Нечисти
Шрифт:
– Да не бойся ты, Морка у нас очень хор-роший, хор-роший… Да, Морик?
– Кр-рови! Мор-рику кр-рови!
– О-ой… Денис, ну пожалуйста… Я его боюсь!..
– Зря боишься, он очень добрый и заботливый. Морка, иди к себе. Ника скоро привыкнет, и я тебя выпущу, и все будет хорошо…
Мор как только глянул на рассвирепевшего юного хозяина, так сразу без дальнейших разговоров полез к себе на насест, нахохлился и даже отвернулся, чтобы уж полностью угодить Денису. Юность всесильна: десяти минут не прошло, как Ника отошла от первых
– Денис, а сколько твоей маме лет?
– Маме?.. Тридцать пять. А что?
– Вау! Я бы ей больше двадцати пяти никак не дала… Она у тебя… строгая, наверное? – Ника запнулась с эпитетом. Это ей, Нике, шел от Ольги Васильевны холодок под сердце, а Денису она – родная мама.
– У нее очень модный стиль «вамп».
– Почему вамп? – Денис впервые задумался о том, как выглядит мать… Чудн'o: даже с ее манерой накладывать косметику на двадцать пять она едва ли смотрелась, скорее на двадцать… А отчего так? Надо будет спросить…
– Ну она такая худенькая, невысокая, но стройная, бледная, волосы в каре… А глаза какие… Глаза, губы… Классический «вамп». А она натуральная брюнетка?
– Да, всегда такая.
– Странно: мама брюнетка, папа тоже, а ты – рыжик. А папа у тебя что – новый русский?
– Да нет, с чего ты взяла?
– Ну… так… Накачанный, суровый… Фредди Крюгеру тут ловить было бы нечего…
– Это ты напрасно. Уверяю тебя, он куда умнее, чем кажется. Между прочим, знает латынь, иврит и древнегреческий.
– Извини, это я так пошутила неудачно. Да, я смотрю предки у тебя супер-пупер… А…
– Денис, – в комнату постучалась мать. – Мы с папой отойдем на полчасика, нам нужно съездить кое-куда, ненадолго… А вы пока идите на кухню, я вам все разогрела, будьте сами себе хозяева. Ведите себя хорошо.
– Ну мам!.. – Денис сорвался с кресла, чтобы поскорее захлопнуть дверь и не дать матери сказать еще что-нибудь этакое, бестактное…
– «Ведите себя хорошо», – немедленно передразнила Ника. А что, мама привыкла, что в компании девушек ты ведешь себя плохо?
– Да… Предки, что с них возьмешь… Она вообще не привыкла видеть меня с девушками. – Денис прислушался. – И с ребятами тоже… Свалили. Редкое счастье, между прочим, пош… пойдем есть. Мама вкусно готовит.
– А почему у вас так темно везде, электричество экономите?
– Нет, – удивился вопросу Денис. – А… всегда так было, не знаю даже и почему. Нам с мамой вроде как ультрафиолет вреден, поэтому всюду шторы; впрочем, не задумывался.
– А где у вас…
– По коридору до конца и направо. Выключатель слева у двери. Включай свет по пути, чтобы всюду было светло.
Грибной суп исходил паром, его не надо было греть, а два ломтя свинины в микроволновке должны были дойти до нужной кондиции за три с половиной минуты. Денис, как и мать, хлеба не употреблял вовсе, а отец любил дарницкий, другого в доме не было, и Денис быстро нарезал четыре куска – должно хватить с запасом. Апельсиновая фанта… а кофе потом, вместе…
– Ма-а-а!!!! – В коридоре грохнуло что-то, видимо из фарфора. Денис выронил черпак и помчался на истошный вопль.
– Что? Что? Ника, что с тобой!.. Очнись, ну что такое? Слышишь меня?
Ника, белая от ужаса, с трудом отвалилась от стенки, левой рукой вцепилась Денису в рубашку, а указательным пальцем правой ткнула в сторону родительской спальни, говорить она не могла, зубы стучали неровно и часто…
– Что там такое… А!.. Ф-фу-х, Ника, как ты меня напугала своим криком… – Денис рассмеялся. – Кукол боишься?
– К-кукол?.. Это… это…
– Это мягкая игрушка, выполненная в виде гигантского паука. Она не живая.
– Я… видела… она ш-шевелилась.
– Неужели? А может – это простой сквозняк? Хочешь, пойдем проверим?
– Нет!!! Она точно шевелилась! Лапы…
– Таких двухметровых пауков – живых – просто не бывает. Паутина из стекловолокна. Я в детстве тоже боялся… Это у мамы такие приходы. Она у нас дизайнер, сама паука построила, сама сеть, паутину связала… – Денис надежно чувствовал, что Ника, пережившая дикий испуг, не отважится подходить к Леньке поближе, а поэтому врал уверенно и нагло. Сам виноват, надо было проверить окрестности заранее, двери позакрывать, с Леньки-то какой спрос?
– Ну-ка кыш! Что прилетел, телевизор тебе здесь, что ли? Кыш в комнату! Морка, я кому сказал!..
– Ди-инь, а у Мора глаза – что, светятся в темноте или мне тоже показалось?
– Не смейся, иногда светятся, между прочим… Я же сказал: включи свет, вот и казаться не будет, а я пока осколки замету… – И заметив ее движение: – Гипс, цена тридцать два рубля сорок копеек, я по глупости купил год назад, да все никак было не выбросить… Разливай суп, тарелки в шкафу. Иди, иди…
Разбитой горгулье было лет триста, мать говорила, старинный фарфор… Плевать, и не такое в детстве бил, родаки и не вякнут, привыкшие… Денис как стоял на четвереньках, так и замер, осененный идеей: сейчас самое время будет подойти… а она, предположим, у стола стоит… взять двумя руками за плечи… не бойся, мол, я же рядом… и поцеловать в… висок, для начала… И она… Да, точно, скорее… Денис быстро-быстро ссыпал крупный мусор в ведро, мелкую пыль предательски пхнул под тумбочку, побежал, поставил ведро куда-то вбок, вымыл и вытер руки (все равно влажные… об штаны…) и спокойным шагом двинулся на кухню. Сердце гнало кровь с чудовищной скоростью, но воздуха для дыхания все равно не хватало: в свои шестнадцать лет Денис еще никогда и ни с кем наяву не целовался.