Неделя холодных отношений
Шрифт:
Даже вынужденно, по обстоятельствам, разговаривая о случайном, капитан Глеб Никитин думал о практических делах в своей жизни и жизни своего сына на много часов вперёд.
– …Шли на промысел. С вечера-то ложились спать при солнышке, при хорошей погоде, а утром надо просыпаться, вставать на штурманскую вахту – а я не могу! Качка прижимает к койке, ноги никак невозможно привычно поставить на палубу каюты!
Кое-как пробрался по коридору наверх.
В рулевой рубке – наш капитан, вахтенный матрос и боцман. Курят, у всех глаза
Капитан сказал тогда, что если какая такая дощечка случайно разобьёт иллюминатор, то всего за пять минут и рубку затопит, и машинный телеграф, и приборы, и рацию…. Короче, конец.
Боцманюга выругался, попросил обвязать его за пояс капроновым фалом-десяткой и выскочил на палубу.
За полчаса он все доски, успешно уворачиваясь от громадных волн, проносившихся над палубой, от иллюминаторов убрал, смог даже по привычке к порядку, по-хозяйски под трап их засунуть, раскрепить для уверенности.
К вечеру мы, в тишине океана, уже могли смеяться и над боцманом, и над нашей ободранной до железа палубой…
– Действительно, так страшно было?
Сашка повертел в руках подсыхающий отцовский башмак, стал суетливо копаться в своих карманах.
– Совсем не страшно, по молодости-то. Это потом разобрался в ощущениях…. Чего ты ищешь?
– Сигареты вроде ещё оставались, две, последние…. Вот что получилось.
Сашка печально протянул отцу горстку мокрого табака вперемешку с бумагой.
Капитан Глеб, закашлявшись, расхохотался.
– Хоть кто-то из нас двоих должен сегодня вести здоровый образ жизни! Кстати, обрати внимание на качество нашей обуви. Мои скромные башмаки совсем даже и не пострадали от воды, не размокли пока ещё, держатся, а твои…. Раскисли, швы вон вовсю полезли. Китай родимый?
– Наверно.
– Кофейку не хочешь? А то что-то мы с тобой в делах, да в заботах никак каштанов твоих никак ещё не попробовали! Давай? Вперемешку с желудями, думаю, что-нибудь приличное должно получиться.
Сухие жёлуди и каштаны давно запасливо лежали на крайних горячих костровых камнях.
– Главное в напитке – его температура. Совсем редко важен градус. А вот вкус должен быть изумительным, прежде всего, у закуски….
Хотелось просто лежать, лежать, а потом плавно, надолго уснуть горячим сном.
Капитан Глеб с трудом держал открытыми тяжёлые глаза.
Он опёрся на локоть почти у самых языков пламени, потирая горячий лоб и зябко кутаясь в свою немного не досохшую
Но надо было ещё малость поработать на публику.
– …А ещё был один такой обидный случай в перечне моих смертельных дел. Слушаешь?
– Да, конечно.
– Весной того самого года, когда ты появился на свет для добрых свершений, я закончил одну важную работу в одном из маленьких приморских городков. Так как я трудился там в одиночестве, отмечать это событие было не с кем, да и незачем, вот и вышел я однажды поутру прогуляться по солнечной местности.
Никого не предупреждал об этой прогулке, никого не ставил в известность.
Через окраины, через последние улочки городка вышел я тогда в лес.
Хорошие сосновые боры соседствовали в тех местах с чёрными неопрятными ольшаниками, в старинных мелиоративных каналах, которые пересекали этот лес во всех перпендикулярных направлениях, сохранилось ещё много паводковой воды.
Пронзительное весеннее солнце, сочный просторный воздух, отличное настроение – работа сделана! – и я неспешно топал по лесным тропинкам.
Видел толстых бобров, в небольшом озерце среди берёз плавали два лебедя, в высоте деревьев кричали приятными голосами различные птицы.
И вот так, в таком-то хорошем состоянии, я за несколько часов благополучно обошёл этот самый лес, добрался до самого его края, перекусил на травке бутербродами, и решил возвращаться домой.
Передо мной была обширная канава, очень похожая на болотину.
Шириной всего метров десять, пятнадцать.
А за ней – уже виднелись за деревьями крыши городка.
Идти назад, огибать канаву, страшно не хотелось.
Решил немного промокнуть и шагнул в эту болотинку. Без палки, без верёвки, безо всего….
Трудно было, жижа почти по пояс чавкала, до твёрдого берега оставалось метра два.
И тут я тихо пошёл вниз.
Любое моё движение – и я ещё на сантиметр опускался в глубину болота. Ног никак не мог вытащить, руками ни до чего было не дотянуться…
Представляешь – обидно! Такое счастливое солнце над головой, синее небо, пушистые облачка, весна.… И тут я, тону в каком-то незначительном провинциальном болоте. Ещё полчаса – и всё. Никто не узнает, где я, что со мной произошло. Кричать бесполезно, кругом лес, наполненный своим шумом, своим ветром.
Нож выручил.
Хорошо, что догадался вовремя, держал его постоянно в руке.
Тихо, очень тихо, без суеты, взял я нож за самый кончик лезвия, протянул руку вверх к листьям, к веточкам недостижимой маленькой берёзки на краю болота.
Почти не дыша просунул черенок ножа в переплетение веточек, зацепился там за какой-то крохотный сучочек, нежно наклонил первую ветку к себе. Уцепился за неё зубами, рукой принялся подтягивать точно так же другую, следующую….
Вот так и миновал я очередную смертельную опасность, получив почти бесплатную возможность стать немного умнее.