Неделя моей критической жизни

Анастасия Семенова

– Не знаю, пошли, поищем чего-нибудь, скачаем на вечер, - пожала плечами она. Впрочем, я не против. И потому мог только кивнуть и подхватить её на руки, сжав пальцами ягодицы девушки. Она тут же с нежностью засмеялась, чуть покраснев и прижавшись ко мне своим горячим стройным телом, так и обнимая за шею. О боже, пускай у нас всё будет так, как сейчас, прямо до конца недели… господи, пожалуйста. Знаете, я даже не знал, кому сейчас молиться. Да хоть самому Сатане. А впрочем, можно и ему…

Вечером мы как раз и посмотрели кино. Не знаю, какой-то боевик, но не суть, в общем, он нам обоим понравился. При этом вечером вполне спокойно в полной темноте валялись на диване, ели фрукты, и… потом я заметил, что всё это время Сакура хотела спать, а под конец фильма вообще склонила голову мне на плечо и уснула. Знаете, очень люблю смотреть, когда она спит. А потому, когда шли финальные титры, кино пришлось выключить. Вот так смотреть на неё, спящую… бесценно (а для

всего остального есть Master Card, да). Она такая милая во сне, и даже не скажешь, что это существо вообще способно кричать в течение пары-тройки дней. И я, не выдержав, улыбнулся. Кажется, она уже совсем крепко заснула. Нужно бы отнести её в кровать да устроить поудобнее, потому я осторожно взял её на руки и понёс в спальню. Она даже не проснулась, и это было как раз на руку. Нет, ну, мало ли… если бы она проснулась, то она бы сказала, чтобы я её отпустил: у неё же перемены настроения всякие, а значит, у неё и ко мне отношение снова может измениться. Но девушка обняла меня за шею тонкими руками, не открывая глаз, а когда я внёс её в спальню, то осторожно уложил на кровать и даже не подумал о том, что она притворяется. Вот глупая… и едва ли я хотел отойти, чтобы сходить на кухню и попить воды, как она вдруг притянула меня к себе за шею, улыбаясь и отчего-то густо покраснев. Таким образом, я практически оказался на ней, если бы не опирался на локти. Девушка усмехнулась, подавшись ко мне и осторожно поцеловав в губы, и было такое ощущение, как будто она боится, что я оттолкну её после того, как она кричала все эти дни. Но нет, не обижаюсь… и могу её понять даже тогда, когда она кричит, когда срывается, когда даже бросает в меня котов… действительно могу понять её даже в такие моменты. Она улыбалась, принявшись гладить кончиками тонких пальчиков моё лицо. Щекотно и приятно. Не хватало даже за два дня её таких нежных и таких приятных прикосновений… она снова поцеловала меня, а затем вдруг сразу же резко спихнула на другую сторону кровати, засмеявшись и побежав в сторону ванной.

И что не так с этой девчонкой? Понятия не имею… знаю только одно: творится какой-то нескончаемый пиздец.

========== День 4 ==========

Спал я, мягко говоря, херово. Мало того, спал я херово, так спал ещё как-то… в общем, бред какой-то снился. И знаете, уже который день снится кровь. О боже, да что происходит? Я, наверное, уже совсем с ума сойду с этими «товарищами», которые так некстати навестили Сакуру. Кстати, нас навестил ещё кое-кто! Собственно, именно из-за этого я и проснулся с утра пораньше. Слыша яростный звонок в дверь, встал с кровати (представляете, сегодня спал с Сакурой, да!), устало и сонно направившись к входной двери. И я просто готов был вылить весь мат, который знал с четырёх лет, на человека, который так яростно трезвонит в дверь. Нескончаемо практически. Сейчас ещё если Сакура проснулась, то она явно будет не в духе, так как в это время она просыпается очень редко. Тяжело вздохнув, я подошёл к двери, попробовав привести волосы в порядок, но тем самым растрепав их ещё больше. Ну так вот, открыл, значит, дверь, а там за порогом стоял любимый братик с дорожной сумкой на хрупком плече, улыбаясь самой нежной и самой милой и очаровательной улыбкой на свете. А, понятно, так вот, оказывается, кто к нам пытался так долго заломиться в квартиру. Тяжело вздохнув, я только захлопнул дверь перед его носом. Грубовато, согласен. Итачи возмутился, а потом открыл дверь… точнее, сначала открыл дверь, а потом возмутился, скрестив руки на груди:

