Неделя моей критической жизни
Шрифт:
Да, эта неделька называется «критические дни у девушки», а это же… блять, вот сейчас вся женская половина мира будет надо мной смеяться, в том числе и Сакура. Мысленно, правда. А вы хоть задумайтесь на минуту, как себя чувствуют парни, когда у их девушек критические дни?! Откровенно говоря, херово. И наверняка девушки это прекрасно знают… о да, неделя мозолей на правой руке, неделя принятия внутрь «контрасекса» какого-нибудь, который обычно собакам в период течки дают, неделя грусти, жести, тлена и прочей ерунды. Супер. Не надо смеяться надо мной, это вовсе не смешно! Нет, конечно, я бы мог с Сакурой заниматься сексом и в это время, но, согласитесь, она, во-первых, не даст, грубо говоря, а во-вторых, наверное, мне и моему члену не очень приятно будет плавать в крови… о боже, одна только мысль об этом вызывала у меня приступ рвоты. А потому решил направиться лучше в душ от этой девушки да подальше, потому что меня же тошнит от одной недели отпуска, которая только началась…
– Вот и вали грустить… - отмахнулась от меня Сакура, тяжело вздохнув и скрестив руки на груди. Такое ощущение, что я виноват в том, что у неё месячные… ага, конечно. Я на тебя казнь наслал, женщина. Ну, вот ещё, это на тебя бог грех насылает каждый месяц, чтобы мучился твой муж целую неделю…
– Грустить надо тебе, а не мне, - заметил я, развернувшись к ней лицом и вздёрнув указательный палец. Сакура хмыкнула, посмотрев на меня и язвительно вздёрнув тонкую бровь, - ибо у меня член не протекает каждый месяц, и спасибо ему за это.
Кстати, как бы смешно это не звучало, но это вполне справедливое замечание. И спасибо богу за то, что этот грех не ниспослан на мужчин! О, боже, спасибо тебе за то, что наши члены не протекают, ты даже не представляешь, как мы тебе благодарны!
– Да, но тебе придется терпеть всю неделю, - насмешливо улыбнулась Сакура, снова повернувшись к холодильнику и достав оттуда коробочку с апельсиновым соком. Я хмыкнул, направившись в ванную:
– Да что ты, правда?! Как же я сразу-то не подумал…
– Пшёл отсюда, пока мне твоя рожа окончательно не надоела! – закричала она мне вслед. Затем я услышал, как что-то разбилось – кажется, я окончательно вывел её из себя, и у неё теперь разбилась кружка, в которую она хотела налить сок. О нет, я в этом ни при чём, не надо так смотреть осуждающе… так вот, дело не в этом. А в том, что я, господа, даже не знал, что и думать. Нет, а вы чего хотели? Понимаете ли, ушёл в отпуск на две недели, старался провести эти две недели со своей девушкой, предвкушал себе вечерок, а тут… а тут у неё гости из Красноармейска! В общем, как бы себя не успокаивал, я не мог прийти в себя. Но надеялся, что хотя бы прохладный душ меня более-менее расслабит.
Как вы уже поняли, прохладный душ меня не расслабил, а только усугубил моё состояние. Я теперь валялся на кровати с таким видом, как будто меня пыльным мешком по голове огрели. Сакура вела себя так, словно ничего не случилось, ходила из комнаты в комнату, что-то искала, а потом я услышал, как включился телевизор. Хотел пойти к ней да передумал – к чёрту, от греха подальше. Иначе сейчас переключу на какой-нибудь канал - новости, например, посмотреть, - так она начнёт скандалить. О да, конечно, мы же включаем телевизор только для того, чтобы посмотреть по двадцать второму каналу милых котяток, которые играют друг с другом!.. замечательно… и сейчас казалось, что критические дни не у неё, а у меня. А впрочем, можете считать, что и у меня критические дни, только в другом смысле. Это значило, что нужно всю неделю проходить с болезненным стояком… вы как хотите, а идти в душ справлять нужду каждый день не хотелось… а что, жена в доме, я что, в душ, что ли, дрочить пойду?! Вы не за того меня принимаете…
Хикаро лежал рядом со мной на месте Сакуры, расположив свою изящную морду на её подушке и время от времени вздыхая. Я чуть улыбнулся, посмотрев на кота: кажется, он будет моей единственной радостью на этой неделе. Мне иногда нравилось за ним наблюдать, нравилось его гладить, нравилось смотреть, как он ловит муху в комнате, это весело… нет, я не зоофил, просто сейчас видел в Хикаро утешение всей своей предстоящей недели. Так, нужно успокоиться… отлично, могу пойти на балкон и покурить. И вот, встав с кровати, сунул руки в карманы бриджей, вынув пачку сигарет, а в заднем обнаружил зажигалку. Открыв дверь балкона, прошёл туда, глядя на вечернюю улицу, и закурил, пустив в свои лёгкие ядовитый дым. И тут (как некстати!) на балкон вышел и Узумаки Наруто – мой лучший друг: блондин высокого роста, как и я, весёлый и добрый, что меня больше всего в нём удивляло. Проще говоря, Узумаки во всём видел положительный смысл, даже если бы он влетел в аварию или если бы у него квартира сгорела. И вот Узумаки улыбнулся, завидев меня. Я протянул к нему руку, а блондин пожал её, кивнув. Одет он был в одни светлые джинсы, и я почему-то сразу подумал о том, что он делал с Хинатой у себя в квартире…
– Ну, привет, красавец-мужчина, - поздоровался он, улыбнувшись в тридцать два белоснежных зуба. Я только вздохнул, кивнув, и протянул ему сигарету. Он подпалил её зажигалкой, а потом кивнул, передав её обратно. – Что, как жизнь молодая?
