Недостреленный (АИ)
Шрифт:
— Я буду осторожным, ты же знаешь, — ободряюще улыбнулся я. — Да и задание не тяжелое. Рассказать не могу, ты же понимаешь?… — сделал я очень важное лицо.
— Да, да, понимаю, — покивала Лиза и прыснула от смеха.
— Ну вот. Всё будет хорошо, — обнял я девушку и коснулся губами её виска. — Ты самая красивая…
Лиза молчала и счастливо улыбалась мне в ответ.
— Ну, мне пора. До скорой встречи! — я отошел на шаг, не отрывая от неё взгляда, потом развернулся и пошёл к выходу. У двери наружу я развернулся, Лиза еще стояла и смотрела мне вслед, и я, задержавшись на пару секунд, снял папаху, поднял её и помахал. Лиза несмело покачала
После переезда всех центральных советских учреждений в Москву ВЧК тоже переехала в новую столицу. При этом по всему городу оставалось еще деление местных чрезвычайных комиссий по районам, и они, кажется, будут работать параллельно с ВЧК еще больше года. Наш район назвался просто и незамысловато — Городской. Он занимал весь центр Москвы к северу от кремлевской набережной, всё Бульварное кольцо вплоть до Садового. Улицу, где находится ЧК Городского района, я знал, и дом с нужным номером отыскал быстро.
Сразу за двустворчатыми входными дверями районного логова кровавой гебни стоял усатый часовой невысокого роста, в черном пальто и кепке. Рукой с въевшимися в кожу маслом и сажей он держал стоящую у ноги винтовку с примкнутым штыком, и острие штыка возвышалось над его широкой кепкой. Зачем в таком узком проходе часовой с винтовкой да еще со штыком, я не понял, винтовка здесь могла пригодиться только в качестве шлагбаума.
— К кому идёте? — спросил рабочий с неожиданным для его роста басом.
— Мне нужен товарищ Петерсонс, — сказал я. — Вот направление от товарища Розенталя, — я протянул часовому бумагу от комиссара милиции.
— Товарищ Синцов, тута товарищ из милиции к товарищу Петерсонсу, — крикнул часовой в сторону. Из боковой дверки в помещение, бывшее раньше чуланом, а ныне служившее караулкой, выглянул коренастый матрос. Он по-морскому, широко расставляя ноги, подошел к нам, прочел документ, вернул его мне и мотнул головой:
— Ну пошли, что ли, покажу.
Мы поднялись по лестнице на второй этаж и немного прошли по коридору. Остановившись у одной из дверей, матрос постучал, приоткрыл дверь, сунул голову внутрь и сказал:
— Товарищ Петерсонс, тут ещё товарищ из милиции.
— Пусть заходит, — раздался голос из кабинета.
Матрос посторонился, пропуская меня в помещение и закрывая за мной дверь. У дальней стены стоял уже привычный мне в этом времени канцелярский стол с зеленым сукном, за ним сидел Петерсонс, запомнившийся мне в день ограбления Софьи Александровны. На стульях вдоль стен сидели больше двух десятков человек, среди которых я увидел и три лица, знакомых по уголовно-розыскной милиции.
— Здравствовать всем! — произнес я присутствующим. — Товарищ Петерсонс, я от товарища Розенталя, фамилия Кузнецов, — подошел я к столу и протянул рукописный документ.
Петерсонс мельком взглянул на листок, и кивнул:
— Я вас помню. Обезвредили грабителей-анархистов с поддельным мандатом ЧК.
— Да. Точно, — подтвердил я. Мои знакомые из милиции удивлённо переглянулись, видимо, эта история не просочилась в коллектив, а я помалкивал.
— Присядьте на свободный стул, товарищ Кузнецов, — указал мне Петерсонс в сторону стены и обратился ко всем. — Объясню, товарищи, зачем мы вас собрали. В Москве назрела опасная ситуация. Группы анархистов, контролируемых МФАГ и независимых, сращиваются с уголовной средой, проводят грабежи населения, захватывают особняки в ключевых местах города, накапливают оружие и продовольствие. По некоторым данным, анархисты взаимодействуют с контрреволюционными эсеровскими и офицерскими организациями. Всероссийская чрезвычайная комиссия и лично товарищ Дзержинский решили покончить с анархо-бандитизмом и беспорядками. Чрезвычайной комиссии нашего Городского района поставлена задача штурма захваченных анархистами на нашей территории особняков на Малой Дмитровке. Это "Дом анархии" под номером шесть и особняк под номером шестнадцать. Вы признаны надёжными товарищами, имеющими опыт войны или вооруженных боёв и подпольной работы. Непосредственно перед штурмом нам будет придан отряд красноармейцев московского гарнизона. Ваши предложения, товарищи?
После утреннего разговора с Розенталем я находился в бодром настроении от известия, что ЧК не интересуется лично мной и моим прошлым, и наверное поэтому у меня сорвалось с языка:
— Надо бы рекогносцировку на местности провести, уточнить диспозицию, — блеснул я грамотными словами.
— Вот вы, товарищ Кузнецов, как человек военный… — обратился ко мне Петерсонс, а я вспомнил поговорку: "инициатива имеет инициатора", — и займётесь чуть позднее изучением местности и составлением диспозиции. С вами пойдёт товарищ Кравец, — темноволосый мужчина средних лет с жестким лицом утвердительно кивнул. — А сейчас обговорим действия при взятии особняков, учете и размещении задержанных анархистов…
После обсуждения мы с Кравецом отправились на Малую Дмитровку. Зашли сначала по адресу дом шестнадцать. Это оказалось небольшое одноэтажное здание с боковыми двухэтажными крыльями, окон было много, и расположены они были невысоко от земли. Пройдя мимо по улице, мы не заметили никаких признаков укрепления особняка. Дверь свободно открывалась редкими входящими и выходящими посетителями, часовых не наблюдалось, за окнами в комнатах здания виднелось совсем малое количество народу. Одно крыло здания, по всей видимости, совсем пустовало.
— Здесь даже штурмовать не придётся, — сделал я предположение, когда мы прошли далее по улице. — Оцепить здание и предложить сдаться.
— Согласен, — кивнул немногословный Кравец. — Трудностей здесь не вижу.
Мы проследовали по Малой Дмитровке, подходя к "Дому анархии". Это было большое здание с очень высоким вторым этажом, наполненное народом. В окнах второго этажа по краям дома торчало два пулемета Максима. У одного из подъездов за несколькими рядами лежавших мешков, наверное, с песком, стояла маленькая горная пушка. Окна нижнего этажа были наполовину заложены или забаррикадированы. У подъезда с пушкой стояли, курили и разговаривали вооруженные люди. В окнах второго этажа виднелись стоявшие или ходившие мужчины с винтовками, время от времени выглядывающие на улицу. Мы прошли по противоположной стороне улицы, стараясь не глазеть в открытую. Я случайно поднял глаза наверх и увидел дальше по улице на соседнем с "Домом анархии" здании стоявшего на крыше и курившего вооруженного наблюдателя.
Дойдя до Страстного бульвара, мы свернули направо за угол, прошли немного и остановились.
— Как то они очень насторожены, похоже, штурма ожидают… — высказал я свои подозрения.
— Похоже на то, — опять кратко сказал Кравец. — На крыше видел?
— Видел, — кивнул я. — Наблюдатель. Незаметно не подойдешь. И пулеметы с пушкой. Штурмовать будем, убьют многих. Однако, есть одна идея, проверить нужно.
Кравец, наклонив вбок голову, взглянул на меня. Я кивком предложил обогнуть дом на Страстном бульваре и углубиться во дворы…