Нечайные истории
Шрифт:
– Ты, так и будешь там стоять или подойдешь поближе и поможешь? – внезапно отозвался человек с поля.
Я опешил. Пока я стоял и думал, что мне делать дальше: продолжить следить за ним, пока не пойму, чем он занят, или уйти, пока он меня не заметил, он задал мне вопрос, даже не поворачиваясь ко мне лицом.
Пауза затянулась слишком надолго. Я решил подойти, не убьет же он меня, в самом деле. И я медленно подошел к мужчине. Когда тот, наконец, выпрямился и повернулся лицом, я выдохнул. Мужчиной оказался дед Кузьмич, так его все звали, он жил в конце улицы, почти у самого леса. Это был высокого роста седовласый бородатый мужчина лет шестидесяти, на нем была льняная рубаха и светлые свободные штаны, похожие на шаровары, на ногах – сандалии на босу ногу. Дед Кузьмич в деревне имел репутацию человека со странностями, о нем ходило много слухов: одни говорили, что он – отшельник, другие – что он больной человек, а кто-то вообще считал его колдуном, но у меня он всегда вызывал интерес. Я часто видел его у той реки, где мы с пацанами рыбачили, он так же всё время что-то собирал в свою корзинку, иногда у него с собой была лопатка, и он колупался в земле. Но что бы он не делал, мне всегда было интересно узнать, для чего?
– Слышь, шалопай, возьми-ка эти корешки, оберни платком и положи в корзинку – сказал Кузьмич.
Я всё также молча выполнил его просьбу и вернулся назад.
– Так и будешь молчать? Есть вопрос – так спрашивай, что ты мнешься, как девочка.
Собравшись с духом, я выдавил из себя:
– А зачем это нужно?
– Что нужно? – его голос звучал резко и отрывисто, но грубым старик не казался. Наоборот, глаза у него были добрые, небесно-голубые, как будто бы и не настоящие.
– Ну корни выкапывать и траву рвать для чего? У вас гуси или свиньи есть? Для них вы это?
Кузьмич поднялся с колен, рассмеялся и похлопал меня по спине. Я выдохнул и напряжение, витающее в воздухе, рассеялось.
– Нет у меня ни гусей, ни свиней. Эти корешки я собираю и сушу, чтобы потом делать из них лекарства и отвары – удовлетворил мое любопытство дед.
Эта информация поставила меня в тупик. Как из каких-то кореньев можно получить лекарство? Это звучало, как шутка, но дух авантюризма (и немного отсутствие других занятий) не давал мне покоя, и я во чтобы то ни стало решил выяснить, чем занимался этот человек.
Тем временем Кузьмич собрал свои лопатки, взял корзину и пошел в сторону своего дома, я побежал за ним, не поспевая за его шагом.
– А можно мне с вами?
– Что со мной? – не поворачивая головы, переспросил дед.
– Ну коренья собирать и сушить… – не сдавался я.
– А ты что, умеешь что ли, шалопай? – усмехнулся Кузьмич, не сбавляя темп.
– Я научусь, если вы мне все расскажите! Я очень быстро учусь, правда-правда.
Я бежал рядом с ним до самого дома и ждал его ответа, точно, если он откажет, случится конец света. И, когда мы подошли к его дому, он всё-таки остановился и повернулся ко мне:
– В ученики ко мне набиваешься, м?
Эта фраза из его уст звучала особенно сурово и громко, но я уже понял, что он только претворяется грозным может быть для того, чтоб деревенские не приставали, а может просто так у него случайно выходило.
Я, подумав, твёрдо ответил:
– Может и набиваюсь! Возьмёте?
Старик улыбнулся и, немного помолчав, позвал меня в дом.
В доме Кузьмича всё было по-простому: небольшая кухня, где разместился круглый деревянный стол, пару стульев и двухкомфорочная электрическая плитка, и комнатушка, где стояла только кровать да тумба. А вот веранда была поистине большущая. под потолком на толстых шерстяных нитях сушилось бессчётное количество травяных пучков: букет с розовыми мелкими цветками, сушеная вязанка крапивы, перевязанный нитками зеленый кокон, от которого шел резкий, но довольно приятный запах.
