Нечто греховное
Шрифт:
Его внимание привлекла блондинка с застенчивой улыбкой на худом лице, с которой они уже были знакомы.
– Мисс Аллен! – обратился он к ней с изящным поклоном. – Позвольте пригласить вас на танец!
– С удовольствием, милорд! – обрадовалась девушка. Он взял ее за руку и увлек за собой к танцующим парам, среди которых увидел Закери. Тот покосился на него и вскинул бровь, однако Шарлемань притворился сосредоточенным на контрдансе и даже ухом не повел.
Заиграла музыка, партнеры поклонились друг другу и стали выделывать первые па.
Шарлемань перешел, как это и
– Вы еще не заглянули в бархатный мешочек?
– Я почти забыла о нем! – сказала она, делая шаг ему навстречу. – Право же, это совершенно вылетело у меня из головы!
Шарлемань нахмурился и начал обходить ее вокруг.
– Вы лукавите, миледи, – прошептал он, встав к ней лицом и поклонившись. – У вас прекрасная память!
На ее щеках выступил румянец, однако она уклонилась от ответа и с таинственной улыбкой перешла к следующему партнеру.
Гриффин понял, что она вряд ли вернет ему шелк даром, однако доводить их спор до скандала было нельзя, чтобы не пострадала его репутация. С его стороны было непозволительной дерзостью даже предложить порядочной леди подарок, это могло бросить на нее тень. Ему оставалось только смириться со своим унизительным поражением. Танец закончился, он отвел мисс Аллен к ее подругам, которые тотчас же, окружив ее, разразились веселым смехом. Приглашать кого-либо на следующую за контрдансом кадриль ему расхотелось.
– Ну и как тебе танцевалось с мисс Аллен? – положив ему, по обыкновению, ладонь на плечо, осведомился Закери.
– Очень славно, – ответил Шарлемань.
– Вы прекрасно смотрелись, – проворковала Каролина, беря его под руку. – Она была на седьмом небе от счастья. Не обрати вы на нее внимания, она бы так и простояла весь вечер с подружками-дебютантками. А теперь она воспрянула духом и поверила, что у нее есть шанс. Так что не смей над ним подтрунивать, Закери, твой старший брат поступил очень гуманно и великодушно, бери лучше с него пример!
Шарлемань взял с подноса проходившего мимо лакея бокал с вином, желая не опустошить его, но выиграть время для обдумывания ответа. Более двух бокалов вина он за один вечер не пил. Собравшись наконец с мыслями, он сказал:
– Благодари Бога, Закери, что он послал тебе жену, способную терпеть твои дурацкие выходки. И возьми несколько уроков танцев, чтобы не сделать ее калекой. Мне кажется, Каролина, он и женился-то на тебе потому, что ты стоически терпишь, когда он наступает тебе на ногу, выделывая свои несуразные па.
– Благодарю за добрые советы, брат! Я постараюсь впредь вас больше не огорчать, – отвечал неунывающий Закери. – Только прошу тебя, не раскрывай Каро наши маленькие семейные тайны, не лишай ее удовольствия самой обнаруживать мои недостатки! Иначе ей просто станет скучно жить! – Довольный собой, он расхохотался.
– Однако, мой милый муженек, я уже знаю все твои недостатки, – улыбнулась Каролина.
Супруг ласково поцеловал ее в 1убки и воскликнул:
– Удивительно, как только такая искусная художница выбрала себе в мужья такого недотепу!
– Сама теряюсь в догадках, –
– Прошу тебя, Каролина, не соблазняй меня своими восхитительными пальчиками, – промолвил Шарлемань, убирая с плеча ее изящную ручку. – Лучше прибереги ласки для мужа. Шли бы вы лучше домой, голубки, здесь вам больше нечего делать.
– Чудесная мысль! – воскликнул Закери, обняв жену за талию. – Пожелай от нашего имени доброй ночи Себастьяну.
– Непременно! Ступайте! – сказал Шарлемань, улыбнувшись.
Перешептываясь, его брат и невестка выскользнули из зала. Шарлемань проводил их умиленным взглядом, испытывая к ним легкую зависть, приосанился и решительно направился в самую гущу политических и общественных интриг. Уже двое отпрысков их семьи связали себя супружескими узами, и дай-то Бог им благополучия и радости в их семейной жизни. Но он лично не испытывал желания ограничить свою холостяцкую свободу обязанностями любящего мужа. Мельбурну нужен сильный и умелый помощник в их разветвленном клановом предпринимательстве, и эту роль с успехом исполнял Шарлемань, начавший вникать в хитрости ведения дел еще в пору учебы в Оксфорде.
Постепенно он все больше входил во вкус борьбы с конкурентами, получал удовольствие от обдумывания предстоящих тактических шагов и выстраивания психологических портретов противников.
Теперь ему требовалось сорвать маску с обманщицы Саралы Карлайл, прикинувшейся невинной овечкой, но уже выказавшей лисьи повадки и крепкую деловую хватку, пока еще ни одна из его многочисленных уловок не возымела успеха, даже поцелуй не заставил ее сбавить непомерную цену за шелк.
И, судя по ее первой реакции, его подарок тоже вряд ли смягчит ее сердце. Но торопиться с выводами было преждевременно, а тем более терять надежду.
Даже в случае отказа плутовки пойти ему на уступки он извлечет для себя пользу из уже сделанных пробных шагов в этом направлении – получит новую информацию и сможет составить о Сарале более полное представление.
К тому времени, когда музыканты заиграли вальс, Шарлемань обрел, наконец, душевное равновесие. Ведь прошло всего-то два дня, с тех пор как он испытал шок от постигшего его поражения там, где он совершенно этого не ожидал. Что ж, и в этом ему следовало усмотреть своеобразное развлечение и полезный урок, равно как и подтверждение старой, как мир, истины, что первое впечатление, особенно о даме, обычно бывает обманчивым. Ему ли, с его богатым опытом обхаживания прелестниц, сокрушаться из-за пустяков!
Леди Саралу он обнаружил в обществе увядающей прелестной дамы, одетой в модное платье и чрезвычайно похожей на нее чертами лица. Ему не составило особого труда догадаться, что это ее мать леди Ганновер. В отличие от дочери она выглядела как типичная англичанка и даже не имела предательского восточного загара, выдававшего Сару.
Шарлемань знал, что теперь к юной леди нужно обращаться по ее новому имени, однако умышленно приветствовал ее как леди Саралу.
Девушка сделала ему реверанс, хотя и прикусила нижнюю губку, как бы умоляя его не повторять эту оплошность, чтобы не огорчать ее мать.