Неделя холодных отношений
Шрифт:
Капитан Глеб покачал перед носом несознательного сына укоризненным пальцем.
– Ни в коем случае! Ты только представь, что мы на самом деле не нашли убитого. Расположились практически рядом, но не было необходимости выходить на берег в этом самом месте. А «он» вдруг поднимает на ноги полицейских, приглашает свидетелей, и вот вся эта тревожная свита по его наводке вываливается именно в ту точку, где лежит Вадим. Они видят его тело, но не находят при этом поблизости ни наших следов, ни нас самих! Начинается серьёзный поиск, нас, конечно же, обнаруживают, через полчаса или ранее, но при этом абсолютно счастливых, радостных, ни сном, ни духом! Ты жаришь пойманных пескарей на прутиках, я играю на балалайке, и мы оба краснощекие – от мороза и от чистой совести!
Кто убил человека? Так мы же не знаем!
«Он» этот вариант тоже держит в голове. Так что рано, до срока, безо всяких резонных на то оснований, «он» сюда не сунется.
Закончив говорить, Глеб с сожалением посмотрел вглубь своей чайной банки. Волшебный напиток закончился не совсем в нужный момент.
– Ах да, я позабыл про последствия и этого варианта! Грядут долгие разборки, неминуемые подозрения. И, хотя мы будем честны и невинны, с пеной у рта будем доказывать, что никого не убивали, опять возможны немалые сроки.
Вот так, товарищ сын. Печальные времена наступили в здешних лесах, убийца переиграет, вернее, уже переиграл нас во всех перечисленных мною вариантах…
– И что – у нас нет никакого нормального выхода? И вариантов больше нет?
– Нет.… Кроме одного. – Глеб опять подмигнул. – Совершенно неожиданного.
– Ну, чего же ты! Говори быстрее!
Блестя глазами, мальчишка наклонился к отцу.
«Клиент созрел!».
Капитан Глеб Никитин часто проделывал такие вещи и с другими, абсолютно посторонними для него людьми.
Для сына он готов был стараться ещё и не так.
– Как ты думаешь, чего «он» от нас не ожидает?
Не получив так сразу долгожданный спасительный рецепт Сашка закусил губу в раздумье. Отец помог ему.
– Мы нашли Вадима и сознательно остаёмся в лесу на эти семь дней.
– Зачем?!
– У тебя есть лучшее решение? Или ты слушал мои басни совсем невнимательно?!
Глеб уже не был улыбчивым и легко многословным, не щадил плавными выражениями нервы сына.
– Струсил? Боишься?!
– Ну, нет…
– Вот именно! Этого «он» от нас и не ожидает! Мы должны, просто обязаны испугаться, растеряться; как честные люди мы захотим немедленно про убийство всем всё рассказать. А мы с тобой почему-то молчим…
Малыш, это наша с тобой игра на опережение! На кону не только смерть Вадима, но и наши приличные жизни. Убийца не может и предположить, что у нас выдержат нервы, и мы сознательно решимся на такое!
Нас нет в городе два, три, шесть дней! Единственно разумное объяснение – ничего страшного не увидели, держимся в лесу героями, выигрываем наше трудное пари. Или уже убежали в Канаду.
Поэтому «он» и приедет в субботу. С заботой о нас. За час до полудня.
– Ну, приедет и приедет.… А как мы докажем, что это он убил?
Бессонная ночь – не самый лучший полигон для отработки стратегических решений. Глеб несколько раз устало моргнул, потёр ладонью лоб.
«Держаться!».
