Неделя в декабре
Шрифт:
Конопля заполняла это помещение от стены до стены. Горшки с растениями стояли на деревянных козлах высотой по пояс человеку, над ними свисали на цепях длинные желобчатые плафоны из гальванизированного металла. Сильные лампы обливали растения светом, заставляя их тянуться вверх и наполнять помещение запахом, от которого у Финна пересохло во рту, а желудок его рефлекторно сжался.
— Мы используем гидропонную систему, — сказал Тиндли. — То есть почвы здесь нет. Так выходит и чище и быстрее и растений вырастает больше. Вместо того чтобы наудачу вытягивать из почвы питательные вещества, они получают точно рассчитанные количества их, которые добавляются в воду.
Финн окинул взглядом множество уходивших в пластмассовые контейнеры питавших коноплю труб и трубочек, на которых под ярким светом поблескивала покрывавшая их испарина. Растения венчались мохнатыми бутончиками, сулившими силу, надежную блокировку синапсов и перестройку реальности.
— Это «Индийская Аврора», очень мощная трава, — сказал Тиндли. — А та маленькая мадам — мой собственный вариант «Суперплана», результат попытки сделать прославленный «План номер один» повыше ростом. Чтобы он вызревал побыстрее, я скрестил его с «Лиловым туманом».
— Здорово.
— А теперь загляните сюда, — сказал Тиндли, подойдя к дальней стене помещения и отперев пробитую в ней дверь. — Здесь мы используем метод, который называется «Зеленое море».
Во второй комнате растения были ниже и росли плотнее. Идея, пояснил Тиндли, состоит в том, чтобы заполнить каждый квадратный метр небольшими растениями, которые созревают быстрее и потому позволяют собирать с них урожай круглый год.
— Мы направляем все наши усилия на основные плоды — те, что вырастают на самой верхушке, — сказал Тиндли. — Они набирают такой вес, что их приходится поддерживать проволочной сеткой. Когда же они созревают, мы пригибаем верхушки, привязываем их к стеблю — вот как там, видите? — и оставляем на неделю, а после отпускаем снова: и пожалуйста, растение становится вдвое гуще. Праздник урожая продолжается у нас весь год.
— Да, здорово, — сказал Финн. Что-то свойственное этой комнате внушало ему тревогу. Все в ней казалось ненатуральным. Впервые читая о конопле, он представлял ее себе скромной травкой, которая растет под солнышком на обочине дороги, а веселые калифорнийские девушки толкут ее и курят. Но эта теплица походила скорее на завод с царящими в нем принуждением и надсадным трудом.
— Ну что же, о растениеводстве мы поговорили, и довольно, — сказал Тиндли. — Пора бы и делом заняться. Пройдем в мой офис?
— Хорошо.
Финн занервничал. Он знал, сколько берет в «Пицца-Палас» дилер Листона Брауна за наполовину наполненный травкой бумажный пакет для завтрака, и знал, что если обходиться без такого посредника, то выйдет дешевле, однако не был уверен в том, что владеет необходимым жаргоном. Он пребывал в замешательстве, а обнаружить свое невежество стыдился.
Тиндли запер теплицу и, проведя Финна по тем же расшатанным камням к застекленным дверям на задах дома, отшвырнул ногой сидевшую перед ними пеструю кошку.
— Это ваша? — спросил Финн.
— Нет, соседская, — ответил, потянув на себя дверь, Тиндли. — Я животных не держу. Не люблю. У меня на них аллергия.
Войдя в свой рабочий кабинет, он откинул переднюю стенку орехового бюро, снял с носа, потянув за шнурок, засаленные очки и раскрыл записную книжку.
— Итак, — сказал он, — чем могу служить?
— Мне нужно что-нибудь очень кайфовое. Сильное, но без вредных последствий, понимаете?
— И о каких же количествах идет у нас речь, молодой человек?
— Я… Э-э, а сколько вы, ну, понимаете… типа, продаете — обычно?
— Минимум полкилограмма. Могу предложить вам полкило «Суперплана-два» с добавлением «Авроры». Весьма популярная смесь. Да и обходится она довольно дешево, поскольку порции нужны совсем небольшие.
— А что я, типа, почувствую?
— Сам я не курю — аллергия. Но уверен, ничего лучшего вы в Лондоне не найдете.
— Сколько это будет стоить?
— Так, погодите. У меня на сей счет особый справочничек имеется. Ага. Вот оно. На улице вы отдали бы сорок пять фунтов за унцию — если бы нашли такой товар. Однако на улице травку подобного качества не встретишь. Но для простоты картины будем считать, что вам это удалось. В килограмме тридцать пять унций. — Тиндли постучал по клавишам калькулятора. — Делаю вам особое предложение — я готов отдать все за семьсот фунтов.
— Дебитные карточки вы принимаете?
— Да, разумеется. Вот вам считыватель. Давайте карточку. Значит, так, я схожу за товаром, а вы пока введите ваш код.
Финн ввел 1991, год своего рождения. «PIN-код принят».
Тиндли вернулся с огромным, наполненным «планом» пластиковым пакетом на молнии, оторвал вылезшую из считывателя квитанцию. На тонкой полоске бумаги значилось: «Место упокоения домашних любимцев „Краткая дрема“. 700,00. Благодарим за покупку».
Не маленький я тут гроб прикупил, сказал себе Финн.
Второй тренер привез игроков основного состава к современному отелю, стоявшему примерно в миле от стадиона команды, с которой им предстояло играть. В банкетном зале ресторана их ожидала заставленная едой буфетная стойка. Здесь были макароны с помидорами, макароны со шпинатом, макароны с горохом и сладкой кукурузой, макароны с другими макаронами и мелко нарезанной курятиной, жареная картошка на одной тарелке с опять-таки макаронами, «ризотто» и плов с макаронным салатом. «Штык» предпочел бы получить несколько свиных сарделек или говяжий гуляш со сметаной, но таковые отсутствовали. Он взял тарелку, на которой были горкой навалены макароны с кусочками бекона и курятины, и постарался выковырять их из «ригатони». За этим последовал рисовый пудинг с йогуртом и бананами. Так только в больницах и кормят, подумал «Штык».
За уплетавшими макароны игроками внимательно наблюдал молодой человек по имени Гэри Фоскетт, главный диетолог клуба. У него были бледно-рыжие волосы, белая шелушащаяся кожа и слегка подрагивавшие руки.
Под конец ланча к игрокам наконец-то присоединился старший тренер. Мехмет Кундак хорошо справлялся с этой работой в родной Турции и несколько хуже в Италии; его назначение стало для многих сюрпризом, однако он превосходно умел изображать носителя высшего знания, и впечатление это еще и усиливалось присущим ему немногословием. Мелкую работу — расстановку конусов, организацию разминок — он оставлял Арчи Лоулеру, а сам просматривал, куря сигарету за сигаретой, видеозаписи игр очередного противника. Замены, производившиеся им во время матчей, отличались неожиданностью, но нередко оказывались удачными. Известно было, что он способен вдруг невзлюбить игрока без всякой на то причины. Год назад он заплатил 9 миллионов долларов за форварда из «Серии А», [48] однако на поле выпустил его всего один раз, да и то в кубковом матче с третьеразрядной командой. Верность Кундака игрокам вроде Дэнни Бектайва и Шона Миллса, пушечному мясу английской разновидности, не претерпевшему никаких изменений со времени битвы при Азенкуре, очень нравилась традиционным болельщикам, питавшим естественное недоверие к австралийской инвестиционной компании, которой принадлежал клуб.
48
Высший дивизион Итальянской футбольной лиги.