Недобрая старая Англия
Шрифт:
Эротическую подоплеку телесных наказаний разглядели не в XIX веке, а гораздо раньше. Еще в XVII веке на нее указал немецкий доктор Иоаганн Генрих Мейбом, более известный под латинским псевдонимом Мейбомиус. Он вознамерился доказать, что порка розгами или крапивой благотворно воздействует на эрекцию. Лечить этим чудодейственным средством можно безумие, меланхолию, худобу и различные телесные недуги. А уж как порка от импотенции помогает — просто загляденье! Причину столь благотворного влияния порки на мужской организм доктор связывал с механизмом образования спермы. Мейбомиус полагал, что сперма образуется в двух семенных пузырях, расположенных в районе почек. Когда сперма нагревается, она резвее течет по семенным каналам в мошонку, а потом извергается через половой член. Собственно, порка и помогает разогреть всю область вокруг тех самых семенных пузырей.
Выводы
Чтобы обозначить стремление к получению боли, Краффт-Эбинг позаимствовал фамилию австрийского писателя Леопольда фон Захер-Мазоха, автора романа «Венера в Мехах». В романе описываются приключения Северина фон Кузимского, который так любил, чтобы над ним доминировали женщины, что напросился в рабы к роковой красавице Ванде фон Дунаевой. В качестве слуги юноша сопровождал ее во время путешествия в Италию. Поскольку и Северин, и Ванда — это условные славяне, в путешествие они прихватили самовар. Разъезжать по Европе с самоваром уже само по себе мазохизм, но на протяжении всего повествования Ванда также потчует раба хлыстом. Поначалу Ванде не нравилось увлечение Северина, но со временем она вошла во вкус. У хитрой женщины был свой план, о котором недотепа-Северин узнал только в конце их итальянской эпопеи. Как оказалось, Ванда хотела излечить Северина от мазохизма, причем метод выбрала радикальный: связала его, а после попросила своего нового любовника, красавца-грека, выпороть беднягу. Что и было сделано. Северину сразу полегчало: весь мазохизм как рукой сняло. Правда, с тех пор он ударился в садизм и начал хлестать своих любовниц.
Казалось бы, роман как раз и есть воплощение садомазохизма в том виде, в котором мы его сейчас понимаем. Более того, в личной жизни автор тоже предавался таким утехам и даже совершил путешествие в Италию в качестве раба прекрасной аристократки. Но когда Краффт-Эбинг употребил его фамилию во благо науки, Захер-Мазох обиделся. Себя-то он считал не порнографом, а борцом за женские права! Потому что «Венеру в Мехах» можно интерпретировать и как критику общества, в котором отсутствует равноправие полов, а значит, один пол обязательно будет в рабстве у другого. Но как бы ни возмущался Захер-Мазох, его имя вошло в анналы психиатрии.
Склонность к садизму или мазохизму Краффт-Эбинг связывал с дурной наследственностью. Иными словами, считал эту склонность врожденной, но способной проявляться при воздействии внешних факторов — например, если ребенок наблюдал за чьей-то поркой. Многие из его пациентов впервые испытали сексуальное возбуждение, читая описания телесных наказаний в романе Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома». Также он полагал, что садизм в большей мере присущ мужчинам, мазохизм — женщинам. Причем порку одного мужчины другим (например, ученика учителем) он рассматривал как замену полового акта с женщиной актом насилия.
Розги и станок для порки в английской тюрьме — вероятно, прообраз «лошадки Беркли». Рисунок из книги Генри Мэйхью «Криминальные тюрьмы Лондона и сцена тюремной жизни». 1862
Еще до того, как психиатрия всерьез взялась за теорию садомазохизма, англичане вовсю занимались практикой. Бордели для любителей экзекуций процветали как в XIX веке, так и ранее. Например, одна из гравюр в серии Уильяма Хогарта «Карьера проститутки» изображает комнату, на стене которой висит шляпа ведьмы и пучок розог. Последний предмет указывает, какие именно услуги оказывала своим клиентам блудница Молл. Гравюры Хогарта были напечатаны в 1732 году, а 16 лет спустя Джон Клеланд опубликовал порнографический роман «Фанни Хилл: мемуары любительницы развлечений». Как и Молл с гравюр Хогарта, наивная провинциалка Фанни Хилл попадает в Лондон, где начинает карьеру проститутки. Одним из ее клиентов оказывается мистер Барвилл, который получает удовольствие от порки. Он любит сечь проституток, но и сам не прочь отведать «березовой каши». Ради неизведанных ощущений героиня решает провести ночь с этим чудаком. Как потом отмечает Фанни, вначале порка показалась ей довольно неприятной процедурой, но вскоре девица возбудилась и тоже получила удовольствие. Все остались довольны.