– На второй, третий день «он» начнет сильно психовать. Его планы рушатся – нас всё ещё нет в городе! Мы не прибежали домой, не рыдаем на груди у самого главного прокурора. Знаем ли мы что-нибудь или не знаем о Вадиме? Что делаем – греемся у костра и любуемся на звезды или же готовим какие-то хитрые и коварные планы? В эти дни «он» обязательно начнет допускать ошибки, спешить, совершать такие нелепые поступки, которые потом, применительно к нему, приехавшему к нам сюда в последний день, будет легко вычислить. Нам не нужно будет искать убийцу среди множества наших знакомых. Это «он»! Мы и только мы с тобой будем знать об этом! И найдем возможность его наказать! Пусть даже будет официальное расследование, на нас будут коситься, допрашивать и оскорблять. Пустяки! Самое главное – мы тоже будем иметь возможность обвинять человека, который приедет сюда, в лес! Проверяйте, господа полицейские, и его алиби, и его телефонные переговоры, и все вчерашние его перемещения!
– Зачем ему тогда самому сюда ехать? Мы вернёмся, а через несколько дней «он» как-нибудь осторожно намекнёт и направит сюда следаков?
– Убийца не должен допустить, чтобы мы вернулись героями. У кого хватит решимости голословно обвинять славных челюскинцев, почти папанинцев, а?! Нужно ждать. Он будет здесь!
– Ну и что? Не признается же ведь! Просто приехал нас проведать, подбросить до города!
Сашка никогда ещё не видел своего отца небритым.
Глаза Глеба тоже непривычно и устало блестели в тёмных полукружиях. Но улыбнулся он по-прежнему белоснежно и по-волчьему хищно.
– Посмотрим на его поведение. Мы здесь одни. И он тоже. Рядом с замороженным телом немногие выдержат дружескую беседу в таких условиях. Кроме того, мы объясним товарищу, что прятать одно или два трупа в здешних лесах – для нас, таких закоренелых душегубов с большими ножиками, – не принципиальная разница. Справишься?
Сашка молчал, ковыряя носком ботинка снег и отбивая рифлёной подошвой небольшие льдинки от травяных корней.
– Это единственный выход. Не полагаться на случай, не быть опороченными и опозоренными, а выдержать и самим довести дело до конца. Найти и отомстить. В кинофильмах говорят, что месть – блюдо, которое нужно подавать холодным. У нас оно получится холоднее некуда…
Никто ещё не выдерживал такого напора и таких атак капитана Глеба Никитина. А этот, юный…
– Ну, я же в здравом уме был, когда соглашался идти с тобой…
– Был-то ты тогда в здравом, а вот если неделю придётся спать в лесу рядом с этим.…
Глеб махнул рукой в сторону берега.
– Я готов.
Отец отважного юноши Сашки улыбнулся, сразу же потеряв во взгляде почти все напряжение последних минут.
– Вот и порядок. Я рад. А то работать без подручных и скучно, и грустно. Но знай – мы сами себе набрасываем петли на шеи. Если мой расчет даже слегка неверен, и кто-то приедет сюда раньше, то все наши объяснения будут выглядеть смешными и нелепыми. Натоптано вокруг Вадима уже немало, а мы всё ещё на месте преступления – тут уже не оправдаешься незнанием.
Дело было сделано.
Глеб Никитин немного похвалил себя за удачный психологический дебют и тут же, не расслабляясь, переключил организм на другое. Решение принято единогласно, теперь его было нужно грамотно, без ошибок выполнить. И не то, чтобы он сомневался в своих силах – ещё и не такие эпизоды случались в кочевой жизни капитана Глеба, но этот случай был уникальным. Без полной уверенности, что они с сыном выдержат эти семь дней в зимнем лесу, Глеб ни за что бы изначально не стал ввязываться в такую авантюру. Теперь же ситуация невероятно усложнилась и его практические действия должны стать гораздо ответственнее. Он легко бы подправил хмурое настроение сына в обычной обстановке, но как Сашка поведёт себя завтра, послезавтра, ежедневно, ежеминутно и нервно ожидая развязки этой трагедии? Как справится со своими воспоминаниями о живом и громком Вадиме, каждый раз засыпая голодным и холодным совсем рядом с его телом, у ночного костра? Как будет чувствовать себя все эти дни, ожидая неминуемых обвинений в убийстве?