казалось раньше, а ту, что сможет бороться за себя в мире, где доминируют мужчины. Эта реальность вокруг нее
Осознание того, сколько же сил и трудов вложили в нее твердо укрепило в Робин уважение и благодарность. Она не хотела быть как мама. Да, она замечательная: добрая, хозяйственная, послушная, но всего лишь женщина, работающая в пекарне за гроши.
Чудо, что такой человек как отец, военнообязанный, стоящий на хорошем счету, смог выделить ее из толпы и обеспечить нормальное существование. Благополучные браки в Арэе можно сосчитать по пальцам. Причем не только в родном городке Робин, но и в соседних областях. Мужчины по натуре грубые неотесанные дубины, а если они еще и чувствуют моральное превосходство… В Арэе не так много порядочных людей, так что любой брак – игра в лотерею.
Но теперь Робин была во всеоружии и с нетерпением ждала, когда истекут две недели до ее совершеннолетия, чтобы пойти добровольцем на службу. Военная карьера позволит добиться того, чего она точно никогда бы не смогла достичь, носясь мимо столиков с подносом. И в армию ее приняли.
Робин Блэк вступила в строй. Разумеется, как и упоминалось выше, женщину-солдата приняли с насмешкой, но очень скоро знаниями, умением и выработанной стойкостью Блэк стерла границы, закрепив за собой прочное место. Она с блеском прошла все испытания не только физической нагрузки, но и человеческого фактора.
К ней долго приглядывались. Сначала открыто выражали неодобрение. Пытались подколоть или ужалить не только словами, но и действиями. Не обошлось, к сожалению, и без малоприятных казусов и попыток саботажа, но Робин никому не давала спуску и стойко все перенесла.
Помня ее отца и его впечатляющие заслуги, высшие чины, несмотря на то, что Робин была девушкой, тоже не давали поблажек. Можно даже сказать, были к ней куда требовательней, чем к мужчинам. Видимо, из личных соображений. И эту проверку Робин тоже перенесла с гордо поднятой головой. Результат себя окупил – уважение среди старших по званию она завоевала.
Следом наступил черед принятия ее в “стаю”. Робин была по натуре неконфликтным человеком, но, возможно, чересчур эмоциональным. И за себя постоять умела. Помимо кроссов и отжиманий, отец обучал дочь и совершенству рукопашного боя. Пару раз пришлось применить знания на практике.
Мужчины они и есть мужчины, где бы те ни были: на гражданке или в армии. Видя красивую девушку их мыслительные процессы медленно, но неуклонно протекали в единственно возможную сторону. И в казарме, где проживала рота Робин, это стало не исключением.
Сломанный нос, пальцы и выбитая коленная чашечка остудили пыл романтиков, но когда пришлось давать ответ перед командиром, Робин к удивлению всех, ни словом не обмолвилась о неприятном инциденте. Как и не сдала нерадивых ловеласов. Это стало финальной точкой ее тестирования. Девушку окончательно приняли в ряды. Она стала, как говорится, “своим пацаном”.
Гордился дочерью и отец. Особенно когда Робин, не растягивая резину и не откладывая мечты в дальний ящик, через несколько месяцев подала заявку на получение погон капрала. Необходимый сопутствующий тест, включающий теорию и практическое применение знаний, был пройден без труда. Блэк набрала едва ли не высший балл.
Но звание капрала Робин не устраивало. Она хотела большего. Так что еще через несколько месяцев подала прошение на повышение, теперь уже на младшего сержанта. В неполные двадцать лет Блэк была гордой обладательницей знаков отличия старшего сержанта и командиром отделения, отданного ей под подчинение. Погоны лейтенанта, мелькавшие не за горами, порой снились ей в приятных снах.
Собственная уверенность, вкус силы и, возможно, слегка надменное отношение к тем, кто остался позади, а также собственная врожденная некоммуникабельность, постепенно превращала Робин в циничного и расчетливого солдата. От женственности и так с самого детства не осталось и следа, а тут ее натура уже полностью подстроилась под мужское начало. Начиная с внешнего вида и заканчивая горячим темпераментом.
Природа одарила Робин хорошей фигурой, густыми темно-рыжими волосами и россыпью веснушек. И это не считая зеленых глаз и внимательно вынюхивающего носика, заточенного под охоту. Отец частенько любил сравнивать дочь с лисицей.
Фигура, разумеется, осталась при девушке, с такими тренировками ей ничего не оставалось делать. Грудь, за которую любая другая девушка просто удавилась бы, страшно мешала самой Робин, так что приходилось заматывать ее бинтами.
Все, то женское, что было ей подарено, пряталось за военной формой, а завивающиеся волосы навсегда убраны в высокий хвост. Пальцы на руках и ногах оккупировали мозоли. Ногти не помнили маникюр со школьных времен, но все это не мешало оставаться Робин привлекательной в глазах окружающих. Даже форма приковывала внимание еще больше, чем если бы она ходила в платьях.
В редкие увольнительные эффектность образа грубоватой девушки в берцах и с тесаком на поясе только усиливалась. Очередь из ухажеров выстраивалась в шеренгу, когда свободными вечерами Робин с сослуживцами отправлялась на ночную прогулку. Но чего было не отнять: она трезво оценивала крутящиеся вокруг флюиды, глупых надежд не лелеяла, и терять голову от мужского внимания не собиралась. Сказывалось отцовское воспитание.
Цену поклонникам Робин могла назвать спустя несколько минут общения. Половина была насквозь прогнившей. Другая, кончено, более-менее сносная, но тоже, что называется, ничего особенного. Однако это не мешало ей использовать того или иного беднягу в личных целях. Девушка она была яркая, да и по возрасту имела право развлекаться в угоду желаниям. Что, собственно, и делала. О семье Робин не думала и в ближайшие годы даже не собиралась ее заводить. По крайней мере, не раньше, чем дослужится до майора.
Сослуживцев тоже не обошла стороной стрела амура. Многие, особенно из ряда здешних лейтенантов и даже один симпатичный капитан, давно уже переросли из приятельства в куда большие чувства к товарищу, но у Робин было главное правило – никаких интрижек на службе. Хотя несколько мужчин являлись самыми достойными кандидатами из всех, кого она знала, но нет. Мешать карьеру и отношения она не будет. Не хватало еще на ее голову сплетен и слухов.
В общем-то, можно сказать, что, мол, вот она успешная жизнь. Особенно для той, кому не повезло родиться в этой подлокации. Но Робин справилась. Свою нишу для будущего она выгрызла пускай и с трудом, но заслуженно и собственными силами.