Нечисти
Шрифт:
Волшебная сила, добытая из могильного светляка, действительно почти иссякла, но и остатков ее хватило, чтобы Денис уже мог ходить, говорить и действовать, как простой человек… И даже чуточку лучше.
– Ну что, чертово войско, ну-ка, построились по ранжиру, нечего тут сидеть, тунеядствовать. Морка, подтянул живот! Ленька – это что, строевая стойка, подбородочек повыше!.. Равнение – на меня. Рассвет и здравый смысл подсказывают нам, что мы по-прежнему находимся в так называемой в средней полосе России, а точнее, в северо-западной ее части. Укатанные дороги опять же намекают нам, что населенные
Укатанная грузовыми автомобилями дорога, с утомительными колеями по бокам, постепенно выцвела в пешеходную тропу, а потом и вовсе растрепалась на едва заметные отводочки-тропиночки. И вернуться бы надо, но Денис в своем городском упрямстве продвинулся очень уж далеко: по часам уже полвторого дня, а он хоть и шел, не бежал, но зато и ни разу не останавливался. Ломы – в обратную сторону идти. И очень хочется есть. Леньке-то что – век его не корми и больше – выдержит, и Морка явно успел плотно заморить червячка – одних мышей-полевок он добыл, как минимум, трех – это только на его глазах… А Денис сколько не ел? Как тогда пообедал… Ох… Ведь это было позавчера или позапозавчера, а будто бы год миновал. Настоящий Робинзон: денег не захватил, зажигалки нет, часы – на руке, это хорошо, а спичек – тоже нету, есть-кушать сырое – нечего, да и «свежевать» не умеет. Ну, предположим, добычу Морка обеспечит, потрошить и шкуру сдирать – нож есть… Бр-р-р… Нет. Да, но есть-то хочется…
Дитя мегаполиса, Денис попытался было утолить голод ягодами, но очень скоро понял бессмысленность этого: съедобных было мало, да и от них только слюна выделялась в промышленных масштабах. Попить можно из… типа ручейка… но какой мерзостный вкус и запах у родниковой воды! Наверное, это и не родник. Надо срочно выбираться, не то через дизентерию живенько вольешься в природу, без остатка.
– Морка!.. А ну-ка, тихо! Слышу я, слышу, не каркай… Морка, держись в поле зрения, но – чтобы тебя не видели, понял? Надо будет твоя помощь – почуешь, а без нужды не показывайся.
Все сразу: дымок от костра, благопринесший аромат варимой пищи, треск веток, невнятные голоса – здорово как! Ну не зажлобятся ведь, покормят? Жалко, что денег в карманах нет, а так, самому просить – все же неудобно.
– Добрый день!
– Добрый…
– Простите, я, похоже, капитально заблудился, со вчерашнего дня ищу дорогу в город. Вы не подскажете, куда идти? Смешно, но вот так…
«Жигуль» шестой, маленькая палатка, мангал, кипящий котел на металлических рогулинах над огнем… Похоже, их двое и есть…
Двое мужчин, лет по тридцать каждому, может одному из них чуть побольше, на пару лет. Который посветлее и помладше первый вошел в разговор:
– Как же вас угораздило потеряться? Да проходите, сейчас бухулерчик будет готов. С бараниной, с картошечкой, с укропчиком. Проголодались поди?
– Не откажусь, если честно. Мы на двух машинах еще позавчера на пикник приехали… Я так думаю, что позавчера. Отмечали сессию. Я перебрал, короче, ну и потерялся. Утром просыпаюсь в кустах – где я, что я – не знаю. Стал искать – нет никого. Я кричал, аукал – бесполезняк. Тут ближайший поселок какой? А то я совсем в этих краях не ориентируюсь.
– Так ты не из Тихвина? – Это второй спросил, бородатый. Что он такой мрачный, супа ему жалко?
– Из Питера.
– Далеко вас на пикник занесло. С девушками, небось?
– Не без того. Теперь, наверное, предки на ушах стоят, надо поскорее им сдаваться. Может, у вас мобильник есть? Нет, ну ладно, вы мне только направление разъясните, а там я доберусь. Главное, чтобы я опять не заблудился.
– Дорога – вот, прямо по ней и только по ней. К вечеру в Тихвин попадешь, если Бог даст. А там электрички, рейсовые автобусы либо такси, в зависимости от степени твоей русской новизны. Мы бы тебя подвезли до Тихвина, но извини, нас свои дела ждут.
– Это понятно. Ладно, спасибо огромное… Ну… я, наверное, пойду…
– Э-э, это ты брось, молодой человек. Без бухулера не отпустим – ни хрена себе сутки не жрать! Как тебя? Денис? Я – Игорь, он – тоже Игорь, по прозвищу Борода, а я без прозвища. Мы с ним – типа этнографов, изучаем всяческий фольклор на местах. Географический-топографический.
– Да я после позавчерашнего, как очнулся, до вечера думать не мог о еде или о бухалове – сразу выворачивало, а ближе к ночи так подперло – хоть волком вой.
Игори переглянулись. Тот, который прозывался Борода, накромсал неаккуратными кусками полбуханки хлеба, поставил на прорезиненную подстилку три глубокие металлические тарелки, одна из которых, видимо запасная, выделялась первозданным магазинным блеском, с помощью брезентовых рукавиц снял котел с огня, крякнул и мелкими быстрыми шажками доставил его поближе к «дастархану».
– Садимся, ребята. Я как раз думал, что выливать придется – слишком много получилось, ан незваный гость пожаловал… Да сиди, шутим же, чудак человек. Чеснок уважаешь?
– Ну… так…
– Бери зубчик и натирай хлебную корку, вот так… вот так… попробуй. От цинги полезно. Заодно и перегар отобьет, если остался.
– Я его еще вчера вместе с желчью по лесу разбросал… Ой, горячо!
– Дуть надо. Мама не учила? Ну, съедобно?
– Угу. Очень… Вкусно. Стоянку я нашел, где мы были. Но машин там уже не было, только бутылки остались… Я и мусор за ними прибрал, все не хотел оттуда уходить, вдруг вернутся, типа… Как же, вернулись они…
– Как чесночок?
– Класс! Я вспомнил.
– Что вспомнил?
– Вкус вспомнил. На Петроградской, возле Тучкова моста есть кафешка «Остров Буян». Там борщ с пампушками, а на пампушках молотый чеснок. Но здесь вкуснее.
– То-то же. Да ешь, зелень вот – не стесняйся. Все, что на столе – бери, нас не спрашивай. Добавка нужна – сам клади. Взамен мелкий оброк с тебя – и то нетрудный: тарелку и ложку за собой помыть качественно. А заодно и кружку, когда чай попьем. Так, Денис?