В XIX веке английских проституток, оказывавших подобного рода услуги, называли «гувернантками». Одной из самых известных лондонских «гувернанток» была миссис Тереза Беркли, содержавшая бордель по адресу Шарлотт-стрит, 28. Каких только орудий не было в ее гостеприимной классной комнате: розги, плетки-девятихвостки, некоторые из них утыканные иголками, ремни и трости, а летом — пучки крапивы, красиво расставленные по китайским вазам. Этой же достопочтенной даме человечество обязано изобретением «лошадки Беркли» — раздвижной лестницы с мягкой обивкой. Лошадка напоминает современный массажный стол, только поставленный вертикально. Клиента привязывали к лестнице, его голова выглядывала из одного отверстия, гениталии — из другого. Лестницу можно было наклонять для пущего удобства всех заинтересованных сторон. Таким образом, «гувернантка» хлестала клиента с одной стороны, а ее напарница ублажала его с другой. Сие затейливое устройство, изобретенное в 1828 году, к 1836 году принесло 10 000 фунтов дохода — баснословная цифра по тем временам!
Флагеллянтские бордели скрывались и под вывеской массажных салонов. Одно из таких лондонских заведений, по адресу Мэрилбоун-роуд, 120, предлагало «лечение ревматизма, подагры, ишиаса и невралгии с помощью сухих воздушных ванн, массажа и дисциплины». Служившие там дамы назывались не «гувернантками», а «медсестрами», и одевались соответствующим образом.
Не всегда отношения между проститутками и клиентами были такими полюбовными, как у Фанни Хилл и милейшего мистера Барвилла. По Лондону ходили слухи о том, что девушек насильно увозят в бордели, где над ними издеваются садисты. Писал о таких борделях и наш добрый знакомый Уильям Стэд. В 1863 году разгорелся скандал, связанный с заведением некой миссис Сары Поттер. Четырнадцатилетняя Агнес Томпсон обвиняла ее в том, что в течение 7 месяцев женщина удерживала ее в борделе, где Агнес избивали клиенты. По словам девочки, ее раздевали донага, привязывали так, что она не могла шевелиться, затыкали рот полотенцем и секли розгами. Помимо нее, в борделе содержались и другие девочки, с которыми обращались точно так же. Однажды утром миссис Поттер вышвырнула Агнес на улицу, без еды и денег. Тогда Агнес постучалась в соседний дом, где ее приютили и вызвали ей врача. Суд приговорил миссис Поттер к 6 месяцам каторжных работ.
Процветала и порнография. Как и в случае «Фанни Хилл», любой уважающий себя порнограф считал нужным добавить в роман хотя бы одну сцену порки. Без нее повествование получалось пресным, как суп без соли. Выходили, разумеется, и романы садомазохистской направленности с такими названиями, как «Любвеобильный турок, или Распутные сцены в гареме», «Пирушки леди Бамтиклер», «Танец мадам Бечини», «Монастырская школа, или Ранние опыты юной флагеллянтки», «Желтая комната», «Розга в будуаре» и прочая, и прочая. Книги были щедро проиллюстрированы.
Отдельным жанром шла флагеллянтская поэзия. Особенно на этой ниве преуспел английский поэт Алджернон Чарльз Суинберн. До относительно недавнего времени на вопрос о садомазохизме Суинберна биографы смущенно кашляли и невнятно бормотали. Что касается его садомазохистских стихов, они до сих пор публикуются с пометкой «приписывается А. Суинберну». Признать его авторство решится не каждый. Тем более что Оскар Уайльд называл его «хвастуном по части пороков, который сделал все возможное, чтобы убедить сограждан в своей гомосексуальности и скотоложестве, не будучи при этом ни гомосексуалистом, ни скотоложцем» [43]. Но садомазохистом Суинберн все-таки был, если судить по его переписке с друзьями, а также походам во флагеллянтские бордели, где он просаживал немало денег.