Нечаянный тамплиер
Шрифт:
Внутри маленького постоялого двора кто-то находился. Во всяком случае, там стояли четыре лошади, на попоне одной из которых Григорий разглядел крест. Потому он принял решение немного отдохнуть. Тем более, что подъем дался ему не слишком легко. Под гамбезоном все тело взмокло от пота, а стальная шляпа, несмотря на тряпку, намотанную сверху, так нагрелась, что грозила тепловым ударом. Да и поесть им не мешало бы. Хотя в седельные сумки, которые капеллан распорядился повесить на пегую лошадку, сержанты и положили что-то из еды, вроде арабских лепешек и вяленой конины, обедать всухомятку Григорию совсем не хотелось.
Отправляясь из замка Тарбурон, Григорий думал, что на дорогу ему выдадут какие-нибудь командировочные. Но, с деньгами для простых братьев все обстояло слишком скромно. Они должны были оправдывать название ордена бедных рыцарей, побираясь в пути. Ведь Господь все, что нужно, пошлет, а если не пошлет, значит, оно и не очень-то нужно. И никакие деньги им не выдавались. Существовало распоряжение магистра о том, что если после смерти у брата-рыцаря в вещах найдут деньги, то хоронить его станут за пределами кладбища, как самого нищего и безродного. Потому братья-рыцари были беднее даже сержантов, которым орден исправно выплачивал жалование.
Зато при поступлении в орден рыцарь дарил ему все свое имущество, отчего орденская верхушка богатела неимоверно. А еще по всей Европе постоянно в пользу ордена собирались немалые пожертвования, которые тоже никак не доходили до простых братьев. Хотя орден тамплиеров и считался самым богатым, орденское руководство обеспечивало своих рыцарей едой, кровом, конями, амуницией и вооружением, но только не деньгами. Все это напоминало Грише какую-то секту. «Впрочем, а что такое монашеский орден, как не узаконенная секта?» — подумал он.
У Грегора Рокбюрна имелись всего две серебряные монеты, тщательно припрятанные на дне седельной сумки под бельем. Григорий вынужденно вытащил их и сунул в маленький кармашек, нашитый на обратной стороне орденского сюрко. Спустив девочку на землю с седла, он привязал лошадей в тени под навесом у коновязи. Но, конюха нигде видно не было.
Когда они вошли на веранду трактира, расположенного на первом этаже каменного двухэтажного здания, там сидели четверо воинов. По виду двое были мирскими рыцарями, а двое других — их оруженосцами. Почему эти люди с крестами на одеждах пустились в опасное путешествие по землям, формально занятым неприятелем, а на самом деле пустым и разоренным, Григорию еще только предстояло выяснить. Но, он не видел врагов в этих людях. Во всяком случае, кресты на их одеждах говорили об этом. Потому, держа девочку за руку, он смело подошел к стойке полноватого немолодого трактирщика.
— Эй, тамплиер, чего ты здесь ищешь? — неучтиво окликнул Григория один из сидящих, который выглядел постарше остальных, здоровый седоватый мужик лет сорока.
— Еду ищу, — коротко бросил Грегор.
— Здесь милостыню не подают, — сообщил спутник седого, рыцарь лет тридцати пяти.
— Я и не прошу, — сказал Грегор.
Он вытащил один из серебряных кругляшей и положил перед трактирщиком.
— Уходили бы вы отсюда, мессир. Видите, мои гости сильно пьяны, — шепотом поведал хозяин заведения.
Наверное, следовало бы последовать его совету. Но, Адельгейда сказала с непосредственностью маленького ребенка, уловив носиком вкусный аромат свежего бульона:
— Суп. Я хотеть суп!
Трактирщик забрал монетку, налив им по большой глиняной миске бульона и выдав по кругляшу свежего хлеба. Никакой сдачи он не дал. Впрочем, упрекать торговца Григорий не мог, потому что совсем не ориентировался пока в здешних ценах. А ничего похожего на меню в заведении не наблюдалось. Адельгейда помочь ему тоже ничем не могла, ведь она росла в баронской семье на всем готовом, и сама ничего никогда не покупала. Чувствуя себя дурачком, которого можно легко обвести вокруг пальца, Родимцев отнес еду к пустующему столу на веранде, и они с Адельгейдой, усевшись на лавке, с удовольствием приступили к еде в прохладе тени навеса, хлебая бульон грубыми деревянными ложками.
