Неделя моей критической жизни
Шрифт:
– Я знаю, что ты не спишь, - замечательное приветствие, Сакура, а где «доброе утро»? Хотя что-то мне подсказывало, что это доброе утро свалило куда-то на Мальдивы… а потому осталось утро только злое. Чую, сегодня особенно будет пилить. Чувствую себя поленом… - Так вот, если ты не спишь, то слушай: ты мне не вернул вчера подушку!
– А я… должен был? – поинтересовался у девушки, чуть повернув голову в сторону и покосившись на неё, обеими руками вцепившись в подушку, которая лежала под головой. Точняк, это же её подушка… и что теперь?! Она одна наверняка вчера вполне удобно устроилась на целой кровати, при этом подвинув под голову мою подушку! Признаю, её подушка гораздо мягче, чем моя…
– Да, - прошипела Сакура, схватившись за подушку и пытаясь вырвать её из моих пальцев. Но я не такой глупый, как вам кажется… а, нет, наверное, даже глупый, вам правильно показалось – девушка спихнула меня на пол вместе с этой подушкой, да ещё и так жёстко, что я больно ударился левым бедром… чёрт, прямо костью. И от ноющей боли я-таки отпустил подушку, нахмурившись, а Сакура прижала её к себе, всё ещё как-то выжидательно глядя на меня.
– И тебе доброго утра, любимая, - насмешливо фыркнул, с сарказмом закатив глаза и принявшись подниматься с пола.
– Ага, - холодно ответила она.
– Что-то ещё хотела? – спросил, вздёрнув бровь. Она лишь хмыкнула, надменно глядя в глаза. Ага, хочешь поиграть в гляделки? Замечательно, как раз самая игра для такого бурного утра, всю жизнь же мечтал с неё начать день, Сакура… - Не смотри на меня так, думаешь, я что, твои прокладки взял? Нет, Сакура, я ничего не брал, и обезболивающего у меня тоже нет, и успокоительного тоже, да и вообще…
Так, стоп, это очередное правило из серии «как не стоит делать, если у девушки критические дни»: начинать скандал и спорить, а ещё напоминать о том, что у неё болит живот, – она и без меня это знает, к тому же не нужно упоминать её «товарищей», которые помогают ей с этим справляться (да, именно прокладок). О боже, если честно, я к ним уже ревную мою Сакуру… ладно, они справляются со всей грязной работой, чего к ним ревновать? В общем, пока обо всём этом думал, то снова получил по голове. Да это даже больнее, чем было вчера.
– Учиха, - начала она, язвительно и нагло улыбнувшись, закинув свою подушку за уголок на узкую спинку, - приличные мальчики, к твоему сведению, не суются в дела девочек.
– Я просто… - хотел было оправдаться, но тут же решил, что нужно применить совет «как стоит делать», - эм… ну ладно. Сакура, а как ты себя чувствуешь?
Я просто искренне надеялся на то, что она оценит небольшую заботу о ней и её организме… ага, конечно, сразу же эта идея из ранга «как стоит делать» опустилась до «как не стоит делать»: нахмурившись, Сакура лишь повторно двинула мне по голове, да ещё и с таким видом, словно я её из дома выселял. Я зажмурился, схватившись за голову – да, это определённо больнее, чем было вчера…
– Херово, - бросила мне девушка, направившись прочь из комнаты.
Не скрою, я был искренне рад тому, что она ушла… а чего теперь? Она меня бьёт, а я, значит, должен всё это терпеть? Честно признаюсь, никогда у неё критические дни не проходили настолько критично. Раньше было терпимо, а сейчас, мать твою, терпеть это становится просто невозможным! Да она даже с котом так не разговаривает, как со мной! Чем я заслужил такое обращение своей жены? Я и понятия не имел, если честно… так вот, я-таки решил поесть. Ну, а что, по-вашему, мне не хотелось? Да я даже не ужинал вчера, потому что весь аппетит разом куда-то испарился… его сожрала такая огромная туча негатива, которая буквально лилась из Сакуры подобно её гостям из Красноармейска. Я пошёл на кухню, сев на стул, едва ли увидел, что Сакура, кажется, что-то готовит на обед. Отлично, пахнет довольно аппетитно, сейчас покушаем… это я мысленно сказал своему бурчащему животу. Кажется, Сакура услышала этот вой умирающего кита, который доносился из моего желудка, а потому раздражённо повернулась и сразу же отвернулась, хмыкнув.
