Неделя зимы
Шрифт:
Похоже, у Эрики были совсем другие планы. Андерс решил ничего ей не говорить, пока не обдумает все как следует.
— Ты какой-то молчаливый. Я думала, ты порадуешься за меня.
— Я рад.
— Но?..
— Но я думал, что мы будем жить вместе. По-твоему, я эгоист?
— Конечно нет, но мы же оба хотели решить, чем собираемся заниматься. Ты пока не определился, поэтому я первой посвятила тебя в мои планы, чтобы ты мог к ним подстроиться. — Эрика казалась слегка обеспокоенной.
— Мы оба знаем,чем мне предстоит заниматься. Я буду управлять семейным бизнесом.
Эрика изумленно посмотрела на него.
— Ты ведь не серьезно? — спросила она.
— Очень серьезно. И ты это знаешь. Ты была у меня. Ты в курсе положения вещей. Мне придется это сделать. Я ничего не могу изменить.
— Но ты же не хочешь! — воскликнула Эрика.
— Я не хочу жить, как мой отец, это правда. Но я собираюсь последовать твоему совету и избавиться от шор — я уже это делаю. Я не стану посвящать компании всю свою жизнь целиком, как он.
— Ты же так хотел вырваться на свободу! Разве не ради этого ты поехал на все лето в Грецию, а не тянул лямку в компании? — искренне недоумевала Эрика.
— Мы оба знаем, что мне придется вернуться, — сказал он.
— Ничего еще не решено. У тебя только одна жизнь, и ты не должен проводить ее в офисе, общаясь только со своими кузенами и коллегами по работе.
— У меня нет другого выхода. Я — единственный сын. Будь у меня братья, которые могли бы… — он оборвал фразу на полуслове.
— Или сестры, — автоматически поправила его Эрика. — Будет честно с твоей стороны сейчас объявить обо всем отцу, а не тратить его время — и твоевремя тоже.
— Я не могу. По крайней мере, я должен попытаться. Для отца это будет как пощечина. Ты ведь сама говорила об уважении — так вот, я должен проявить уважение к отцу.
Был теплый вечер, они сидели в таверне на берегу моря. За соседними столиками раздавался смех. Их окружали счастливые люди, приехавшие на каникулы. Музыканты начали настраивать свои инструменты.
Андерс и Эрика сидели друг против друга, ощущая, как между ними разверзается пропасть.
От них больше ничего не зависело. Будущее, которое еще полчаса назад казалось таким лучезарным, перестало существовать.
Они пытались спасти остаток каникул, но безрезультатно. Тень разлуки уже нависла над ними: Андерс знал, что ему придется посвятить свою жизнь компании, а Эрика считала, что ему еще предстоит решить, чем он хочет заниматься в будущем. К тому времени как они вернулись в Швецию, оба поняли, что отныне пойдут разными путями.
Они по-дружески разделили общие книги и диски. Андерс переехал в комнату в студенческом общежитии. Он сообщил отцу, что они с Эрикой расстались.
Реакция отца была примерно такой, как если бы Андерс сказал, что опоздал на поезд. Он вскользь заметил, что подобные вещи порой происходят в жизни и переключился на другую тему.
Андерс посвящал все свое время учебе. Иногда по дороге из библиотеки он видел Эрику в кружке смеющихся молодых людей и девушек и неизменно ощущал острый укол разочарования. Они сердечно здоровались друг с другом, иногда Андерс даже ходил вместе с ее компанией выпить пива в баре.
Друзья не могли понять, что между ними произошло. Они прекрасно ладили. Внешне ничего не изменилось, они просто больше не были вместе.
Его мать прислала письмо по электронной почте: ей очень жаль, что они с Эрикой расстались. Наверное, Эрика написала ей. Гунилла говорила, что им с Уильямом Эрика показалась очаровательной девушкой, — Андерс должен помнить: даже если дверь и закрылась, ее еще можно открыть. Она советовала ему уделять время музыке, научиться играть в теннис, бридж или гольф — заняться чем-нибудь,не связанным с финансами и компанией «Алмквист». Может, ему снова начать играть на пианино? Никельхарпуон забросил с тех пор, как расстался с Эрикой.
Андерс был тронут, но у него не оставалось времени на хобби. Надо было готовиться к выпускным экзаменам; он не сможет занять подобающее место в компании, если не окончит с отличием университет. Пора поднапрячься и показать, на что он способен.
Каждый месяц Андерс приезжал домой и по нескольку дней проводил в офисе, чтобы быть в курсе событий. Он научился выражать свое мнение и принимать решения. В бизнесе он обладал редким чутьем, персонал компании постепенно начинал воспринимать его всерьез. Андерс больше не был сыном и наследником старшего Алмквиста, он стал самостоятельной единицей. Он решился переговорить со своим кузеном Матсом, у которого возникли проблемы с выпивкой; поскольку тот был членом семьи, сотрудники компании не осмеливались поднимать эту тему. Андерс повел разговор напрямую, без обиняков. Он не осуждал кузена, но предупреждал. Матс взял себя в руки, и проблема была решена.
Если отец об этом и узнал, то предпочел промолчать. Однако он все больше и больше полагался на Андерса. Андерс же, в свою очередь, опирался на Клару. Она охотно приходила к нему на помощь, что было очень кстати, особенно в преддверии экзаменов.
Солнечным июньским днем Патрик Алмквист со своей женой Гуниллой сидели на церемонии вручения дипломов. Уильям остался дома, отговорившись делами. Андерс понял, что это дипломатический ход. Он опасался, что встреча родителей пройдет не совсем гладко, однако с радостью заметил, что не только хорошие манеры заставляли их улыбаться друг другу в тот день. Теперь, когда Гунилле и Патрику не надо было жить вместе, они могли позволить себе расслабиться. К своему удивлению, Андерс осознал, что родителей связывает искренняя дружба и что оба от души радуются достижениям сына.
За ужином они обсуждали его будущее: уже давно было решено, что после окончания университета Андерс на год поедет в Америку, чтобы поработать в одной крупной финансовой компании, очень уважаемой и известной, где сможет многому научиться за довольно короткий срок. С владельцами компании все было улажено, Андерсу не терпелось скорее отправиться за границу. Клара связалась со своими знакомыми в Бостоне и обо всем договорилась. У Гуниллы тоже оказались там связи; она обещала сыну, что он не будет скучать на новом месте. Прогуливаясь с родителями по улицам Гётеборга, Андерс чувствовал, что его жизнь постепенно входит в нужное русло.