Я разглядывал потолок, как звездное небо на параде планет, смешение ароматов дурманило голову, я еще ни разу не видел, чтобы кто-нибудь занимался подобными делами. Кузьмич тем временем уже привязывал на свободное место под потолком букет из желтых цветов, которые он только что сорвал на поляне.
Пока Кузьмич был занят своими травно-корешковыми делами, я решил осмотреться. Первое, что бросалось в глаза – большой стол-буфет в центре веранды. Под столешницей было много ящичков, забитых коробочками, баночками и пакетиками. Там дед хранил семена, что-то навроде порошочков, несколько банок было заполнено не то землей, не то золой, а что в коробках, я разглядеть и вовсе не смог, но мне нравилось думать, что там могут оказаться лягушачьи лапки, крысиные хвосты и парочку засушенных змей. На открытой полке снизу стояли глиняные горшочки, деревянные тарелочки и досточки, штук пять ступок разного размера и с десяток алюминиевых ковшей и кастрюлек. С краю на столешнице стояла небольшая электрическая плитка, я представлял, что целыми днями на этой веранде дед Кузьмич варит свои снадобья, смешивает порошки в ступке, капает на них соком какой-нибудь целебной травы, как в химической лаборатории, все дымиться и вспыхивает от жара электрической плитки, и Кузьмич, злобно хохоча, словно ведьма, кидает в ковш последний штрих – лягушачью лапку.
– Шалопай, ты есть-то хочешь? – прервал полет моей больной фантазии голос деда.
Не успев перестроится со своих мыслей о Кузьмичевом зелье, я представил, что именно его он мне сейчас и предложит. Я сморщился от собственных догадок и уже собирался тактично отказаться, но тут мой живот предательски ответил за меня грозным истошным рёвом. Кузьмич ухмыльнулся:
– Все ясно. Держи-ка корзинку, сходи на двор и набери сюда крапивы, да так, чтоб с горкой.
Я знал, что будет непросто, но чтоб первым же моим заданием было надрать крапивы…Она же колется! Но долго мешкать я побоялся. Не мог же я показать ему, что я никудышней ученик и не могу справиться даже с травой во дворе. Пришлось мне взять корзину и пойти на двор. Долго искать крапиву мне не пришлось, она росла повсюду. Сняв с себя майку и повязав на манер большой боксерской перчатки, я надрал полную корзину крапивы и даже практически не обжалился. С победным видом я вернулся к Кузьмичу и протянул ему корзину в надежде я восхищение и похвалу, но он только буркнул, что я, мол, долго копался. Вот те раз.
Кузьмич налил в таз воды и промыл крапиву холодной водой, а на плитку поставил кастрюлю.
– Мы что же, будем крапиву есть? – удивленно спросил я, уставившись двумя круглыми пешками на деда.
– А ты что же, против что ли? – хитро глянул на меня Кузьмич.
– Не то чтобы очень… – я замялся: с одной стороны, было жутко интересно, что он собирается с ней сделать, и какой она окажется на вкус, а с другой – это же ТРАВА! – Моя бабушка таким курей кормит.
Кузьмич снова захохотал:
– Ну и забавный же ты! То гуси, то свиньи, теперь вот кур приплел! Ежели ты никогда не пробовал, как же ты можешь рассуждать?
В его словах было что-то убедительное. К тому же я всё время думал, что я сам искал приключений, чем это не подходит? Вот приеду пацаны через месяц, а я им – суп из крапивы, вот они обалдеют!
– Вот только, жаль, картошки у нас с тобой нет.
Как я обрадовался, что у Кузьмича тогда ее не оказалось! Я тут же запустил руку в карманы шорт и достал пару картофелин. На реку я, конечно, уже давно не ходил, но привычка, выходя из дома стащить из мешка картошку, осталась.
– Как же нет, вот же! – я протянул картошку Кузьмичу, и тот, удивленно глядя на меня, улыбнулся, мол, надо же, наконец-то и с тебя вышел какой-то толк.
Мы почистили картошку, Кузьмич бросил ее в кипящую воду, а сам тем временем принес откуда-то яйцо и свежей зелени: щавель, чесночные стрелки и зеленого лука. Я внимательно наблюдал за процессом готовки, когда надо было, выполнял задания деда. Когда картошка сварилась, он отправил порубленную зелень в кастрюлю, затем взболтал в чашке яйцо и влил его туда прямо сырым, а в конце отправил в суп всю крапиву и выключил плитку.