– Ну… - начал, желая с ней заговорить. – Сакура, ты на меня не обижайся, если что… я тебе сочувствую, правда, даже если не знаю, какую боль ты испытываешь при этом…
Я надеялся, что слова из серии «как стоит делать» её немного, но смягчат. А потому говорил как-то неуверенно. Она, кажется, это заметила: повернувшись ко мне, она внезапно улыбнулась своими бледно-алыми губами, а мне и не хватило намёка понять, насколько эта улыбка фальшива. Потому тоже улыбнулся, радуясь, что она более-менее в настроении. Девушка направилась ко мне. Скажу честно, уже хотел обнять её, успокаивающе поцеловать её плоский животик, погладить её по спине… ага, хуюшки: едва Сакура подошла ко мне, как вдруг внезапно огрела чистым половником, который держала в руках. Я зажмурился, схватившись за голову. И меня, кстати, немного напряг тот звук, который снизошёл от моей головы – пустой какой-то… кажется, Сакура выбила все мозги за эти пару дней. Но девушка всё равно мило улыбалась, вернувшись обратно к плите и уперев одну руку в бок:
– Ну, вот не знаешь, так и заткнись, мать твою, а то получишь сейчас ещё раз.
– Замечательно, - оценил я, посмотрев ей в спину, - Сакура, я так мозгов могу лишиться.
– Там всё равно их нет, - заметила девушка так, словно речь шла об осадках на этой неделе, например. А что, так и про погоду можно спрашивать: записать её это «там всё равно их нет» на диктофон и принести в студию, где передают прогноз погоды. А когда будут говорить о Конохе, то можно и поставить эту запись, чтобы голос Сакуры мило и довольно приятно сказал: «там всё равно их нет». – Учиха, лучше молчи сегодня, я тебя предупреждаю, иначе останешься сейчас без еды.
Вот это была настоящая угроза от неё… а потому решил мысленно внести это её пожелание о том, чтобы я заткнулся на весь день, в небольшую книжечку под названием «как нужно себя вести с девушкой в критические дни». Ладно, хорошо, если она хочет, чтобы я молчал, то буду молчать… меня надолго хватит, я вам не Узумаки, который болтает по поводу и без днями напролёт. Вот уже прошло пять минут, после того как я замолчал. На кухню пришёл Хикаро, звучно мурлыкнув и подойдя к Сакуре, принявшись тереться о её стройные длинные ножки, мурлыкая. Девушка чуть улыбнулась, опустив голову:
– Нет у нас дома для тебя еды, Саске сегодня сходит, купит… да, Учиха?!
Она грозно посмотрела на меня. И что я мог на такое ответить? Конечно же…
– Да, - тихо сказал, кивнув. Сакура удовлетворённо кивнула, улыбнувшись на этот раз искренне. И это было единственным, чем я её порадовал, кажется… потом мы стали есть. Она разложила по тарелкам рамен, а я молча принялся за еду. Да, чёрт, как же вкусно… да, ещё порадовал её тем, что ел молча. То есть, ничего не говорил, а просто-напросто молчал, тихо и мирно поедая свою порцию. Сакура только изредка поглядывала на меня: видимо, она ждала, пока я что-то ей скажу… и это, знаете ли, поднапрягало. – Эм-м… что?
– Ничего, - прошипела она, - ты ничего не хочешь мне сказать по поводу еды?!
– Э-э-э… - тупо протянул, испуганно посмотрев на Сакуру. Она нахмурила тонкие брови. – Приятного аппетита?
– Спасибо, - язвительно произнесла она. Я только улыбнулся, - придурок!
Тут же улыбка разом погасла, и я опустил голову, продолжив есть. Не пойму её… то ей нужно, чтобы я разговаривал, то ей нужно, чтобы молчал… знаете, тут меня подмывало сказать: «определись уже, твою мать», но как-то побоялся. Не скрою, боюсь её на этой неделе. Она какая-то странная, к тому же у неё постоянные смены настроения, что и бесит больше всего. Ну, неужели из-за этих её гостей из Красноармейска нужно так сильно переживать, расстраиваться да срываться на своего мужа? Видимо, да… интересно, а так делает каждая девушка? Это мне было интересно больше всего… мысленно я представил, как спокойная и тихая Хината бросает в Узумаки сковородку, а он горланит за стенкой, чтобы она остановилась. Это меня порадовало, честно… а Сакура, кажется, не так поняла, а потому лишь шлёпнула мне по голове.