Нечаянный тамплиер
Шрифт:
— А как же я поеду, брат Рене, если войско Халеда на подходе? А выход из этой долины только один, — спросил Григорий у командира.
— Это так, — кивнул Дюрфор. И сразу добавил:
— Но, тебе нужно успеть лишь немного проскочить по дороге и обогнуть отрог, а потом сразу возьмешь вправо от водопоя. В этом месте придется перейти ручей. На противоположном берегу начинается тропа, которая идет через лес вдоль подножия горы. По ней и поедешь. Если поспешишь, то успеешь не встретиться с людьми Халеда. Сквозь кедровый лес они тебя не увидят. К тому же, граф считает, что Халед будет у входа в долину только к полудню. Так что иди собираться. Я пока напишу письма в монастырь и нашему командору. А Годфруа накормит
Григорий кивнул и сказал:
— Брат Рене, а можно попросить нарисовать заодно и карту пути отсюда в сторону Кармеля? А то боюсь заплутать.
Рене проговорил удивленно:
— Даже не знал, Грегор, что ты и в картах, оказывается, разбираешься. Ладно, пару штрихов черкну на обороте письма к приору.
Рене отправился к своей палатке, а Григорий поспешил собираться в путь. Он остановил одного из сержантов, уже знакомого болтливого Жирома, и приказал ему седлать коня. Сам же, взяв свою железную шляпу, подошел к кузнецу, чтобы попросить у него новый подшлемник, взамен испачканного кровью в бою у водопоя. Дюбуа, видимо памятуя, что Грегор вчера подарил ему трофейную кольчугу, встретил его очень любезно, сразу вытащив из мешка серую войлочную шапочку с завязками, набитую паклей. И учтиво сказал:
— Если хотите примерить шлем, мессир, то могу дать зеркало.
И, когда Григорий кивнул, Дюбуа показал ему отполированную округлую железку, размером меньше ладони. Такие уж имелись зеркала в этом времени. Впрочем, отражение хоть и выглядело тускло и нечетко, но поправить железную шляпу на голове все-таки позволило.
Поблагодарив кузнеца, Гриша направился в глубину замкового двора к своему коню. Антоний встретил его уже оседланным. Стараниями сержантов, конь выглядел отдохнувшим. Он оказался накормленным и напоенным, вычищенным и с расчесанной гривой. Так что Антоша подготовился к дороге даже лучше хозяина, который пока совсем не знал пути, надеясь только на карту, которую обещал набросать командир.
Пока Грегор Рокбюрн, он же Григорий Родимцев, собирался в дорогу, другие рыцари тоже готовили коней. По-видимому, Рене Дюрфор все-таки решился устроить внизу засаду. Капеллан в это время что-то по-немецки говорил Адельгейде, которая высунулась из своего маленького шатра, у которого имелось два входа, на этот раз, с другой стороны. Вероятно, для того, чтобы рыцари графа не глазели на нее. Потом, по знаку Годфруа, сержант привел девочке невысокую пегую лошадь с какой-то поклажей в пухлых седельных сумках.
Сама же Адельгейда уже успела надеть поверх своего истрепанного шелкового платья серый монашеский балахон из материала, похожего на мешковину, выданный ей капелланом. Одеяние было слишком велико Адельгейде и сидело мешком на ее тощей фигурке. Наконец, капеллан помог Адельгейде забраться на седло и усесться на нем по-женски, свесив ноги на левую сторону лошади. Сидеть на мужской манер лицам женского пола считалось неприличным, не зависимо от их возраста. Слишком длинный подол монашеского одеяния не только полностью закрывал ноги девочки, но и свисал ниже их.
