Нечаев: Созидатель разрушения
Шрифт:
Содержание нечаевской записки убеждает нас, что длительное одиночное заключение не изменило характер бывшего вождя «Народной расправы» — солгал про «большие суммы денег», дал обидную оценку Нефедову, преувеличил возможности Орлова, присвоил себе псевдоним — Трепов (фамилия известного генерала, градоначальника Петербурга), возложил на себя роль мэтра-консультанта.
«Дьякон всех умнее, молодец, — писал Нечаев, — всех преданнее и скромнее (секрет хранит свято); Пила — парень ловкий, но задорный и больше других любит выпить. При том Пила был часто на замечании, его заподозрили и удалили из равелина ранее других в роту за частые отлучки по ночам.
Молоток и Пила порядочные сапожники; следовательно, если вы намерены нанять для них квартиру, то они могут для вида заниматься починками сапогов для рабочих где-нибудь на краю Питера, близ заводов и фабрик. В их квартире могут проживать под видом рабочих и другие лица, к ним же могут ходить и
Дьякона можно сделать целовальником в небольшом кабачке, который слыл бы притоном революционеров в рабочем квартале на окраине Питера. Дьякон был бы очень способен на такую роль, но необходимо, чтобы ими руководил человек с сильным характером, который мог бы при случае за несправность сильно распечь вообще умел бы держать в страхе. <…> Главное, не оставляйте их без дела, в праздности: они непременно запьют. Обременяйте их поручениями, поддерживайте в них сознание, что они приносят пользу великому делу. Платите исправно скромное жалованье, никак не более двадцати рублей и делайте подарки за ловкость, но требуйте исправность и удачность». [826]
826
27 Алексеевский равелин. Т. 2. С. 212–213.
Этот текст приведен в изложении полицейских чиновников после расшифровки, выполненной в 1882 году во время дознания о беспорядках в Алексеевском равелине. Нечаев бесспорно равелина в своей записке не упоминал, это сделали следователи, когда уже все открылось. Использование кличек и придуманная автором форма изложения не позволили полицейским понять, что в записке шла речь о равелинной команде.
10 марта 1881 года политическому сыску удалось задержать Перовскую, и у нее также оказалась записка Нечаева. Она была столь просто составлена, что на расшифровку потребовалось всего два дня — и автор, и адресаты утратили чувство опасности. Узнав фамилии стражников и адреса, «посещаемые жандармами равелина», [827] полиция ничего не предприняла для выяснения происхождения таинственных записок. В это время директором Департамента полиции был сам В. К. Плеве, именно он, руководя расследованием цареубийства, не придал находкам никакого значения и не заметил, что обе странные записки писаны одной, знакомой ему рукой.
827
28 См.: Фигнер В. Н. Указ. соч. С. 256.
После взрыва бомбы Гриневицкого политическая полиция ревностно выискивала соучастников убийства Александра II. Исаева арестовали 1 апреля, и сразу же прервалась переписка равелина с волей. Нечаевские почтальоны забегали по городу, разыскивая Дубровина, но он был арестован еще 25 марта по доносу Н. И. Рысакова. Дубровина освободили 27 мая. [828] В начале июня связным узника удалось вручить ему письмо, и он свел их с членом Исполнительного комитета «Народной воли» С. С. Златопольским, регулярные сношения с равелином возобновились. Видимо, тогда народоволец М. Ф. Грачевский совместно с Златопольским решил вновь предпринять попытку освобождения узников Секретного дома. Кроме беглого упоминания в неопубликованных мемуарах известного народника В. А. Данилова, никаких сведений не сохранилось. «Такой сильный человек, как Нечаев, — писал Данилов, — был вреден для жизни в 80-х годах, поэтому я лично отказал в помощи Грачевскому по освобождению Нечаева, когда он, Грачевский, за этой помощью обратился ко мне в июле 1881 года. Борьба за интерес трудового строя должна быть на почве правды и личного самоотвержения, а не на почве якобинских принципов, «цель оправдывает средства» и «чем хуже, тем лучше» — на почве профессиональной лжи…» [829]
828
29 См.: Деятели революционного движения в России: Биобиблиографический словарь. Т. 3. М., 1934. Ст. 1260.
829
30 ОР РГБ, ф. 369, картон 383, д. 8, л. 74 об.
