Недоброе солнце
Шрифт:
Я глубоко вдохнула. Воздух и правда, обладал немного предгрозовым ароматом, так сказать. Но это только если сильно принюхаться. С ходу и не определить. Вот только думаю, моя самая большая неприятность на данный момент не в составе местного «кислорода». Я была права, это было только начало. Сумудин глубоко вздохнул и продолжил вещать с невероятной скоростью и маниакальным блеском глаз:
— По вакцинации у вас все замечательно. Меня интересует только один момент, но я пока не знаю, необходим ли вам укол от тамарской лихорадки. Через четыре-пять суток будет готов результат исследования, тогда станет ясно, что делать. Кроме того я не
Потребовалось пара минут, чтоб понять, о чем речь. Противозачаточными блокаторами я не пользовалась, ввиду глубоко захороненной личной жизни. А крайне редкие и неожиданные «ситуации» вполне обходились индивидуальными одноразовыми приспособлениями. Непонятна была формулировка вопроса.
— Никаких планов на ближайшее «обретение потомства». Лет на 10 я планирую посвятить себя только работе. Мне просто блокатор не нужен. И сбоя никакого не заметила. Совершенно обычная активность «воспроизводящей клетки», как вы ее обозвали.
— Простите, уважаемая… — ученый немного замялся, кинув взгляд на голубокожую валорку, — а какая у вас «обычная» активность? Чему у вас равен один цикл жизни этой самой клетки?
— Эм, 35–40 стандартных суток.
Медик чуть подался вперед:
— КАЖДЫЕ 35–40 суток? Без «дремлющего» периода? — я медленно кивнула. Рядом раздался шокированный вздох и прекрасная валорка осела на пол без чувств. Хмурый мужчина бледной расы, до этого подпиравший стену, кинулся ее поднимать.
Дальнейший разговор мы немного перенесли, пока валорку укладывали в капсулу, делали какие-то инъекции и проверяли общее состояние. Когда стало ясно, что дама спит, медик вернулся за свой стол, предложив мне табурет напротив. Хмурый парень оказался мужем, или «ариё» синеглазой. И одним из младших механикой Парадокса. Он сидел возле своей любимой и нежно держал ее за руку, как сказал док, считывая эмоциональное состояние подруги.
— Вы можете читать эмоции друг друга? Я знаю, что вы эмпатически развитая раса, но каковы границы ваших возможностей? — ученый внутри меня тоже требовал новой информации. Я получила возможность узнать больше всех об это расе. О, тут можно даже научный труд написать! Расоведение — это конечно не мой профиль, но при наличии такого количества материала ничего не делать — просто кощунство! — Могу я использовать эту информацию для создания научной работы? Это был бы некоторый прорыв во взаимодействии наших рас.
Медик задумчиво поглядывал на меня, постукивая тонкими узловатыми пальцами по столу.
— Знаете, судя по всему, мы можем оказать друг другу помощь. Меня интересуют некоторые моменты в вашей анатомии и физиологии, а вас интересуют особенности нашей расы. Только, боюсь, мы не можем просто так предоставить эти сведения друг другу. Ни Нарин, ни Великий совет не позволят этого. Здесь необходимо учесть интересы обеих сторон. Мы не об особенностях кулинарии разговор ведем.
— Помнится, по взаимодействию разумных рас, мы изучали первые договоры о неиспользовании знаний во вред и что-то такое. Я, как дипломированный ученый, могу подать запрос о предоставлении полномочий на заключение такого договора с представителями Валора в вашем лице.
Медик нахмурился, но кивнул.
— У нас был похожий опыт с дариям. Только в сфере обменом техническими знаниями в области путешествий в средних уровнях гиперкосмоса. Я, как ученый и военный высокого ранга могу этим представителем быть. В случае положительного ответа нашего с вами запроса, мне, скорее всего, назначат проверяющего. Даже, скорее всего, анура Нарина.
— Да, думаю, както-то из земных биологов так же должен будет проверить всю информацию, прежде чем позволит ее предоставить широкой общественности. Думаю, во взаимную помощь, мы можем попробовать отправить запросы в свои центры общения с инопланетными расами. Только тут возникает вопрос: как вы будете осуществлять контроль за моим состоянием без заключения этого договора?
— О, здесь можете не переживать, — медик хихикнул, — у нас есть этическое правило. Практически закон. Вся медицинская информация является секретной. В данный момент, доступ к вашему файлу есть только у меня, как у лечащего медика и у Нарина. Так что не стоит беспокоиться, пока мы не получим разрешений, все полученные сведения останутся в закрытом доступе. Должен сказать, что от вас тоже требуется контролировать информацию, которую вы передаете при общении с родными и близкими.
— Это понятно, — я покивала, — но здесь у нас опять вопрос. На наших судах используется интервально-лучевой метод передачи данных. Довольно длительный, но безопасный от потери информации. Что используют у вас? И да, как совместить мой кивер с системой корабля? Не успела спросить у капитана.
— Про кивер — это чуть позже, я вас к техникам отведу. Что касается передачи данных, то наша аппаратура использует метод точечных прыжков. Информация формируется в пучок и перемещается, используя систему любых судов, за которые можно уцепиться. Как по трамплинам. В суть я не вникал, но на потерю данных никто не жаловался. Раз мы с вами уже обсудили часть технических вопросов, давайте вернемся к важному и насущному. Ваше состояние.
Да, это несколько более срочный вопрос. Если они тут часто третьим уровнем гиперкосмоса перемещаются, такая реакция будет не комильфо. Сумудин опять посмотрел в свои записи.
— Ваша потеря сознания вызвана слишком сильными перегрузками. Однако, так как тело находилось в компенсирующем кресле, то здесь никаких последствий нет. Остается вопрос с реакцией от нервной системы. Вот тут инъекциями не обойтись. Пока, на вскидку, могу назвать только два пути. Первый — специальный компенсирующий обруч. Его у нас используют у молодых особей. Только для вас его будет несколько перенастроить согласно данным съемки мозговой активности. На это требуется время. Если аппаратура закончит анализ в течение суток, то техники обещали управиться с настройкой еще за 3–4. Но Парадокс не может находиться столько времени в состоянии «парения». Мы несколько опаздываем к точке встречи.
— Да, я слышала разговор с ануром Палетом. Тогда, почему бы меня не погрузить в сон на этот период? Ваше «желе», конечно, неприятная штука, но уж как-то потерплю. А то столько народу будет меня ждать. Неудобно даже.
— Это крайний вариант. Не самый лучший. Пока на 100 % не известно, какую вы можете выдать реакцию на длительное нахождение в капсуле. Мне предстоит несколько адаптировать состав вещества.
— Может, вам проще меня обратно вернуть? — хмыкнула я. — Столько вопросов в первый же день.