Недоброе утро
Шрифт:
Я вздохнул, глянул сначала на ружье. потом на биту, уже выщербленную о головы зомби, и грустно отложил двустволку в сторону.
Хлопнула дверь, и Леха спрыгнул на землю. Топор в его крепких руках, привыкших тягать железо в качалке, выглядел весьма внушительно. «Надо бы и мне такую хреновину раздобыть…» — подумал я, вылез из машины и взмахнул битой.
— Ну что, будем крушить черепа? — как-то оптимистично уточнил Леха, а я лишь покачал головой.
Мне бы его оптимизм!
Леха хекнул и сверху вниз рубанул ближайшего зомби. По
Меня чуть не вырвало, но я пересилил себя и ударом биты сбил однорукого мертвеца с ног. Леха выдал вечное «млять», и добил его.
Оставалось еще около дюжины…
Главное — не останавливаться, не тормозить, не давать им подойти всем сразу… Если не удавалось размозжить голову одним ударом, то я сбивал мертвяка на землю и не давал подняться, а Леха парой ударов отрубал ему голову.
Так мы завалили семерых или восьмерых, и в какой-то момент потеряли бдительность. Какая-то тварь схватила меня за щиколотку и я рухнул на асфальт, содрав кожу на руке и дико треснувшись головой. Не успел я и глазом моргнуть, как на меня навалился зомби в спецовке дорожного рабочего, я только и успел, что выставить перед собой на вытянутых руках биту, держа ее за оба конца, в которую он и вцепился зубами. За щиколотку меня продолжали тянуть, я скосил глаза и заорал от ужаса: меня за ботинок кусала пожилая, некогда респектабельная дама в деловом костюме!
Пнув ее второй ногой, я боролся с рабочим, но толку было мало, я чувствовал, что вот-вот и я не смогу больше держать биту.
Леху тоже здорово прижали. Его топор застрял в башке какого-то типа, и здоровенный толстяк без уха и с откушенными пальцами на левой руке схватил Леху за плечо и тянул на себя.
— Ах ты ссука! — рявкнул Леха, вывернулся, вытянул из-за пояса пистолет…
Ба-бах! В голове у толстяка образовалась дырка. Бах! Дорожный рабочий свалился на меня кулем, не проявляя никакой активности.
Я вывернулся из-под него, пнул хорошенько тетку, вскочил на ноги и ударом, похожим на тот, которым пользуются игроки в гольф, раскроил битой ей череп. Громко хрустнуло, и у меня в руках остался только ручка. Бита раскололась на несколько частей.
— Говнище китайское, — изрек я.
Зомби почти не осталось, только брел к нам какой-то сутулый парень в идиотской шапке с помпончиком. Еще раз бахнуло, и парень свалился на землю.
— Короче, Жека, без огнестрела нехрен ловить с этими зомби. Или нужно что-то вроде доспехов… — подвел итог Леха.
— Да уж, млять, ты просто гребаный капитан Очевидность, — огрызнулся я.
— Заткнись и пошли деток спасать, чучело. Ты бы сейчас себя видел, — ухмыльнулся Леха.
Я отер лицо и глянул на ладонь: она вся была красной. Дерьмо собачье!
— Это я вот с этим деток спасать буду? — я повертел в руках обломок биты.
— Найди что-нибудь, блин! Мне тебя что, учить?
Бормоча матерные слова, я огляделся и увидел, что
— Прикрой-ка меня… — бросил я Лехе, и, перемахнув ограду, оказался у одного из таких деревьев.
Хорошенько расшатав и освободив от сигналки, я извлек на свет Божий отличный штырь, чуть длиннее метра и диаметром с большой палец.
— Во! — сказал я, и махнул штырем над головой так, что загудел воздух.
— Гут! — кивнул Леха.
Я посмотрел на окна детского сада, на простыню с надписью «ПОМОГИТЕ, ЗДЕСЬ ДЕТИ!» и крикнул:
— Эй, там! Не высовывайтесь, мы идем!
В окне снова мелькнула женщина в воспитательском халате, она махала руками, а потом открыла форточку и крикнула:
— Они в двери ломятся! Мы заперлись в музыкальном зале, здесь тридцать два ребенка! Скорее, ребята, скорее! На втором этаже!
Мы ломанулись по крыльцу в выбитые двери парадного, я пинком отбросил стоявшего спиной зомби, обрушил на его голову железный штырь и кинулся к лестнице.
Сзади топал Леха, громко сопя. На лестничной площадке, перед обычными застекленными дверями находились четыре зомби. Они стучали в стекло и гнусно сипели.
— Па-аберегись! — крикнул я и дернул парня в кофте за капюшон.
Он слетел по лестнице прямо под ноги Лехе, который от души прыгнул ему на лицо всем своим центнером веса. Я взял штырь обеими руками, как копье, и ткнул изо всех сил в глаз мертвецу, который начал оборачиваться. Резко выдернул и позволил ему рухнуть под ноги. В этот момент на лестничную площадку поднялся Леха и мы вдвоем разделались с оставшимися мертвецами.
— Открывайте, это мы! — сказали мы.
Дверь открыла та самая воспитательница в халате, и мы ввалились внутрь.
Дети жались к соседней стене, там, на полу, был расстелен большой ковер и вокруг него стояли стульчики. Воспитательница смотрела на нас во все глаза, а потом сказал:
— Там, в подсобке…
— Что?
— Наш музыкальный руководитель, Ирина Александровна… Она…
— Млять… — выдал Леха и тут же прикрыл рот, вспомнив, что рядом дети.
Я подошел к двери подсобки и прислушался. Оттуда слышалось то самое сипение, которое стопроцентно гарантировало присутствие зомби.
— А что там? В подсобке этой?
— Инструмент столяра нашего, всякий реквизит для утренников…
— В общем, ничего срочного. Расскажите, как тут обстановка? Где остальные дети?
Тут воспитательница расплакалась. А когда она, вытирая слезы, стала рассказывать, что весь садик с утра вышел на прогулку, а две группы (вот эти самые дети, которые сидели в зале) пошли на музыкальное занятие, когда все это началось… У меня внутри все похолодело.
— Мы что-нибудь придумаем, мы вас не бросим… — говорил я, пытаясь успокоить бедную женщину.