– Значит, так встречают теперь любимого старшего брата, да? Ну-ну…

– Кто тебе сказал, что ты любимый? – тяжело вздохнул, но всё же обнял брата, да ещё и так крепко, что у него все кости затрещали.

Ну, думаю, стоит его немного рассказать о нём: он худощавый, высокий, стройный, телосложение у нас совершенно разное, и это всегда удивляло всех, кто нас окружал, но на лицо мы были с ним похожи, правда, у Итачи были более женственные черты лица – весь в мать пошёл. А может быть, такой эффект просто создавали его длинные тёмные волосы, которые он обычно собирал в низко висящий до узкой талии хвост. У него была аристократично-бледная кожа, прямой тонкий нос, такие же тонкие, красивые бледно-розовые губы, и его отличительная черта, которая сводила с ума всех девушек вокруг него (в том числе и его жену), – это длинные густые ресницы. М-да, что-то тут Итачи расхвалил вам… а впрочем, я любил своего брата. Очень любил. Он старше на пять лет, а сейчас живёт в другом городе. А теперь он стал объяснять, почему приехал так рано:

– Вообще-то, я мог приехать и позже, но сказали, что одиннадцатичасовую электричку из Токио отменили, а потому пришлось сесть именно на эту, которая идёт в восемь с небольшим… ты не рад, отото?

Он взволнованно посмотрел на меня, поправив свою сумку на плече. Я тут же улыбнулся, сняв с его хрупкого плеча сумку и забросив на своё, улыбнувшись и осторожно хлопнув по узкой спине:

– Рад, конечно. Просто ты немного рановато приехал, но ничего страшного. Всё равно нам нужно

было вставать… кота покормить. Сам знаешь, Хикаро у нас капризный.

– Ага, - улыбнулся Итачи, явно поняв, что я просто отговорился. Он разулся, сняв свои кроссовки, а я проводил его на кухню, где он опустился за стол, положив на него руки и скрестив перед собой длинные тонкие пальцы. Я водрузил его сумку рядом с собой, а сам сел напротив Итачи, улыбнувшись брату. – Давненько я тебя не видел… мне кажется, или ты изменился?

– Да нет, - пожал плечами, откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди. – Всё как всегда, по-моему, разве нет?

– Ты осунувшийся, - вздохнул брат, как-то поникнув и опустив свои длинные ресницы.

– Да тут у Сакуры проблемка небольшая…

– Ты выглядишь усталым, - заметил Итачи, обеспокоенно глядя на меня и протянув руку. Я поспешил податься к нему: как-никак, а от нежности рук моего брата постепенно отвык, а он заботливо откинул с моего лба чёрную длинную чёлку, проверив температуру тела, прикоснувшись прохладными пальцами ко лбу. – Ты не заболел, отото?

– Да нет… - пожал плечами я.

