Нечисть в мегаполисе

Калина Анна

Поселок и вправду размещался в живописном месте: совсем близко лес, чуть дальше — речка. В этих местах водилось великое множество ягод и грибов, по дороге можно было встретить уйму людей, торгующих лесными богатствами, но меня интересовал всего один. И человеком он не был. Дядя Филя торговал на рынке, казалось, целую вечность (хотя, если вдуматься, это могло быть правдой), и в качестве его товара я была уверена на все сто процентов. Да и как могло быть иначе, если ягодами торговал сам леший? Я долго ломала голову, зачем нечисти деньги, пока

не встретила его в сельмаге с сумкой, битком набитой сладостями. Не знаю почему, но почти вся известная мне нечисть питает маниакальную слабость ко всему сладкому, и местный леший не был исключением.

Мой знакомый скромно ютился в веренице прочих торговок и торгашей. Ничем не приметный старичок в вытянутом на коленях трико, стоптанных кирзачах и серенькой тенниске, он мало напоминал тех сказочных персонажей в лаптях и одежде из осенних листьев. На голове лешего красовалась обтрепанная соломенная шляпа. Заметив меня, дядя Филя призывно замахал мне руками, видимо, боясь, что я куплю ягоды у его соседей.

— Доброе утро, дядя Филя, — радостно заулыбалась я. — Как торговля?

— Утро добрым не бывает, — грустно вздохнул леший. — Торговли никакой.

Леший печально глянул на снующих мимо людей. Косой солнечный луч высветил сочный синяк на впалой скуле.

— А это кто вас так? — тех, кто мог запросто накостылять лешему, я знала наперечет, и людей в списке не было.

— С местным водяным поспорили, — оживился Филя, радуясь возможности пожаловаться. — Ну знаешь того, что сторожем в рыбхозяйстве работает?

— Кто ж его не знает, — кивнула я.

Сторожа Васю знали все браконьеры района. Скорый на расправу, водяной всадил не один пуд соли в местных воришек, а по ночам он сам и его подопечные русалки с готовностью путали сети и рвали леску всем охочим к разводимой в запруде рыбе. Водяной и реку свою охранял, и доход фермеру приносил, и деньги на свои мелкие потребности зарабатывал.

— А чего поспорили?

— Да… — замялся леший. — Русалок своих совсем распустил. Бегают по лесу в чем мать родила, грибников и охотников пугают. Парням, что на турбазу приезжают, головы морочат. Я понимаю, в купальскую ночь, но ведь уже чуть не каждый день повадились!

— И кто победил в споре? — поинтересовалась я, склоняясь над лотками с черникой и земляникой.

— Ничья, — гордо похвастался леший. Значит, у водяного синяков больше. — Достигли взаимопонимания. А ты что-то покупаешь или так, поболтать по старой памяти?

— Покупаю. Чернику, — я протянула лешему деньги. — А лекарственные травы уже не заготавливаете?

— Все лесное у меня здесь, — леший достал битком набитую свертками корзинку. — Листочки для чая ягодные. Дубовый лист, березовые почки. А все остальное у полевиков узнавай.

— Раньше они через вас торговали.

— Обнаглели, черти! Сами торгуют. Делиться не захотели, — нахохлился леший. — А тебе очень надо?

— Ну желательно. Если товар такой, как раньше, — покупать травы или дары

леса я предпочитаю у прямых их охранников. — А то мои запасы истощились.

— Пошли, — леший подергал за рукав соседнюю торговку. — Присмотрите за товаром.

Мы побрели через рынок в самый закуток. Полевые духи бодренько развешивали веники сушеных трав под своим навесом. Кудрявые светловолосые озорные подростки в выцветших футболках, они меньше всего вязались с разложенным рядом товаром. Почти вся известная мне нечисть предпочитает образ седовласых стариков и старушек, и только полевики и русалки оборачиваются подростками и детьми.

— Что вас интересует? — деловито осведомился старший полевичок (хотя поди разберись, кто у них старший), но, поймав мой взгляд, заметно приуныл. — Для зелий сырья нет.

Я вижу их суть, они видят мою, так что притворяться при них смысла нет. Хотя ведьму вычислить очень просто. У нас особый взгляд, и люди замечают эту особенность, на подсознательном уровне испытывая перед нами благоговейный ужас. По этой причине ведьмы в глаза и не смотрят. По этой примете нас и определяют. Вот такая заковыка…

— Я не практикую, — успокоила я полевичка. Ведьм нечисть принимает за своих, поэтому не церемонятся.

— Знакомая моя, — подал голос леший, — из мирных.

— Тогда чем могу помочь? — полевик заметно подобрел, часто моргая разноцветными глазами.

Все эти мальчики и старики — показуха для людей. Только маги могут видеть нечисть такой, какая она есть, или если она захочет показать свой истинный облик. При мне полевик решил не притворяться и отвел свой морок. Признаться, полевики довольно жуткого вида — полностью черные, с волосами — травой, длинноногие и худые. Мне резко поплохело от его вида.

— Мне бы вот, — я протянула полевику список нужного, пытаясь не глядеть на него.

Ну не люблю я нечисть в чистом виде. По мне, так лучше пусть прикидываются человекообразными. Полевичок передал список помощнику, и оба зашуршали газетными листами, упаковывая заказ. Из-за прилавка поплыл дурманящий аромат васильков, ромашки и прочих полевых «благовоний». Полевики подошли к процессу со всей серьезностью, и на прилавок лег пакетик с аккуратно уложенными свертками, разве что бантиком не украшенный.

— Вот. Все согласно списку, — отчитался дух. — Проверять будешь?

— А нужно? — прищурилась я. Обмануть ведьму не решился бы самый отчаянный безумец.

— Ну, бывают недоверчивые клиенты, — полевик косо глянул на лешего. — Иногда и свои не доверяют.

— Вы цену заломили! Люди не хотят покупать! — взвился леший.

— Так цену заломили из-за тебя, — полевик тоже не собирался отступать. — Процент он, видите ли, увеличил. Коммерсант фигов!

— Что?! — набычился леший.

— А давайте успокоимся, — подала я голос. — Вот ваши деньги, и мы пойдем.

Полевик взял у меня плату и, отсчитав половину, остальное вернул, злобно сверля глазами лешего.