Нечисти
Шрифт:
Он возвращался из школы, которая была неподалеку, тут же на Селезневке, где они снимали четырехкомнатную квартиру в одном из корпусов дома?30.
В маленьком дворе он столкнулся вдруг с мальчиком примерно такого же возраста, такого же роста, но очень нахальным и самоуверенным.
– Ты откуда взялся, поц?
– Здесь живу, вот в этом доме, – ответил Денис, показав рукой. Он не знал, что такое поц, может сокращенное от слова пацан, но не видел причин игнорировать вопрос.
– А почему ходишь тут... без разрешения?
– А что,
– Рыжим – обязательно. Стоит пятерку. Будешь платить каждый день. Лично мне. Поал? Вовчику.
– Чего?
– Понял, говорю? Пять рэ в день, мне. Ук-х...
Денис сам не сообразил, как это произошло: он двумя кулаками одновременно врезал юному рэкетиру по вискам – и тот упал. В ту же секунду дом и улицу резко тряхнуло, асфальт больно стукнул его по рукам и по лбу – это сзади кто-то навесил ему по голове. Шапка ожившим зайцем упрыгала в сторону, Денис вскочил, развернулся и наугад брыкнул ногой – согнулся и упал тот, кто стоял сзади, мальчик на полголовы побольше и, видимо, постарше первого... Первый же, который представился Вовчиком, размазывал по лицу кровь из разбитого носа и орал благим матом. Денис благоразумно не стал развивать достигнутый случайно успех, схватил шапку, портфель и пошел в парадную, стараясь не ускорять шага.
– Что это с тобой? – Мама тотчас же ухватила его за пальцы. – Откуда у тебя ссадины?
– Да скользко у дома, поскользнулся...
– Врет, – сообщил отец, – дрался он, сопатки поразбивал.
Денис удивился, он и не заметил, как это отец шел за ним и как без лифта дошел до восьмого этажа в одно время с ним, не отстал, не запыхался...
– Кто? – Мать сжала Денису ладонь, суставы заломило...
– Мам, больно, пусти!..
– Извини, мой дорогой, сейчас все пройдет... Вот все уже и зажило...
– Гарик, кто это был? – Мамин голос шелестел так жутко, что Денис задергался, стал ее отпихивать в грудь... Но мама этого не замечала...
– Из нашего дома. Его ровесник.
– Ты уверен?
– Ну я проверил. Здесь живут, лет восемь. С пятого этажа...
– Кто родители?
– Ну а я знаю? Живут богато. Сам – здоровый бугай. Но простой, это точно.
– Что за несчастье, право слово... Ну почему нам нет спокойной жизни... Где...
Пойманной крысой завизжал кухонный телефон, отец поднял трубку, поглядел на экранчик АОН.
– Да?.. А кого нужно?.. Ну и что?.. Ваш сам первый начал. Что?.. Пошел ты...
– Кто это, Гарик?
– Да его папахен. Требует тысячу долларов за побитого сына. Грозится.
– Иди, заплати ему. Дай ему две тысячи, только пусть все будет тихо. Иди и прямо сейчас отдай.
– Ты уверена?
– Иди, я сказала.
Отец крякнул, полез в пиджак, потом подошел к окну, чтобы виднее было считать. Денису не часто приходилось видеть, чтобы отец спорил с матерью, и сейчас это явно был не тот случай. Но уж когда он решал по-своему, когда распахивал яростные глазенки в две черные пуговицы – мать смирялась мгновенно, только что до земли не кланялась.
– Нет. Папа, не давай им денег.
– Сынуля, не обращай внимания, мы не обеднеем, а они пусть подав...
– Нет! Не смейте давать им деньги! Папа! Мама! Я не желаю этого...
– Но Денис, мы с папой...
– Нет!!! Папа, спрячь деньги! Мама отпусти, пусти меня... – У Дениса застучали зубы, воздух, обстановка, мать с отцом – все окрасилось вдруг розовым цветом,
– Хорошо, хорошо! Успокойся, сынок, папа никуда не идет... Не бери трубку, отключи телефон...
– Папа! Я не хочу, чтобы они чувствовали себя победителями. Не хочу! Я еще ему чавку начищу! За рыжего, за поца!.. Я хочу...
– Сынок, родной мой, я тебя прошу, приди в себя...
– Сын! Слушай меня! – Отец рукой, словно шлагбаумом, отгородил мать, оттеснил в сторону, ухватил его за бока и поднял на уровень глаз-пуговиц. – Убить их, покалечить или что?
– Пусть живут. Но пусть запомнят... – Скулы все еще сводило, но розовая пелена отступила, пропала бесследно...
Отец разлепил толстенные губы и радостно бурлыкнул.
– Все, я пошел. Оль, поставь борщ разогреваться, я сейчас... – Он встряхнул Дениса, бережно поставил его на пол, набрал номер.
– Слышь, ты... – оглянулся на Дениса, – чудила... Я вниз иду, аккурат к твоей тачке. Встречай.
– Ур-рра!
– Диня, ты куда?
– На балкон, мам, посмотреть хочу. Мать ни слова не говоря накинула на плечи шубку, чиркнула зажигалкой, затянулась...
– Обещай, что на балконе будешь молчать и держать меня за руку?
– Ладно-ладно, только пошли быстрее!
– Шапку надень и пальто застегни.
– Не холодно, мам, тепло на улице. Ну хорошо, ну идем же!..
С балкона хороший обзор, если смотреть далеко, а вот прямо внизу – все маленькое, а люди приплюснутые. Ворон уселся на перила, поближе к Денису, вниз лететь не пожелал. Отец вперевалку подошел к огромному джипу-катафалку, пнул его в черный блестящий бок. Машина испуганно взвыла, призывая на подмогу хозяина, и помощь не замедлила явиться: из маленького магазинчика-палатки вывалился здоровенный дядька в черной куртке, Денис знал, что это шофер, а из парадной один за другим выбежали трое, с палками либо с битами в руках. Но отец оказался сильнее всех четверых: одной рукой он хватал поочередно за грудки нападавших, а другой – бил, куда придется, в грудь или в голову и сразу же отпускал. Ударенный падал и лежал не шевелясь, а отец уже накидывался на следующего. Родитель Вовчика успел ударить отца бейсбольной битой по голове, но бита сломалась, а отцу хоть бы что. Он только рассердился – ударил Вовчикова папу не один раз, а несколько, отбросил его на газон, потом принялся избивать ни в чем не повинную машину: высадил стекла, отломал зеркала и кенгурятник, пинками и кулаками помял дверцы и капот. Эти четверо лежат без памяти, машина умолкла, родственники Вовчикова папы вместе с Вовчиком – ни гу-гу, затаились, видимо. Народу набежало – жуть, на балконы высыпали. Но милиции нет как нет. Тут отец поглядел наверх, а мама ему вполголоса:
– Хватит, увлекся, дубина! Домой иди.
И что интересно – отец вроде как услышал. И даже ответил: «иду», Дениска готов был поклясться, что распознал отцовский голос. Отец развернулся и вперевалку пошел в парадную.
– Все, мам, пошли. Ты борщ папе хотела разогреть, нам с папой!
– Да, сынок, да, я слышу. Все уже разогрето...
– Ну что, доволен, позабавился? Напоказ – любуйтесь все! Идите мойте руки сначала, а потом обедать. Вот беда... только прижились на новом месте... Он ведь ребенок маленький, какой с него спрос, а ты, Гарик, тебе-то голова зачем дана?