Нечаянная невеста
Шрифт:
– Вот ваше рабочее место, – Марек быстро выдвинул стул. – Вот заказ и образцы.
Молодой мистер Четвтертинский снял с этажерки коробку с буквой «Б», а из нее извлек папку со списком гостей и адресов. В коробке у стола нашлись продолговатые карточки снежно-белой бумаги. Весьма плотной и качественной. Амели не часто доводилось писать на такой, но девушка не стала спешить. Она уже заметила в корзине под столом обрывки точно таких же карточек.
– Сначала мне нужно зажечь лампу, проверить перья и чернила, рассмотреть образцы, вымыть руки, и только после этого
– Прошу! Здесь в коридоре есть небольшая умывальня для служащих, – довольная улыбка работодателя показала Амелии, что это был своеобразный экзамен.
Тщательно отмывая ладони простым серым мылом, девушка признала ход изящным. Диплом можно и подделать, а вот привычка всех обученных специалистов мыть руки, чтобы не оставлять пятен вбита учителями буквально в кровь!
Закончив с водными процедурами, Амели тщательно просушила пальцы, подвернула манжеты платья, проверила, как лежат волосы и взялась за чернильный прибор. Чернила были неплохие, и даже нескольких цветов. Перья… несколько отличались от тех, к которым привыкла сама Амели, и к тому же были грязноватыми. Возиться с чисткой девушка не стала – помнила, что времени мало. Поэтому она просто вынула из своего саквояжа пенал с самым ходовым набором и разложила его на кусочке фланели.
– Нужна кожаная подложка для карточек и место для просушки. Конверты будем подписывать сразу?
– Так будет проще, – решил Марек, – и быстрее. А подложка лежит вот здесь – он выдвинул незаметный ящик, расположенный под столешницей и Амели обрадовалась.
Здесь видимо неведомый каллиграф и хранил свои сокровища, а то, что стояло на столе предназначалось для любителей схватить чужое. Кроме кожаной подложки, в тайном ящике нашлись запасы отличной промокательной бумаги, запасные ручки из пера орла, из кости, из рога, из черного дерева! Амели восторженно погладила чужие сокровища, но взяла только подложку и промокашку.
– Диктуйте, господин Марек, – сказала девушка, оперев на подставку для чернил карточки-образцы.
– Ее Светлость графиня дю Боттэ приглашает виконта Флайверстоуна на поминальный ужин, посвященный памяти героев, погибших в битвах с гангутами. Траурные ленты обязательны.
Амелия закусила губу и тщательно вывела первую букву…
Тщательно подписав приглашение, девушка промокнула карточку промокашкой, и взялась за конверт. Адрес виконта, адрес графини, промокнуть свежей стороной промокашки и… ах, какая неприятность! Белоснежный впитывающий листочек улетел на пол! Ойкнув, Амелия подняла испорченную промокашку и положила рядом – вытирать излишки чернил с пера. Работа двинулась дальше.
Имена, фамилии, титулы, изящные виньетки и закорючки. Когда живот подвело от голода, мистер Марек положил список на стол, сделал пометку карандашом и жалобно проговорил:
– Мисс Фонтен, я больше не могу, в горле пересохло! Приглашаю вас выпить чаю с печеньем!
– С удовольствием, мистер Четвертинский! – устало отозвалась Амелия, – мы выйдем из конторы?
Вопрос был не праздным – надевать ли шляпку и пальто? Отмывать ли пальцы от чернильных пятен?
– О, нет, у нас есть очень уютная буфетная, и пока вы приведете себя в порядок, я распоряжусь приготовить чай!
Амелия от души поблагодарила молодого человека. Ей действительно нужно было посетить умывальную комнату для сотрудников, но сделать это в присутствии молодого мужчины ей казалось верхом неприличия.
Поправив прическу, и частично отмыв чернила, Амелия вышла в холл, и была встречена недовольно бурчащим мистером Четвертинским-старшим.
– Ходят, чаи гоняют, а работать кто будет?
Этот тон Амелии был хорошо знаком. Именно так бурчала себе под нос миссис Пимберли, когда молодая супруга священника хотела прогнать Амелию с кухни, чтобы не делить с ней и детьми кусок пирога или сухое печенье.
– Если я упаду в голодный обморок, мистер Четвертинский, – вам придется лично подписывать приглашения! – довольно дерзко ответила Амелия.
К удивлению девушки, дядюшка Марека только хмыкнул и буркнул:
– Нет, пожалуй, жениться не стоит, слишком самостоятельная!
Амели не обратила внимание на эти слова. Ее заинтересовал звон чашек. В маленькой комнатке с окном, выходящим во внутренний двор, пожилая женщина в длинном фартуке накрывала небольшой столик. Чайник, чашки, тарелка простых бутербродов с хлебом и сыром, печенье с коринкой, и желтый масляный кекс! Девушка сглотнула и потупилась, чувствуя, как неприлично сейчас выглядит.
– Мисс Фонтен! – Марек Четвертинский появился с другой стороны холла, кажется, он тоже причесался и сменил шейный платок. – Пойдемте, прошу вас! Пора подкрепить силы! Мы неплохо поработали, самое время для чая!
Они присели к столу и съели все до крошки! И выпили весь чай! Поначалу Амели страшно стеснялась своего аппетита, но Марек серьезно сказал ей, что не может позволить столь нужному работнику упасть без сил, и предложил брать одинаковое количество бутербродов и печенья, чтобы никто не считал себя обжорой.
– А если что-то останется, – молодой человек понизил голос, словно раскрывал страаашную тайну, – скормим Пончику! Это наш кот. Он страшно не любит, когда что-то остается на тарелках, и сразу безжалостно уничтожает любые остатки!
Так, где шуткой, а где серьезностью молодой Четвертинский убедил Амелию плотно поесть, потом размять ноги прогулкой в холле, и только потом вернуться к письменному столу.
– А вы неплохо знаете нужды каллиграфов, – заметила Амелия, устраиваясь на стуле, – неужели никогда не желали учиться сами?
Марек грустно улыбнулся, выудил из тумбы стола кожаную подушку, чтобы подложить под спину девушки и объяснил:
– Меня всегда завораживало это искусство, и я хотел учится. Дядюшка даже дал добро и привел меня к своему старому знакомцу, чтобы тот позанимался со мной во время каникул. Но оказалось, что это искусство – оно сродни музыке, или умению писать стихи. Для него нужен талант, некоторые физические данные и склонности, а не просто желание. Каллиграфом я не стал, но научился ценить мастеров.