А впрочем, он мне брат, потому могу рассказать ему всё, что только есть на душе. Как раз на кухню из спальни пришёл Хикаро: кот потянулся прямо на пороге, не дойдя до кухни, и сладко зевнул, зажмурившись. Едва ли завидев Итачи, он сел, обернувшись пушистым хвостом, и склонил голову набок, словно гадая, под каким углом вскочить к нему на колени. Да, этот четырёхлапый любил Итачи, особенно он любил сидеть у него на коленях. И вот, наконец, разбежавшись, Хикаро подбежал к Итачи и вспрыгнул к нему на колени, принявшись на них укладываться, а потом как будто что-то вспомнил и потянулся носом прямо к губам Итачи, втягивая их запах. Я точно знал, что от брата всегда пахнет чем-то сладким. Ну, с детства любил такой сладкий запах, не знаю, почему, у меня была к нему какая-то детская нежность. Вот и кот, кажется, тоже любил этот сладкий запах, потянувшись к Итачи и ткнув мокрым носом прямо в его нижнюю губу. Брат улыбнулся, погладив кота по голове, а Хикаро, видимо, принял это за одобрение и лизнул его в нижнюю губу, тут же принявшись снова устраиваться у него на коленях, громко замурлыкав, подобно заправскому трактору. Я усмехнулся:

– Итачи, кончай есть так много сладкого, Хикаро уже тоже нравится. Как бы тебя не заревновали.

Итачи улыбнулся, продолжая гладить кота; а в том, что брат ел много сладкого и очень любил его, я не сомневался. Точнее, Итачи был таким с самого детства, при этом он был таким худым, что если бы он втянул воздух на всю силу своих лёгких, то можно было бы просмотреть все его рёбра и просчитать их.

– А что, где Сакура? – поинтересовался он. – Спит?

– Уже не спит, - ответил мягкий голос: Сакура как раз направлялась к нам, потягиваясь. Одета она была в шорты до середины бедра, в которых спала, и в длинную футболку, которая принадлежала, вообще-то, мне. Ну, она в ней спала, потому что футболка ей нравилась. Сакура улыбнулась, подойдя к Итачи и, откинув длинные волосы за спину, нагнулась к нему, осторожно поцеловав в щёку. Естественно, по-дружески. Хотя, сами знаете, у меня уже даже какой-то странный укол ревности в таких случаях… ну, это не столь важно. – Доброе утро. А что, Итачи, давно ты у нас?

– А ты не слышала, как он в дверь звонил? – спросил я. Сакура покачала головой, улыбнувшись и подойдя ко мне, нагнувшись и тоже поцеловав в щёку, только с какой-то особенной нежностью, с которой не целовала никого. Итачи улыбнулся, глядя на нас, а для меня было странным то, что она впервые за четвёртый день так сделала… хотя бы даже в щёку… а может быть, она просто из-за того, что здесь Итачи? Вечером он уедет, и тогда наверняка будет самый пиздец…

– Я недавно у вас, - ответил Итачи. Сакура кивнула, подойдя к чайнику и нажав на кнопочку, заставив его вскипятиться. – Что, как у вас дела? Сакура, а что у тебя тут с Саске? Он бледный какой-то…

Сакура тут же грозно посмотрела на меня, а я шумно сглотнул, улыбнувшись брату: просто понял, что если сейчас не успокою Итачи, то мне будет пизда:

– Да ладно тебе, нии-сан, всё нормально, ты же и сам знаешь… тебе просто из-за освещения кажется, да и вообще…

– Не трепал бы языком, - одёрнула меня Сакура, уперев руки в бока, - а сгонял по-быстрому в магазин, купил чего к чаю! У нас только печенье и карамельки, кому они нужны?

– Мне… - тихо ответил я. Да и тебе, Сакура, карамельки тоже нужны, ты же любишь… ну… карамельки всякие… сосать… твою мать, знаете, если я её не трахну на этой неделе, то точно повешусь.

– Погоди, Сакура, - Итачи - ты мой спаситель, братик! – чуть улыбнулся, достав из своей сумки небольшую коробочку со своим любимым данго. Вообще-то, Итачи любил сладкое, а особенно данго – рисовые шарики с карамелью. Сакура их тоже любила, а потому, конечно же, обрадовалась, когда он достал их. – У меня тут есть кое-что, не нужно Саске никуда посылать, он ведь только что проснулся. Тем более, я у вас ненадолго…

– Да ладно тебе, Итачи, - принялись мы в один голос с Сакурой уговаривать брата, однако тот нежно улыбнулся.