Нечеловек
Шрифт:
«Тебя сожрет собственная злость!» – вот что он сказал.
Даже Кинг, почувствовав неуверенность (трусость) хозяина, стал вести себя странно. Едва войдя в дом, пес пошел и лег на свой коврик. Бугай, ни слова не сказав жене, снова ушел. Обзвонил друзей и назначил место встречи. Ему не хотелось излить душу, нет. Бугаю хотелось залить в себе труса, которым, по сути, он был всегда. Только занятия спортом, бойцовые псы, друзья и наличие денег, за которые можно все купить, сделали из него храбреца. Как оказалось, ненадолго. Он возненавидел случайного прохожего, напомнившего Руслану, кто он на самом деле.
Бугаев боялся
Был еще один страх. Нет, таковым его Руслан не считал – так, комплекс. Знай Бугаев значение этого слова в психологии, он бы и о нем думал с содроганием. Ему еще ко всем его страхам комплекса неполноценности не хватало. Несмотря на то что ему нет равных в борьбе – по крайней мере, в этом городе, – Руслан боялся драк один на один. Ему всегда нужна была поддержка, болельщики, так сказать. Может, этот комплекс появился за годы тренировок, он не знал; но сейчас Руслан по-другому не умел. Если конфликта было не избежать (Бугаев просто притягивал их к себе), он тут же начинал обзванивать друзей, и тогда… Впрочем, зачастую заключительная часть шоу отменялась – оппонент включал «заднюю», и Бугай, припугнув его для пущей острастки, уходил победителем. Сегодняшний вечер стал исключением. Этот долбанутый посмотрел на Руслана, пронзив его глазами-иголками насквозь. Бугай почувствовал себя незащищенным, будто его раздели, избили и собирались скормить бродячим собакам. Самое главное, что он в тот злополучный момент был без друзей и на поводке у него сидел не беспощадный бойцовый пес, а пластмассовая собачка с вращающимися глазами.
Уже к часу ночи Руслан Бугаев забыл о своей обиде. Он снова был грозой слабых и другом сильных. Он забыл о том человеке, который посмел посмотреть на него и сказать что-то непонятное. Руслан веселился, заказывал водку и музыку, приставал к женщинам и, перекрикивая певцов, горлопанил «Владимирский централ». В общем, та же программа, что и практически каждый вечер. Но часам к трем Бугай напился. Он встал, подошел к бару и расплатился, не забыв оставить «на чай», потом молча, не прощаясь с друзьями, пошел к выходу.
– Эй, Бугай! Ты куда? – крикнул кто-то из парней.
Руслан уже не понимал, кто кричит. Он даже смутно представлял, где находится. Какая-то сила (в таких случаях это называется: добираться на автопилоте) тянула его домой. Пусть не самым коротким путем, но все же домой. Бугаев вышел из кафе, прошелся по асфальтированной дорожке, остановился у кустарника, пошатнулся и упал. Кто-то снова окликнул его. Он встал и махнул рукой. Парни засмеялись. Выйдя на аллею, Бугай, вместо того, чтобы пойти по дороге вдоль парка, вошел в него.
Руслан осмотрелся. Паника зарождалась в его охмелевшем мозгу. Он перестал слышать голоса людей и шум машин, будто ему в уши вложили ватные пробки. Бугаев побежал. Ветки больно хлестали по
Откуда взялся мужик с большой черной собакой, Бугаев не понял и, когда они двинулись на него, буквально остолбенел. По мере того как Бугай понимал, кто перед ним, легче не становилось. За секунду до того, как зубы пса сомкнулись на горле Руслана Сергеевича Бугаева, он понял, что перед ним тот самый чокнутый прохожий.
Зеленая черепаха, вышедшая с конвейера с гордым названием «Жигули ВАЗ-2105», издавая громкий рев, ползла по проселочной дороге. Макс сидел за рулем и думал о вчерашнем происшествии. Нехорошо получилось. Перебрал, да еще этот козел руки распускать стал. Вот и получил по морде. Надо было еще…
– Максим, Максим!
Бабурин вздрогнул и посмотрел на пассажирское сиденье. Нина Федоровна бросила на него вопросительный взгляд и снова повернулась назад.
– А?
– Я говорю: мы в шесть за ними заедем.
Макс посмотрел в зеркало заднего вида. Женщина и мужчина глупо улыбались ему. Несмотря на то что Максим вчера пил, он почувствовал запах перегара от пассажиров. Где их теща только нашла? Работники. Где бы она их ни нашла, пользы от них куда больше, чем от самого Максима. Егор, брат Анжелы, неисправимый лодырь, тесть с радикулитом слег; ну, а Макс… А Макс решил, что за удовольствие иметь дачный участок лучше расплачиваться наличными, чем собственным здоровьем. Голова еще болела, да и подташнивало слегка. Отлежаться бы. Он непременно так и сделал бы, если бы Анжелка не начала пилить его за вчерашнее. Спасибо любимой теще – позвала на дачу.
– Думаю, что да. А вы управитесь до шести? – обратился Максим к пассажирам. Те закивали, продолжая блаженно улыбаться.
«Хреново им, наверное, – подумал Макс и еще раз взглянул в зеркало. – Точно, хреново. Рожи перекосило. Мне сейчас так же было бы. Но, к счастью, у меня стаж не тот, и таблетка «Антипохмелина» мне еще пока помогает».
– Вот и приехали. – Нина Федоровна показала на коричневый забор из профнастила. Давно Максим здесь не был. Если бы не теща, проехал бы мимо.
Машина остановилась у калитки из того же материала, что и забор. Максим вышел, потоптался на месте, разминая затекшие мышцы. С заднего сиденья вывалились работники. Макс не мог себе представить, как они собираются работать. Стоят-то еле-еле. Может, благодаря тяпке и не упадут.
Макс открыл багажник. Мужчина заглянул и, ничего не увидев, кроме тяпок, отступил за спину сожительницы. Максим улыбнулся и достал орудия труда.
– Смелее.
Женщина фыркнула и поспешила к работодателю.
– Нин. Это… Нам бы пожевать чего…
– Тамарка, я ж спросила тебя: есть хотите? А ты что ответила? Хорошо, что я захватила с собой… Максик, достань там сумку.
Максим открыл пассажирскую дверь и посмотрел на мужчину. Вместо радости от предстоящего «жевания» на лице отобразилось разочарование. Макс знал, что им было нужно, но теща была противницей распития спиртных напитков, даже в лечебных целях. Поэтому Макса не переставало удивлять знакомство Нины Федоровны с людьми, смотрящими на мир через дно стакана.