Нечто волшебное
Шрифт:
– Все мы бражники здесь, блудницы,
Как невесело вместе нам!
На стенах цветы и птицы
Томятся по облакам.
Ты куришь черную трубку...
– Ты хорошая девочка, Катя. И я рада, что ты пришла навестить меня. Скажи мне, у тебя все хорошо? Расскажи, как тебе живется?
Признаться, мне совсем не хочется рассказывать о себе. И это не потому, что я не доверяю ей. Скорее наоборот, только ей и верю. Не хочу просто расстраивать ее. Всматриваюсь в лицо и прямо чувствую, как жизнь уходит из нее. Частое дыхание свидетельствует о том, что ей не хватает воздуха. И самое
– А зачем пришла-то, Кать?
– женщина заходится в кашле, и у меня в этот момент все внутри переворачивается от внезапно осенившей меня догадки.
Глава 7.
– У вас тоже астма?
Женщина пытается засмеяться, но новый приступ тут же сворачивает ее попытки сделать это. Я вскакиваю с кровати, роняя Ахматову, и ищу глазами злополучный ингалятор.
– Под подушкой глянь.
– хрипит Антонина Ивановна.
Я просовываю руку и нащупываю баллончик. Сую ей в руку и женщина шумно втягивает в себя лекарство. У меня все тело покрылось мурашками.
– Я могу чем-то помочь?
– не знаю, что говорить в таких ситуациях.
– Ну что ты, Катя. Чем могла, ты уже помогла. А я все гадала, успеешь или нет... Про деньги забудь, мне они уже не понадобятся.
"И как это она догадалась, что я пришла именно затем, чтобы вернуть долг".
– Почему же, не понадобятся! Вам вон, лекарства нужны. Скажите что купить, я схожу.
– Поздно, деточка. Да и не хочу. Устала я. А эта вон, только рада будет, если я того... Сестра моя, младшая.
Я, почему-то, именно так и думала, что та странная женщина приходится ей сестрой.
– Ты деньги сбереги, мало ли что. А мне они, и правда, уже не нужны. Отжила я свое.
– Не говорите так.- мягко произношу я и беру ее сухую, безжизненную ладонь в свою руку.
– Хотите, я к вам каждые выходные приходить буду?
Женщина вновь смеется и отвечает:
– Не стоит, моя хорошая Катя. Пришла, навестила старую каргу и хватит. Больше не приходи. Слышишь?
А я сижу возле нее и не знаю, что ответить. Неправильно это все. И жалко так... чертовски жалко. Я даже начала себя винить, что слишком поздно объявилась. Быть может, если бы я пришла чуть раньше, что-то можно было бы изменить. А сейчас передо мной лежит человек, который смирился и примирился со своей судьбой. Что остается мне делать? Как помочь ей?
– Можно, я еще почитаю немного?
– спрашиваю я.
Улыбка на лице Антонины Ивановны говорит сама за себя, и, подняв упавшую книжку, я крепко сжимаю ее ладонь и вновь приступаю к чтению:
– Сразу стало тихо в доме,
Облетел последний мак,
Замерла я в долгой дреме
И встречаю ранний мрак...
Не знаю, сколько я читала, но, пожалуй, очень долго, потому что за окном уже смеркалось. Но даже не это остановило меня, а расслабленная рука Антонины Ивановны. Я сжимала холодные пальцы бедной женщины и молилась о том, чтобы моя догадка была ошибкой. Прислушавшись, не услышала
– Господь немилостив к жнецам и садоводам.
Звеня, косые падают дожди
И, прежде небо отражавшим, водам
Пестрят широкие плащи...
Я прочла этот томик стихов от корки до корки. В память о той женщине, чью руку я продолжаю сжимать в своей. Было страшно. До жути. До спазмов в желудке. Но я продолжала сидеть рядом и читать, пока в комнату не пришла сестра Антонины Ивановны. Взглянув на нас, она вскрикнула сначала от испуга, а потом начала истошно вопить.
Я же была выжата, словно лимон. Во мне не осталось каких-либо эмоций, словно я заледенела. Просто тупо сидела возле мертвеца и смотрела на истеричную бабу, ожидая, когда та придет в себя.
Ахмед с большой неохотой согласился отпустить меня на похороны. Все прошло тихо и спокойно. Никаких истерик со стороны сестры умершей не последовало. Да и вообще, на похоронах были только я, эта ужасная женщина и несколько коллег с бывшей работы. Человек десять, не больше. Кидая в могилу горстку сырой земли, я мысленно попрощалась с той, что когда-то спасла мне жизнь. Деньги, которые я планировала отдать, передала ее сестре и даже добавила немного со своих.
А потом моя жизнь вернулась на некоторое время в прежнее русло. Совсем ненадолго. Недели на две.
Глава 8.
Под закрытие смены, Ахмед вызвал меня на разговор. И вроде бы я понимаю, что косяков за мной нет, а все же как-то неспокойно стало.
– Катяяя, садись девочка. Разговор у меня к тебе серьёзный.
– Ахмед похлопал по стулу.
У меня было чёткое ощущение, что моя жизнь начнет, рушится в ту минуту, как он начнёт говорить.
– Не буду юлить, скажу, как есть. Бизнес свой, я закрываю и уезжаю из страны. В проблемы твои лезть не стану, но... могу посодействовать в работе. Есть у меня знакомый один. Дом свой огромный, так что должно найтись место и для тебя. Если устраивает тебя моё предложение, буду договариваться, а если нет, то сроку тебе даю три дня.
– сказал, как отрезал.
Не подвело меня внутреннее чутье. Выбор невелик, а точнее его нет. Просто нет. Ну куда я без документов подамся? Разве что в проститутки.
– Буду благодарна за помощь, Ахмед.
– вот и все, что я смогла произнести, так как горло сдавило в спазме.
– Иди, Катяяя, уже поздно.
– выпроваживает меня мужчина, а сам в это время за телефон берётся.
Краем уха слышу, как Ахмед говорит:
– Марко, здравствуй брат! По делу я звоню, девчонку одну надо пристроить. Да нет, не puta, скорее наоборот.
– громко заржал.
Проскальзываю мимо Ахмеда, который поднял руку в прощальном жесте и направляюсь домой.
Лежу в кровати, и уснуть не могу. Страх перед неизвестностью не даёт отпустить мысли. Половину ночи так провалилась, заснула только под утро, где-то на час. А потом с кругами под глазами, которые не смог замазать даже тональный крем, отправилась на работу.