Нечего терять, или Мужчину делает женщина
Шрифт:
Мне захотелось заорать и отвесить этому уроду пощечину. Но я знала, что, если так поступлю, этот поступок будет последним в моей жизни… Я решила выиграть время, может быть, кто-то выйдет из дома. И еще я надеялась, что Челноков опомнится, придет в себя. Я заговорила уверенно и даже спокойно:
– Андрей, ты не можешь меня убить, ведь у нас сын.
– Не бойся. Я никогда не причиню своему ребенку вреда.
– Я тебе не верю. Конечно, причинишь, если убьешь его мать. Помнишь, когда он родился, мы мечтали, чтобы он жил лучше нас с тобой. Тогда ты был совсем другим. Ты очень
– Не трандычи, – глухо произнес Челноков и приставил пику к моей шее.
Я почувствовала укол.
– Мне больно, – испугалась я, но все же нашла в себе силы продолжать разговор, чтобы тянуть время. – Зачем ты похитил нашего сына? – спросила я.
– Затем, что мне были нужны деньги. Я не хочу работать, надо же мне на что-то существовать. Я был в том сарае… Это я разукрасил твое лицо. Я забрал деньги и послал своего друга, чтобы он добил тебя и твоего любовничка.
– Зачем?
– Мне нужна твоя квартира. Если ее продать, можно выручить неплохие деньги. А ты знаешь, что деньги никогда не бывают лишними. Лишними бывают только люди… Я не мог понять, почему мой товарищ не вышел со мной на связь, а когда ты сказала, что скинула его в пропасть, понял, что ты не такая уж слабая, как я предполагал.
– Ошибка твоего товарища была в том, что, прежде чем меня убить, он захотел меня изнасиловать.
– Оно и понятно. Я говорил ему, какая ты темпераментная и как сильно любишь трахаться.
– Ну ты и сволочь… Это ты натравил на меня кавказца?
– Кавказец – дурак. Я наказал ему убить тебя возле казино, а он умудрился протащить ствол в помещение… Вот и получил, что заслужил. Я следил за тобой и всю дорогу сюда висел у вас на хвосте, но вы не заметили. Когда же я понял, что дело пахнет не только продажей квартиры, подумал, что ты настоящая курица, несущая золотые яйца. Дай шкатулку. Ты уже покойница, а покойникам деньги совсем ни к чему.
Челноков нажал на пику, острие вонзилось мне в горло, и я заплакала от боли…
Из дома никто не выходил. Никто. Ни Кабан, ни Юрий Юрьевич, ни Малыш. Я поняла, что мне уже не на кого надеяться, неоткуда ждать помощи, я посмотрела на шкатулку и подумала, что уже неважно, отдам я ее Челнокову или нет. Он убьет меня в любом случае. Потому что самый безопасный свидетель – мертвый свидетель. Я попыталась еще раз оттянуть время и вновь заговорила:
– Ты помнишь, как мы встретились впервые? Ты был интересным парнем. А какие у тебя руки! Ты так трепетно ласкал меня. Вспомни, какой я была, когда ты увидел меня в первый раз. Я была хорошенькая и до безумия соблазнительная, – я старалась говорить как можно спокойнее, но это давалось мне
– Заткнись, – перебил Челноков и выхватил шкатулку.
Я поняла, что еще немного, и все закончится. Все…
Глава 17
– Убери свою гребаную пику, а то тебе конец, – раздался совсем рядом знакомый женский голос.
Это была… Мила! В белой кофточке и коротенькой юбочке, слегка прикрывающей ее соблазнительный задок. В руке она держала пистолет. Не спуская Челнокова с мушки, она слегка наклонилась ко мне:
– Привет, дорогая, наверное, ты уже не ожидала увидеть меня живой и невредимой?
Я не верила своим глазам и смотрела на подругу как на привидение.
Челноков не отрывал взгляда от пистолета.
– Тебе понравился мой ствол? – засмеялась Мила. – А хочешь, я тебе покажу, как он действует? Это отличная пушка, она прекрасно стреляет. С ней уже познакомились два ублюдка вроде тебя.
Челноков отшвырнул пику и, прижав шкатулку к груди, ринулся в кусты.
– Вот сволочь… – жалобно заскулила я. – Забрал деньги, а там моя доля. Я хотела купить родителям домик у моря.
– Так беги за своим домиком. Будь сильнее…
Мила протянула мне пистолет, я схватила его и бросилась следом за Челноковым. Он заводил мотор. Во мне кипели злость и ненависть. Я должна отомстить… За себя, за сына, за свою поруганную любовь и за нервы моих родителей… Я стала стрелять по колесам и сама удивилась, как складно у меня все получилось. К счастью, пистолет оказался с глушителем, соседи стрельбы не услышали. Машина осела, Челноков выскочил и побежал по тропинке, ведущей к реке.
– Придурок, отдай деньги! – орала я и размахивала пистолетом.
Я летела как сумасшедшая и неожиданно потеряла Андрея из вида, остановилась и стала всматриваться в темноту. Андрей исчез. Вытерев кровь с шеи, я закричала:
– Челноков, хрен моржовый! Где ты?!
И тут на меня навалилось что-то тяжелое. Это был Челноков. Он выхватил у меня пистолет и прохрипел:
– Ну все, сучка, ты покойница! Только прежде чем тебя убить, мне хочется тебя трахнуть.
Он повалил меня на землю, впился поцелуем в мои губы и сжал мне горло. Я поняла, что он невменяем. Выбраться из-под него не было никакой возможности. Я попробовала закричать, но получила болезненную пощечину.
– Заткнись, тварь! – прикрикнул Челноков. – Какая ты все-таки живучая! Но ничего, я все равно убью тебя.
Челноков зажал мне рот одной рукой, а другой расстегнул молнию на своих штанах. Я попыталась дотянуться до пистолета, и это мне удалось. Я нажала на спуск и… ничего не услышала. Кончились патроны. Я перестаралась, когда стреляла по колесам.
– Скажи, сучка, у тебя в больнице были любовнички?! Ведь ты трахалась, признайся честно. Я знаю, что ты трахалась не только с врачами, но и с санитарами, – задыхаясь, бормотал Челноков.