Нечто из Рютте

Конофальский Борис

– Так непривычно. Я ж всю жизнь без седла ездил.

– Это видно. Выпрями чуть ноги. Каблуками в стремена упрись. Расслабься, не ложись коню на шею. Наоборот, чуть откинься назад, чтобы ехать вальяжно, чтобы было видно, что едет воин, а не холоп.

– Так? – Ёган сделал все что нужно.

– Так. Узду левой рукой держи, правая для копья или меча.

Солдат был доволен. Ёган действительно стал походить на человека весьма не мирной профессии, но Волков прекрасно понимал, что это только видимость.

Как на боевую единицу он на него не рассчитывал.

– А что там? Пшеница? – спросил солдат, поглядывая на поля, мимо которых они проезжали.

– Ага, какой-то дурень высадил, – ответил Ёган. – Считай, что зерно в яму бросил.

– Не взойдет, думаешь?

– Не поднимется. Откуда при таких дождях? Солнца-то нету.

– А там что? – Волков указал на зеленеющее поле.

– Там рожь. Она хоть как-то, хоть по малости, но пролезет. А пшеница – дело мертвое.

– Так что, значит, урожая не будет?

– Так третий год его не будет. Солнца-то нету, а без солнца только щавель да репа растет.

– Что, голод будет?

– Нет, не будет. Раньше был бы, до чумы, когда люд был. А сейчас с чего бы? За пять лет половина дворов опустела. Рожь помереть не даст. Черного хлеба на всех хватит, да и трава хорошая. Скотина радуется.

Так, за разговорами, они не спеша доехали. Ров у старого замка давно осыпался, угол справа от ворот треснул, а сами ворота были кривыми и требовали ремонта.

«С пятью десятками бойцов за три дня взял бы», – подумал солдат, въезжая внутрь. Краем глаза он увидел, как Ёган незаметно попытался осенить себя святым знамением. Волков поймал его за руку и зашипел:

– Даже не смей бояться, а уж если боишься, то не смей показывать. Понял меня?

Ёган закивал в ответ.

Они остановились у коновязи и спешились. Волков кинул повод Ёгану и, пока тот вязал коней, осмотрелся. На одной из стен, у лестницы, что вела в покои, стояли сержант и один стражник. Еще двое у ворот. Солдат был уверен, что это не все. Сержант с лестницы кивком указал, куда двигаться. Волков пошел туда, куда сказали. Его догнал Ёган и зашептал:

– А может, еще ничего и не будет… Чего вы сделали нашему барону? Ничего не сделали, а наоборот даже, побили дезертиров.

– На въезде в его землю я избил его людей, – ответил солдат, – этого уже достаточно. Затем я ранил одного из его людей. После избил его управляющего. Мало тебе?

– Да уже не мало, – почесал голову мужик, – а ему-то вы ничего ж не делали?

– Дурень, я нанес ему оскорбление, избивая его людей. Во всяком случае, он может так считать.

– А-а, оскорбление, – понял Ёган.

Они поднялись по лестнице; сержант, не здороваясь, указал рукой, куда идти, и сам пошел следом.

– А еще я увел у него одного его холопа, – продолжал солдат.

– Это кого же? – спросил

Ёган.

– Догадайся, – покосился на него Волков.

Они вошли в темный огромный зал. На стенах горели лампы, но это не добавляло света, потолка солдат не видел. В узкие окна без стекол ничего, кроме дождя, не проникало. Какой-то свет давали два подсвечника, стоявшие на огромном столе, и камин с горевшими в нем двумя половинами бревна, в который мог войти взрослый мужчина, не склоняя головы. Во главе стола, рядом с камином, в жестком кресле с высокой спинкой сидел человек.

Солдат и Ёган подошли ближе. Солдат поклонился изысканно, а Ёган – очень неуклюже. Тут же в зал вошли сержант и четыре стражника в шлемах, стеганках и с копьями. Солдат мельком глянул на них и произнес:

– Рад приветствовать вас, господин барон.

Барон был немолод, чуть за сорок. Волосы уже заметно тронула седина. Нос на одутловатом лице был сломан, нижняя губа и подбородок рассечены. Сейчас там белел шрам.

Барон сжимал серебряный кубок, недобро смотрел на солдата и наконец произнес:

– А вот я не рад приветствовать вас, как вас там величают?

– Меня зовут Яро Фолькоф, я отставной гвардеец, правофланговый карпорал, охрана штандарта его высочества герцога де Приньи.

– Ух ты! – притворно восхитился барон. – Да неужели? И вы всерьез полагаете, что это имя… имя какого-то… черт знает какого герцога произведет на меня впечатление?

Волков заметил, что барон не совсем чтобы трезв.

– Ни секунды на это не надеялся. Я надеялся, что на вас произведет впечатление то, что я воин, как и вы, а не бандит, дезертир или дебошир.

– А вот ведете себя именно как бандит и дебошир, – заметил барон.

– Не могли бы вы уточнить, когда это и где было?

– Когда вы напали и ранили моего человека.

– Что ж, я расскажу, как это было. Я снимаю комнату в харчевне, так как получил рану в стычке с дезертирами, в которой участвовал по просьбе вашего коннетабля. И вот, возвращаясь от лекаря-монаха, я застаю в своей комнате вашего сержанта и еще двух людей, которые копаются в моих вещах. На мое законное требование покинуть комнату один из них заявляет, что сейчас они меня зарежут и заберут все мое добро себе.

– Врет он! – рявкнул сержант. – Мы пришли забрать десятину мертвых, чтобы отдать бабам погибших наших людей. А он на нас напал.

– А почему вы пришли, когда меня не было?

– А что ж нам, ждать тебя, что ли? Ты сбежать хотел, чтобы деньги не отдавать.

– В отличие от вас, я не вор и законы воинской корпорации чту неукоснительно.

– Кто вор? Я?! – заорал сержант.

– Ну а кто еще в отсутствие хозяина копается в его вещах, а когда его ловят на месте, пытается его убить? Так делают воры.