В разгар трапезы снаружи послышался шум и конское ржание. Лица обоих рыцарей, сидящих напротив, сразу вытянулись и побледнели. Григорий обернулся и понял, почему. В постоялый двор въезжали сарацины. Шесть всадников. Должно быть, передовой дозор все того же Халеда, который все же отправили для проверки тропы, ведущей на перевал.
— Быстро прячься! — сказал Григорий Адельгейде.
Девочке два раза повторять не пришлось. Сарацин она уже и так боялась до дрожи. Проворно, словно маленькое животное, она приподняла подол своей рясы и юркнула в дальний угол трактира, спрятавшись где-то внутри помещения. Григорий поднялся с лавки и отошел в тень, затаившись за широкой деревянной опорой навеса. Он и сам не заметил, как одним быстрым движением выдернул меч из ножен. Похоже, боевые рефлексы Грегора Рокбюрна работали. И это немного обнадеживало, потому что сам Родимцев, конечно, никогда на мечах не дрался. Он знал, что умение вести такой бой приходило постепенно и требовало постоянных тренировок. Рыцари учились этому искусству с детства и владели мечом на уровне рефлексов. И потому, наверстать навыки владения длинным клинком он сам быстро не смог бы. Но, Рокбюрн, похоже, владел мечом достаточно хорошо.
Глава 10
Всадники спешились. Это оказались загорелые сарацинские воины в кожаных доспехах, усиленных металлическими наплечниками и нагрудниками. Голову каждого из них покрывал стальной шишак. Молодые и неопытные, они сразу все вместе рванулись внутрь постоялого двора, вместо того, чтобы сначала забрать рыцарских лошадей и оставить кого-нибудь в карауле снаружи. Уверенные в себе, в руках витязи держали кривые сабли и небольшие круглые щиты.
Очевидно, они рассчитывали застать посетителей заведения врасплох и быстро перебить их всех, но не тут-то было. Седой рыцарь что-то негромко сказал, и его люди сразу вскочили, перевернув стол со всей едой в сторону неприятеля. Тут же начался бой. Длинные кривые сабли замелькали, пытаясь достать подвыпивших христиан, использующих свой опрокинутый стол в качестве небольшой баррикады. Никакого оружия, кроме мечей и кинжалов, у компании не оказалось. Они были без шлемов и не имели щитов, но решимость сражаться или погибнуть читалась в их взглядах. Разделившись по двое с каждой стороны перевернутого стола, христиане пытались противостоять нападению. И это вначале удавалось, но трезвые сарацины все же теснили пьяных гостей постоялого двора, когда в схватку решился вмешаться Григорий Родимцев.
Он вынул из ножен на поясе трофейный кинжал и решил действовать им левой рукой, вместо щита. Выбрав удобный момент, Гриша вышел из тени и, размахнувшись, нанес удар сзади мечом одному из атакующих. Наверное, это было совсем не по-рыцарски, но зато эффективно. Тяжелый клинок угодил сарацину по затылку, попав по стальной кромке шлема-шишака. Но, длинны и резкости размаха вполне хватило, чтобы враг полетел вперед и растянулся на полу, не двигаясь и разбив при падении еще и лицо. Удар в основание черепа вырубил противника.
Силы сторон тут же сравнялись. Пять прямых мечей замелькали в воздухе против пяти сабель. Но, успех способствовал сарацинам, и один из христиан, молодой оруженосец, вскоре получил удар острым кривым клинком по шее и упал замертво, разбрызгивая алую кровь. И теперь четверо сарацин теснили троих христиан к углу, успешно обойдя препятствие в виде перевернутого стола.
А пятый, самый высокий из витязей, надвигался на Григория, прикрываясь своим круглым щитом, диаметром чуть больше обычного баклера. Его сабля, оттянутая назад и чуть опущенная, таила угрозу внезапной атаки. И тут нужно было выждать миг для удара, потому что этот вражеский боец, пожалуй, дрался лучше других.