Увидев девочку на лошади, Родимцев сразу же вспомнил, как водил в конный клуб на иппотерапию свою дочурку Леночку. Там инструктор, опытная наездница, жена владельца клуба и врач-ортопед по специальности говорила, что дамское седло — это просто какой-то ужас. Оно неудобно не только для всадницы, но и для лошади, потому что груз на спине смещается на одну сторону. Да и у всадницы при такой позе развивается искривление позвоночника. А еще такая посадка очень опасна. Потому что лошадка — это живое существо. И потому, как ее ни обучай, она может иногда чего-нибудь неожиданно испугаться и понести. Или же просто поскользнуться. Если у обычного всадника есть хорошие шансы удержаться на спине лошади при разных подобных неожиданностях, то у наездницы в дамском седле таких шансов почти не имеется. В непредвиденных ситуациях падение и травмы ей будут обеспечены. Причем, большие риски существуют не только для конечностей и головы, но и для позвоночника. Потому Леночка всегда ездила на лошадке обычным «мужским» способом. А вот Адельгейда сидела очень опасно. Тем более, что и специального женского седла с приделанными «рожками» ей не дали, а просто посадили даже не на рыцарское седло, а на самое обыкновенное. Как бы там ни было, Григорий сразу решил, как только они немного отъедут от лагеря, дать девочке более приемлемую одежду и усадить ее на лошади нормально.
Глава 9
Григорий с Адельгейдой, выехав из замка, осторожно спустились вниз по узкой дороге, когда вдали затрубили. И то не были звуки рогов, в которые, обычно, трубили христианские рыцари. То звучали медные трубы, которыми для военных сигналов пользовались сарацины. Враги неумолимо приближались ко входу в долину. Но, рыцарь с девочкой успели проскочить водопой, где их лошади перешли неширокий и довольно мелкий ручей вброд, нашли тропу, подсказанную Рене Дюрфором, и углубились в кедровую поросль, покрывающую подножье горного отрога, спускающегося к руслу ручья. Таким образом, единственная дорога, ведущая в долину сквозь естественные «ворота», образованные с двух сторон от русла ручья отрогами гор, осталась в стороне.
Тропа, которую, следуя указаниям командира отряда тамплиеров, Григорий сразу же обнаружил, и по которой лошади уверенно шли друг за другом, постепенно поднималась по склону вверх, в сторону ближайшего перевала. Рене, как и обещал, начертил на обратной стороне куска пергамента, который предназначался в качестве письма приору монастыря кармелиток, импровизированную карту. Путь из замка Тарбурон к горе Кармель предстоял не такой уж и близкий. Сопоставив каракули Дюрфора с тем, как Родимцев помнил карту Израиля, а, интересуясь эпохой крестоносцев он, конечно, изучил эту карту довольно неплохо, хотя подробности помнил смутно, они находились где-то между Тверией на юго-востоке и Цфатом на севере, а до Кармеля отсюда по прямой было около полусотни километров.
Но, Гриша прекрасно понимал, что по прямой можно путешествовать лишь на летательном аппарате, которого пока нигде нет и не предвидится в ближайшие века. А на лошадях путь им предстоял небыстрый и нелегкий. На восток они двигаться не могли. Тверия, которая здесь называлась Тивериадой, была захвачена войсками Бейбарса, как и все берега одноименного большого озера, библейского Галилейского моря. Да и Цфат, который тут звался Сафет, постигла такая же участь. Открытым оставался только путь на запад по местности, разоренной врагами, но еще окончательно не захваченной, на которой должны были пока оставаться какие-то опорные пункты христиан. Впрочем, так считал Рене. Но и командир отряда тамплиеров едва ли обладал достоверной информацией. Потому что положение постоянно менялось. Одни враги уходили, но приходили другие.
Лошади медленно поднимались в гору. Когда они оказались выше нижних кедров, между верхушек деревьев открылся вид на дорогу, идущую с востока. По ней как раз двигалось вражеское войско. Их разделяло по прямой не более трех сотен метров кедровой поросли. И Григорий неплохо рассмотрел армию Халеда.
Христианам-крестоносцам в Леванте доводилось сражаться с разными вражескими армиями. С момента создания государства крестоносцев, благословенные библейские земли, за которые не прекращалась борьба, пытались взять под свой контроль бедуины, египтяне, турки, курды, персы и даже монголы Великой Орды, добравшиеся и до этих мест. Но, всех врагов христианской веры крестоносцы Леванта называли собирательным именем: «сарацины».