Недостойный сын
Шрифт:
— Правы Вы… — снова опускаясь на стул, понуро склонив голову, отвечаю уже без «наезда». — Худший… И не только среди Ладомолиусов. В трущобных бандах мне место. Но я честно хочу всё исправить. Поверьте, что лучше смерть, чем с позором жить. Готов принять любое наказание и за прошлое, и за сегодняшнюю выходку — издёргался весь, постоянно ожидая нехорошего, вот и наорал на Вас.
— Это тебя не оправдывает, щенок! Так с самим канганом разговаривать никто не смеет!
— Я и не оправдываюсь — толку-то… Простое извинение и принятие своей участи. Зовите стражу.
— Не указывай опять, что мне делать! — «сбавляя обороты», уселся
— А разве не бывает?
— Всякое бывает — чего уж лукавить, но не твоё это дело! Не скрою, что умён и знатен, сильный мужчина и смелость имеешь, раз со мной споры ведёшь уже не в первый раз, но отстань от Ирисии! Бывшему Гратилийскому вору не позволю страной править, хоть сам Даркан Вершитель спустится с небес и подтвердит твоё перерождение.
— Так я ни слова не сказал о власти. Хотите, напишу официальную бумагу, заверенную в присутствии свидетелей Личной Официальной Печатью кангана, что в случае брака отдаю бразды правления супруге? Это выгодно всем. Я получаю любимую, а Вертунг нормальную эканганду, впервые среди женщин входящую в лидеры могущественного государства. В том, что Ирисия достойна и справится — не сомневаюсь нисколько. Вы разрываете порочный круг престолонаследия, когда в семье нет наследника мужского пола, а я обретаю счастье. Естественно, что всё случится при условии возобновления наших с ней отношений. Если не простит и отвергнет — совсем просто, и ничего из вышесказанного не пригодится. Выбор за Вашей дочерью… Не получится — отступлюсь. Кстати, эта схема может работать не только со мной, но и с другим. Я искренне желаю Ирисии счастья и не хочу видеть её несчастной в браке по расчёту. Только любящий человек откажется от таких благ. Хорошая проверка претендентам на сердце эканганды.
— Долго думал, Ликкарт?
— Долго. Я же понимаю всё…
— Вот чего тебе нормально-то не жилось?! — в раздражённом сожалении хлопнул ладонью по столу канган. — По всем пунктам получился бы из тебя отличный правитель после меня, но так всё изгадил, что теперь здороваться за руку противно! Ладно… Идею твою запомнил и больше говорить не о чём. Иди работай!
— А что насчёт…
— Вали, давай! А не то сейчас передумаю и вызову стражу!
Сарния оглядывалась по сторонам, с интересом изучая комнату Ирисии. Уютно. Несколько картин, мягких диванчиков в нужных местах. Так и хотелось на них присесть, взяв в руки книгу, стеллажи с которыми облепили все стены.
— Ну как? — спросила эканганда, сидящая в лёгкой тунике, поджав ножки к подбородку на одном из диванов.
— Мечта! — честно ответила Сарния. — Лучшая норка для книжного хомячка! У меня тоже хорошо, но тут… Даже печенье правильное в вазочке! Ликк бы тоже оценил!
— Этот? Сарния… Можно откровенно?
— Конечно. Начнёте, эка, сейчас говорить, как ненавидите его? Ради этого только со мной сошлись?
— Ради этого? С чего ты взяла?!
— Ох… — вздохнула младшая Ладомолиус. — За такое мама меня по головке не погладит, только я пока не научилась врать правильно. Неужели, кроме мести, нет у Вас никаких желаний? С первого дня пытаетесь, притворившись подругой, к Ликку подобраться. Я вижу, что вы, эка Ирисия, хорошая… Хитрая, обиженная, но хорошая! Я, конечно, чуть младше Вас и ничего не понимаю, только совсем уж переигрывать
— Ну…
— Только не врите! Вы мне слишком сильно нравитесь, чтобы разочаровываться.
— Хорошо. Промолчу.
— Мой брат другой! Сегодня ночью, когда злодеи окружили дом, он пытался успокоить и защитить всех! Даже слуг! Альду провожал, как будто бы это я уходила в неизвестность! Служанку! Прошлый Ликк на подобное был неспособен! Он искренне любит Вас! Простите его!
— Простить? Сарния… Я бы тоже хотела такую подругу. Переругались бы, конечно, не раз, но и мириться смогли бы искренне, без обиды… Но Ликкарт! Ты ещё просто не столкнулась с подобным. Он — ЗЛО! Переживи ты хоть часть сотворённого им..
— Часть? Я его сестра! Рассказывать подробности не буду, только поверила и простила. И это не «часть» — это такое, что Вам и не снилось! Если случиться опасность, то побегу к брату!
— Последний человек, к которому стоит обращаться! Ублюдок и скотина!
— Не смей! Ликк лучше всех! Хоть обканганься, но защита будет лишь среди близких! У меня это семья, а у тебя отец! И не будем поливать их имена грязью!
— Да! Ещё и дядюшки! Вот им я верю, а Гратилийскому вору — ни капли! Знаешь, какие слова он мне на ушко шептал? Знаешь, как восторгался? А потом на допросе твердил одно и то же, не стирая гадкой ухмылочки с морды: «Эканганда захотела, а ридган отказать не вправе».
— Тебя хоть спрашивал, а не липкими лапами под юбку без спроса лез…
— Чего?!
— Ничего! — Сарния встала и отвернулась к окну. — У каждой своя боль! Помню всё поминутно, только знаю и другое: Ликк — новый человек! Этот быстрее руки свои отрубит, чем так со мной поступит! Он сейчас меня защищает даже от прошлого себя! Хочешь ему отомстить? Да, пожалуйста! Откопай прежнего и измывайся над ним! Я сама тебе помогу! Но моего брата не трогай!
— Я не…
— Не собираешься мстить? А чем ещё живёшь? — девушка устало опустилась на один из диванчиков. — Я бы тоже этим жила… Но не с ним…
— Сар… Можно тебя так? Всё равно уже полностью на ТЫ перешли?
— Ликк зовёт Саркой. Мне нравится, как он это произносит.
— Слушай! А переезжай ко мне? Во дворце места много и…
— А брат?
— С ним разберусь сама! Ты права — он другой, только прошлое само не исчезнет. Я его ненавижу.
— Хорошо, что так. Значит, влюбишься.
— Дурочка ты…
— А я и не скрываю. Только лучше ты к нам переезжай… После свадьбы… Ирисия Ладомолиус!
— Не бывать такому никогда!
— Тоже верно. Значит, придётся мне к Ликкарту Звейнициллу переезжать. Ему же фамилию эканганды брать придётся по всем правилам?
— Придётся… Не придётся! — Ирисия вскочила и злорадно произнесла. — Знаешь, где сейчас хуже всего? Мой папа с твоим братцем разговаривают! Выносите трупы!
— Трупы?
— Я образно… Надеюсь. Но так подслушать их разговорчик сейчас хочется! Аж чешусь вся от любопытства!
— Ой! И я тоже теперь начинаю.
Две девушки замерли, вызовом глядя друг на друга, а потом расхохотались звонкими голосами.