Данилов был честным русским интеллигентом, стремившимся к облегчению жизни своего народа, а не к политиканству и компромиссам с собственной совестью. Участие в освобождении Нечаева было для него равносильно солидарности с деятельностью «Народной расправы», с признанием нечаевщины. В отличие от членов Исполнительного комитета «Народной воли» он не мог простить Нечаеву его вредоносных деяний и не желал тратить силы на освобождение уголовного преступника. Наверное,
Более других узников равелина в уныние впал Мирский. Он был «революционером по склонности к романтическим эффектам», [830] революционером подъема, а не заката освободительного движения, он любил гарцевать на красивой породистой лошади, любил роскошь, любил вызывать восхищение и восторг. Эти черты его характера безмерно отягощали пребывание в абсолютном одиночестве равелинного заключения, делали жизнь невыносимой. Но что-то в нем все же сопротивлялось подлости — выдержать ему удалось около двух лет.
830
31 См.: Алексеевский равелин. Т. 2. С. 198.
Приведу хронологию событий, происходивших в Алексеевском равелине и вне его стен, но прямо касавшихся судеб Мирского и Нечаева.
28 ноября 1879 года — Мирский из Трубецкого бастиона переведен в Алексеевский равелин.
10 ноября 1880 года — в Алексеевском равелине появился член Исполнительного комитета партии «Народная воля» С. Г. Ширяев. Вскоре с его помощью Нечаеву удалось наладить связь с волей.
27 февраля 1881 года — у А. И. Желябова при аресте найдено зашифрованное письмо Нечаева из равелина. Началось выяснение, но прямых подозрений на стражу не пало.
1 марта 1881 года — убийство Александра II, предательство Н. И. Рысакова, начало массовых арестов народовольцев.
10 марта 1881 года — при аресте С. Л. Перовской обнаружено письмо Нечаева с подлинными фамилиями «развращенных» им солдат из стражи Секретного дома. Никаких последствий эта находка не имела.
20 марта 1881 года — умер барон Е. И. Майдель, наиболее человечный из комендантов Петропавловской крепости.
25 мая 1881 года — назначен новый комендант крепости И. С. Ганецкий. Он сразу же приступил к ужесточению режима содержания заключенных в Секретном доме.
4 июля 1881 года — в Казанскую тюремную больницу для умалишенных отправлен М. С. Бейдеман.
18 августа 1881 года — умер С. Г. Ширяев. В Секретном доме остались два узника — Нечаев и Мирский.
16 ноября 1881 года — в исходящих от Ганецкого распоряжениях начало ощущаться беспокойство о состоянии стражи внутри Алексеевского равелина. В этот день он получил донос от Мирского.
Мирского нельзя назвать негодяем типа С. П. Дегаева, готового с легкостью предать кого угодно и за что угодно. Он никого не предал в первый свой арест, во время следствия о покушении на Дрентельна Мирский выдал Семенских, прятавших его в своей петербургской квартире и валдайском имении, выдан Верещагина, ездившего в это имение предупредить беглеца об опасности, но никого из активных землевольцев он не назвал, предательство давалось ему нелегко. Но вот Мирский оказался в Секретном доме Алексеевского равелина. Первый год прошел в надеждах, обсуждениях планов, в интенсивной переписке с Нечаевым, вероятно, волевой опытный сосед чем-то его обнадежил. Но появился Ширяев, и Мирский отодвинулся на задний план. Умер Майдель, новый комендант не оставлял надежд на смягчение режима, наоборот, усилились строгости в отношении стражи, что сразу же почувствовали узники. [831] Смерть Ширяева ввергла Нечаева и Мирского в уныние, неутешительные вести доносились из-за стен равелина — партия «Народная воля» потеряла около двух третьих своего состава, и Мирский понял, что от нечаевских планов все более веет фантастикой, мечтания лопнули. Надеяться оставалось не на что, и он предал.
831
32 См.: Вестник «Народной воли». 1883. № 1. С. 147.
Может возникнуть предположение — Мирский достаточно подробно знал о Нечаеве и искренне полагал, что выпускать его из крепости ни в коем случае не следует, так как, находясь на свободе, он нанесет революционному движению еще больший вред, чем в 1869 году. Следовательно, донос Мирского — как бы не предательство. Однако Мирскому было 10–12 лет, когда произошла нечаевская история. Вскоре о Нечаеве забыли, вряд ли Мирский о нем что-либо слышал в своем Рубановом-Мосту. Но даже если слышал, то очень немного. Маловероятно, что он донес, руководствуясь подобным мотивом: во-первых, для этого незачем было ждать два года, во-вторых, он все же предпринимал попытку связать Нечаева с волей и, в-третьих, донос поступил начальству именно тогда, когда планы освобождения Нечаева перестали походить на реальные.