– Замечательно, - соврал, облокотившись о поручни балкона и продолжая курить. Узумаки тоже затянулся, прикрыв ярко-голубые глаза, а затем поспешил опереться о поручни балкона.
– Учиха, - начал он, отмахнувшись, - ты чего мне мозги компостируешь? Давай, рассказывай, что у тебя произошло, я же вижу, что что-то не так…
– Да так, - отговорился, стряхнув вниз пепел и пронаблюдав за тем, как он полетел к земле. Наруто вздохнул, демонстративно зевнув и снова затянувшись. – Блин, Узумаки… что ты делаешь, когда у Хинаты месячные?
Он как-то опешил от такого вопроса, а потом вдруг усмехнулся, пожав плечами и ответив:
– Неделю хожу с вывеской «хватит это терпеть» на шее.
– А честно? – нахмурился: да нет, Узумаки, конечно, на всякое способен, но явно не на такое…
– Честно, - продолжил Наруто, кивнув с серьёзным видом. Я вздохнул: не могу так… если у него Хината терпеливая и спокойная девушка, что для меня оставалось загадкой, поскольку Узумаки я знал в течение пятнадцати лет, а то и больше, то Сакура терпеть такое от меня не будет, а засунет мне эту вывеску в рот и запихает меня вместе с ней в духовку, затем подождёт, когда изготовлюсь, и уж только потом начнёт кушать, пожелав себе приятного аппетита. Короче говоря, с этой вывеской меня ждала не особо хорошая перспективка. – Учиха, какого хрена ты у меня про это спросил, мне аж противно стало… а что, у Сакуры критические дни, да?
Я молча кивнул. Ну вот, Узумаки сначала будет глумиться и только потом посочувствует, когда это сочувствие ему искренне желают засунуть глубоко в… ну, не важно. Так вот, Наруто засмеялся надо мной, а я этого так терпеливо ждал, что нисколько не удивился. Это смех раздался, наверное, на всю округу. Я зажмурился, так как думал, что он меня точно оглушит – ничего личного, всего лишь защитная реакция организма.
– О-о-о-ой, - протянул Узумаки, наконец, успокоившись. Я тяжело вздохнул, а он вытирал слёзы из уголка глаз, - ой, Учиха, ты знаешь, я тебя понимаю, правда… очень сильно понимаю. Да ты даже не представляешь, как сильно я тебя понимаю. Но, блять, это смешно, - после этих слов он снова засмеялся, тут же выбросив недокуренную сигарету и буквально повиснув на поручнях балкона, крепко держась за них, чтобы не упасть от смеха. Хината крикнула ему из комнаты по поводу того, чего это он так громко смеётся, на что Наруто только ответил: - Ой, да ничего, Хината, тут просто у Учихи началась весёлая неделька… бля… я сейчас помру…
Я с сарказмом закатил глаза: да уж, определённо после такого не нужно успокоение Узумаки, даже если он тут молиться за моё здоровье будет. В общем, его откровенно послал на три весёлых, а то и дальше, а потом, докурив, вернулся в свою квартиру, слыша, как этот придурок всё ещё гоготал надо мной, а тот самый «благоухающий» мужик со второго этажа крикнул ему, чтобы Наруто успокоился. Узумаки продолжал смеяться, посоветовав этому «благовонному» принять душ, на что мужчина послал его, а Наруто ушёл к себе в квартиру. В общем, я снова лёг в кровать, закрыв глаза и пытаясь уснуть. Но этого мне не дали: в меня внезапно полетела подушка, да ещё и с такой силой, что я вскочил, посмотрев на свою обидчицу. Сакура села на кровать, скрестив руки на груди: